Рекс Стаут - В лучших семействах

Все посмотрели на Лидса. Он поднял руку ладонью вверх.

— Ну, — начал он, не то оправдываясь, не то протестуя, — я же не профессиональный детектив. Я спросил его прямо в лоб, а он просто расхохотался. Ты же не хотела, чтобы кто-нибудь об этом узнал, поэтому я даже не пытался наводить справки. Я сделал все, что было в моих силах, Сара, сама знаешь.

— Мне кажется, — сказал Вульф, — что мистер Лидс поступил вполне здраво — не мудрствуя лукаво, взял и спросил самого мистера Рэкхема. А вам такое в голову не приходило?

— Конечно, приходило. Ещё давно. И он ответил, что вложение капитала, которое он сделал, превосходно окупается.

— Может, так оно и есть. Почему бы и нет, в самом деле?

— О нет, только не у моего мужа. — В голосе не было и тени сомнения. — Уж я-то знаю, каков он с деньгами. Ему ни за что на свете не сделать удачного вложения. И ещё: он стал реже бывать дома. Теперь я уже не всегда знаю, где он находится. Не хочу сказать, что он пропадает неделями или даже сутками, нет — иногда его нет днём, а порой вечером… и ещё у него несколько раз случались встречи, которые он ни за что не хотел отложить, несмотря даже на то, что я просила, чтобы он…

Вульф хрюкнул, и она напустилась на него:

— Я знаю! По-вашему, я считаю, что я купила его с потрохами и он — моя собственность! Ничего подобного! Я хочу только быть как все жены, как обычная жена — не красивая и не безобразная, не богатая или бедная — просто жена! А разве жена не имеет права знать, откуда берутся деньги у её мужа — разве она не должна знать? Будь вы женаты, неужели вы не хотели бы, чтобы она знала?

Вульф поморщился.

— Позвольте вам сказать, мадам, чего я не хочу. Я не хочу приниматься за это дело. Мне кажется, что вы сознательно водите меня за нос. Вы подозреваете, что ваш муж вас обманывает либо в семейной жизни, либо в финансовых вопросах, и вы хотите, чтобы я уличил его. — Он повернулся ко мне. — Арчи, придётся тебе изменить формулировку. Отныне, когда будут просить о встрече, не говори, что мы не беремся только за дела о супружеской неверности и не занимаемся слежкой за мужем или женой. Сразу предупреждай, что мы ни за какие коврижки не возьмемся за то, чтобы изобличать мужа или жену, под каким бы соусом это не преподносили. Могу я спросить, что вы делаете, миссис Рэкхем?

Раскрыв сумочку коричневой кожи, она извлекла из неё чековую книжку и изящную золотую ручку. Затем положила чековую книжку на сумочку и принялась писать. Вопрос Вульфа так и остался висеть в воздухе, пока она не кончила писать. Потом вырвала чек, сунула книжечку и ручку в сумочку, защелкнула её и посмотрела на Вульфа.

— Я вовсе не хочу, чтобы вы изобличали моего мужа, мистер Вульф. — Она держала чек кончиками пальцев, словно боясь обжечься. — Богом клянусь, что не хочу! Но я должна знать. Я безобразная, закомплексованная и вдобавок неврастеничка, а вы такой крупный, красивый, отважный, и вам сопутствует успех… Когда я осознала, что мне нужна помощь, а мой кузен не в состоянии мне помочь и обратиться мне некуда, я все тщательно взвесила. Я тайком навела о вас справки, так, чтобы никто про это не прознал, или, во всяком случае, не догадался, зачем мне это понадобилось. Конечно, если мой муж замыслил против меня что-то дурное, я с ним порву; но я вовсе не хочу, чтобы вы пытались вывести его на чистую воду, я хочу лишь знать правду. Вы величайший сыщик в мире, и вы честный человек. Я хочу заплатить вам только за то, чтобы вы выяснили, где и как мой муж зарабатывает деньги, и все. Вы не вправе отказать мне в этом. Просто не вправе.

Она встала с кресла, подошла и положила чек на стол.

— Здесь указана сумма в десять тысяч долларов, но я вовсе не считаю, что этого достаточно. Как вы скажете, столько я и заплачу. Но не вздумайте говорить, что я прошу вас изобличить его! Боже мой — изобличить его…

Я ей даже немного посочувствовал, хотя она относилась к той породе людей, которые искренне убеждены, что богачам все дозволено, стоит лишь потрясти мошной. Простые служащие, вроде частного детектива, например, таких обычно на дух не переносят. В некотором здравом смысле этим богатеям, конечно, не откажешь, но вот одного они никак не способны уразуметь — что нельзя всех мерить одной меркой.

Данный случай, впрочем, к таковым не относился, и я надеялся, что Вульф тоже это поймет. Он понял. Его банковский счёт ещё не оправился от кошмарного потрясения, случившегося пятнадцатого марта [1] Последний срок уплаты налогов за прошедший год; теперь — 15 апреля. , каких-то три недели назад, не то бы он, конечно, заупрямился. Вульф нагнулся вперёд, чтобы взглянуть на чек, перехватил мой взгляд, прочитал мои мысли, тяжело вздохнул и сказал:

— Блокнот, Арчи. Проклятье.

На следующее утро, в субботу, я сидел в кабинете и печатал итоговый отчёт о деле, рассказывать о котором, извините, не стану, поскольку получил строжайший запрет упоминать о нём даже в миле от ближайшего газетчика или микрофона. Мы уже ввязались в дело миссис Рэкхем, благо я депонировал её чек днём в пятницу, но пока ещё ничего не предприняли, даже не позвонили ни по одному из телефонов, что она нам оставила, так как Вульф решил, что прежде всего мы должны познакомиться с её мужем. Поскольку у Вульфа есть железное правило никогда не покидать дом по деловым вопросам, а у нас не было приличного предлога зазвать Барри Рэкхема к нам, завязать знакомство он поручил мне, и я уже придумал, как это устроить.

Миссис Рэкхем настаивала на том, что её муж не должен ни знать, ни даже подозревать, что за ним ведут слежку, да и вообще никто не должен об этом знать, что, конечно, усложняло мою задачу. Она также решительно отвергла моё предложение пригласить меня на уик-энд в её загородный дом в Вестчестере, где должна была собраться небольшая компания, под предлогом, что кто-то может опознать Арчи Гудвина как подручного Ниро Вульфа. И тогда Кэлвин Лидс внес предложение, которое было принято. В одном из уголков владений миссис Рэкхем ему принадлежал небольшой клочок земли, Хиллсайд Кеннелз [2] Псарня на склоне (англ.) , где он разводил породистых собак. Месяц назад кто-то отравил одну из собак ценной породы, и мы решили, что в субботу днём я отправлюсь туда под собственным именем — детектива Арчи Гудвина, который занимается расследованием отравления. А потом кузина пригласит Лидса в своё имение, Берчвейл, на ужин, и Лидс прихватит меня с собой.

И вот ясным субботним утром я сидел в кабинете (Вульф, как обычно, с девяти до одиннадцати торчал наверху, в оранжерее), заканчивая печатать отчёт без особых помех, за исключением пары телефонных звонков, с которыми я справился сам, и одного, из-за которого мне пришлось побеспокоить Вульфа: некто из ресторана «Муммиани» на Фултон-стрит сообщил, что им только что завезли восемь фунтов свежей колбасы от Билла Дарста из Хэкеттстауна, и они готовы поделиться с Вульфом. Поскольку Вульф почитает Дарста за лучшего колбасника к западу от Шербура, он потребовал, чтобы колбасу немедленно доставили с посыльным, только ни в коем случае не в сухом льду.