Найо Марш - Цветная схема

Для Барбары вся речь бизнесмена прозвучала, словно в ночном кошмаре. Девушка ясно поняла, что мистер Квестинг задумал вполне естественные вещи и высказал обычные для него мерзости от чистого сердца. Она впервые испытала волнение подобного рода, и личность бизнесмена показалась ей ужасной, полуопасной, полувлюбленной. Когда Барбара заставила себя поднять глаза, она увидела мистера Квестинга в отглаженном светлом костюме, бледного, слегка тучного и лоснящегося, жадно уставившегося на нее. Паника девушки достигла предела.

«Я не должна отказываться. Мне нужно просто уйти», — подумала Барбара и вдруг заметила футах в двух перед своим носом раскачивающуюся взад-вперед в возбужденном ритме дорогую цепочку от часов. Девушка вскочила на ноги, и это возымело эффект, будто она освободила пружину, скрытую в мистере Квестинге. Тот мгновенно обхватил ее руками. В течение следующих нескольких секунд до сознания Барбары доходило лишь тяжелое, прерывистое дыхание бизнесмена. Она сложила локти вместе и уперлась предплечьями Квестингу в грудь, одновременно отталкивая его настойчиво приближающееся лицо. «Как это отвратительно, — думала девушка. — Со мной никогда не случалось таких мерзостей. Ненавижу!»

— Ну, ну, ну, — возбужденно бормотал бизнесмен.

Пара топталась на месте, пока Барбара не споткнулась о шезлонг, слегка ударившись при этом подбородком. От внезапной боли она издала тихий стон.

И тут на сцене появились Дикон и Саймон.

Гонт заявил, что работать сегодня больше не собирается, и освободившийся Дикон решил совершить небольшую прогулку в направлении Пика. Ему пришла в голову идея самому осмотреть переезд и мост, где Смит едва успел выскочить из-под колес поезда. Молодой человек отыскал Саймона и попросил его показать кратчайшую дорогу к месту происшествия. Затем они вдвоем направились к тропинке, которая проходила мимо источников и озерца. Отойти далеко им не удалось, поскольку до них донеслись странные звуки топтания и резкий вскрик. Саймон с Диконом бросились вперед и обнаружили Барбару в объятиях мистера Квестинга.

Дикон был сверхцивилизованным молодым человеком и принадлежал поколению людей, чей образ мышления характеризовался тонкой иронией. Он мог с легкостью воспринимать сцены, происходящие на пределе нервного возбуждения. В том кругу, в котором ему приходилось вращаться благодаря службе у Гонта, подобные вещи считались самыми обыкновенными. Было совершенно невозможно представить, чтобы какая-нибудь молоденькая девушка из общества оказалась бессильной либо в отражении наступления мистера Квестинга, либо, если дело касалось именно этого, в пресечении нежелательных попыток приглашений на ленч или на обед. Вероятно, самой простой реакцией на ужас Барбары для Дикона явилось бы невероятное смущение. К тому же девушка и бизнесмен находились среди бела дня всего в нескольких сотнях футов от дома, поэтому защищавшаяся в борьбе имела явное преимущество. Но молодой человек не мог предположить такого бешеного гнева, который внезапно охватил его. Правда, спустя несколько мгновений он уже с удивлением мысленно обругал себя за невыдержанность, одновременно почувствовав дополнительный всплеск эмоций, когда Барбара бросилась к своему брату. Тут Дикон понял, что является человеком двуличным, от чего ощутил угрызение совести.

Саймон вел себя даже с большим достоинством, чем от него можно было ожидать. Он взял сестру за плечи и грозным голосом спросил:

— В чем дело, Барби? — Когда девушка ничего не ответила, ее брат продолжил: — Я сейчас все выясню, и вы ответите.

— Эй, — вскричал мистер Квестинг, — что за выдумки?

Саймон оглянулся через плечо на Дикона.

— Позаботитесь о ней, хорошо? — спросил он.

— Да, конечно, — согласился Дикон, лихорадочно соображая, что же от него требуется.

Юноша слегка подтолкнул сестру в направлении неожиданно вконец растерявшегося секретаря великого актера.

— Мои дорогие блошки-попрыгунчики, — дружеским тоном заверещал мистер Квестинг, — что вас теперь беспокоит? В этом проклятущем месте ничего нельзя сделать, чтобы вы не вертелись вокруг, как сороки. С ума все посходили. Я хочу побеседовать с Бабс тет-а-тет, но вы начинаете тут завывать, словно на ваших глазах происходит насилие.

— Идите и попарьтесь, — огрызнулся Саймон. — Барби, хватит жужжать.

— Надеюсь, вам уже лучше, — произнес Дикон, осознавая, что обязан увести девушку. Она торопливо пробормотала какую-то фразу Саймону и повернулась, собираясь уйти.

— Хорошо, хорошо, — отозвался ее брат. — Не волнуйся.

Барбара и Дикон оставили Саймона с Квестингом, в зловещем молчании сверлящими друг друга глазами. Девушка шла, с достоинством высоко подняв голову и судорожно стиснув на себе дождевик. Дикон следовал по тропинке рядом с ней. Они прошли немного, прежде чем молодой человек заметил, что у Барбары дрожат плечи. Он с совершен ной определенностью понимал, что единственное, что бедняжка хочет от него сейчас, это остаться одной, но не мог заставить себя подчиниться здравому смыслу. Приблизившись к дому, Дикон и Барбара увидели полковника с миссис Клейр, устанавливающих на веранде шезлонги. Девушка резко остановилась и развернулась. На глазах у нее появились слезы.

— Я не могу допустить, чтобы они заметили, — произнесла она.

— Давайте обойдем здание по другой дороге.

Молодые люди двинулись по тропинке, огибавшей источники. Кустарниковая изгородь скрывала ее от чьих-либо взглядов с веранды. В середине пути Барбара вдруг споткнулась, опустилась на небольшую насыпь, закрыла лицо руками и горько заплакала.

— О Боже! Мне так жаль, — смущенно сказал Дикон. — Возьмите мой носовой платок. Я отвернусь, хорошо? Хорошо? — Девушка взяла носовой платок и одновременно сделала жалкую попытку улыбнуться. Дикон сел рядом с ней и обнял ее за плечи. — Не принимайте все так близко к сердцу, — проговорил он тихо. — Этот тип достаточно нелеп. Смехотворный случай.

— Зверский.

— Ну, вы, во всяком случае, поставили парня в весьма дурацкое положение за подобное оскорбление.

— Дело не только в том. Он… Он… — Барбара запнулась, а затем с удручающей для постороннего взгляда наигранной выразительностью выдохнула: — Он поймал нас в ловушку.

«Так, значит, Колли был прав, — подумал Дикон. — Хорошо проверенный способ одурачивания».

— Если бы только папа никогда не встречал его! Не могу представить, что собирается сейчас сделать Саймон. Когда брат выходит из себя, он становится страшным. О Господи, — Барбара громко высморкалась в носовой платок Дикона, — за какие грехи все у нас идет так отвратительно? Действительно, со стороны кажется, будто мы развлекаемся, устраивая здесь бурные сцены для мистера Гонта и вас. И он, такой восхитительный, делает вид, что ничего не замечает.