Рекс Стаут - В лучших семействах

— Арчи, — заявила она, — я давно знала, что в один прекрасный день случится нечто такое, что вознаградит меня за все потраченное на тебя время. Просто печенкой чуяла.

Я кивнул.

— Естественно. Кстати, ты не останешься без барыша, даже если угостишь нас бутербродами, тем более, что Пит — едок никудышный. Он на диете.

— Я вовсе не деньги имела в виду, хотя бутербродов тоже не пожалею. Я имела в виду славу, которую приобрету благодаря тебе. Я единственная женщина в Америке, которой посчастливилось пообниматься с Ниро Вульфом. Кошмарный сон — ха! Да он просто душка!

Вульф, который уже уселся, наклонил голову и насупился на неё — лицемер несчастный.

Я старательно улыбнулся.

— Я передал Питу твои слова о том, что он — Ниро Вульф, и он был польщен. Так-то, знаменитость в юбке.

Она помотала головой.

— Не старайся, Эскамильо. Я вас раскусила. — Она придвинулась к Вульфу, глядя на него сверху вниз. — Не расстраивайтесь, Пит. Я бы никогда вас не узнала — вас никто не сможет узнать; и вы не виноваты. Это все мой герой. Арчи — ужасный сноб. Трудно сосчитать, сколько раз его жизнь была в опасности, и ни разу — ни разу! — он не обратился ко мне за помощью. Гордец несчастный! И вдруг ни с того ни с сего он срывает меня с пирушки, когда веселье в самом разгаре, и понуждает тискаться на заднем сиденье с каким-то подозрительным субъектом. Есть один человек в мире, ради которого он устроил бы такое — это вы. Так что ласки в машине я вам расточала вовсе не из послушания, я знала, что делаю. И не волнуйтесь на мой счёт: что бы вы ни замыслили, мой рот на замке. А для меня вы навек останетесь Питом. О Господи, единственная женщина в Америке, которая миловалась с Ниро Вульфом… по гроб не забуду. А теперь пойду и займусь бутербродами. Что у вас за диета?

— Я ничего не хочу, — процедил сквозь зубы Вульф.

— Быть не может. Хотя бы персик? Или виноград? А может — салатный лист?

— Нет!

— Стакан воды?

— Да!

Метнув на меня плотоядный взгляд, она вышла из комнаты. Через мгновение на кухне послышалась возня.

Я накинулся на Вульфа:

— Вы сами сказали, что нам нужна женщина.

— Ты её выбрал.

— А вы согласились.

— Теперь поздно, — уныло сказал он. — Мы влипли. Она проболтается.

— Есть один выход, — предложил я. — Женитесь на ней. Мужа она не выдаст. Тем более, что даже за одну столь непродолжительную поездку вы ухитрились…

Я прервался на полуслове. Верно, лицо было чужое, но выражения глаз было вполне достаточно, чтобы я понял, что преступил границы дозволенного.

— Есть другое предложение, — сказал я как ни в чем не бывало. — Я знаю её как облупленную. Одно из двух: либо вы завтра пойдёте к Зеку с повинной и во всем признаетесь, либо Лили проболтается, невольно или добровольно. Ставлю десять зелёных, что первое может случиться с такой же вероятностью, как и второе.

— Она — женщина, — прорычал он.

— Хорошо, тогда принимайте пари.

Об заклад мы так и не побились. Не потому, что Вульф согласился с моей оценкой Лили Роуэн, но просто у бедолаги выхода не было. Что ему оставалось делать? Он не мог даже вернуться в подполье, чтобы начать все сызнова. С тех самых пор и вплоть до окончания этой истории ему пришлось терпеть вдесятеро большее напряжение, чем мне. И это не замедлило на нём сказаться, что я заметил уже ночью, когда Лили отправилась на покой, а мы с Вульфом до рассвета не смыкали глаз и продолжали обсуждение после восхода солнца. Ушёл он в шесть утра. После этого я тоже имел право уйти без особого риска, поскольку тот, кто мог караулить Редера, оставил бы свой наблюдательный пост после его ухода, но, обмозговав все услышанное от Вульфа, я предпочёл не искушать судьбу, поэтому прикорнул на два часа, а потом поехал домой, на Тридцать пятую улицу, где принял ванну и позавтракал.

В десять я уже сидел в 1019 и накручивал диск телефона, чтобы разыскать Сола, Орри и Фреда.

Сказать, что мне все это нравилось, я бы не рискнул. То, что затевал Вульф, могло выгореть разве что в одном случае из тысячи, причём одно дело, когда вы просто стремитесь уличить преступника и знаете, что даже если допустите где-то промашку, то ничего ещё не потеряно, но совсем другое, когда промашка будет стоить вам жизни. Ясное дело, я рассказал Вульфу все, что знал, не упустив посещение и дружеский совет инспектора Кремера, но это лишь подлило масла в огонь и укрепило упрямца в его замыслах. Поскольку сам Зек через меня занялся Рэкхемом всерьез, шансы на то, что убийца миссис Рэкхем с благословения Зека познакомится с электрическим стулом, возросли, а так как Вульф ни на что другое не подряжался, то почему бы ему этим и не довольствоваться? Хотя бы на первое время, чтобы перевести дух. Мне с моими обязательствами было куда сложнее. Но я поклялся, что во что бы то ни стало посещу Норвегию, прежде чем испустить дух.

Итак, все это мне не нравилось, поэтому предстояло решить, ввязываться ли мне в драку или выйти из игры. Я подбросил монетку: решка — ввязываюсь, орел — выхожу. Выпал орел, но я воспользовался правом вето и аннулировал его, поскольку уже поговорил с Орри Кэтером и назначил ему встречу на полдень; к тому же я оставил записки Фреду Дэркину и Солу Пензеру. Я ещё раз кинул монетку — опять орел. Я попытал счастья снова — и выпала решка, что положило конец всем сомнениям. Придётся, очертя голову, кидаться в сечу.

Следить за Барри Рэкхемом было одно удовольствие, особенно когда пошла вторая неделя. Жаль, конечно, было тратить время гения слежки, Сола Пензера, на подобный балаган, но само присутствие Сола прибавляло уверенности. Когда в среду вечером, собрав всех вместе в 1019, я проводил инструктаж, Сол примостился на краешке стола, поскольку в моем офисе было всего три стула. Ростом Сол явно не вышел и, если бы не огромный нос, вообще был бы ничем не примечателен, но поверьте мне на слово — по части слежки его ещё никто не переплюнул. Фред Дэркин, напротив, крупнотелый, неповоротливый, с мясистым багровым лицом, в обонянии явно уступал доберману-пинчеру, но по внешности из всего собачьего племени приближался, пожалуй, к бульдогу. Орри Кэтер отличался крепким телосложением, был строен и красив, настоящий ладный кавалер, который прекрасно смотрелся бы на любом званом ужине. Закончив давать наставления, я перешел от мелочей к основному.

— Что касается моей роли, — поведал я, — то я занимаюсь этим только для того, чтобы поразмяться. Контактировать будете только со мной. Клиента у нас нет.

— Господи, — изумился Фред, — и ты отваливаешь сотню монет в день сверх расходов? Пожалуй, придётся потребовать с тебя аванс.

— Обращайся в НУТО [7] Национальное управление трудовых отношений. , — жестко посоветовал я. — И вообще, нечего фамильярничать с работодателем.