Найо Марш - Цветная схема

Прошло немного времени, может, не больше минуты, и окрестности осветились серебристым светом. После короткого затемнения пейзаж выглядел необычно четким. Холмы, кратеры, бассейны и лужи с грязью — все было ясно видно. Дикон разглядел даже отмеченную белыми флажками тропинку. Но мистер Фоллс куда-то исчез.

«Если я нервничаю по поводу гибели человека, который почти наверняка являлся вражеским агентом, — подумал Дикон, — то вряд ли представляю собой цель для внезапного нападения. Мистер Фоллс, безусловно, скрыт тенью и через секунду появится снова».

Молодой человек замер и стал вглядываться в темноту, слыша, как тикают его часы. Где-то на востоке дважды прокричала ночная птица. Дикон заметил в селении движущиеся огоньки и решил, что это результат деятельности полковника Клейра. Две или три светящиеся точки прыгали вдалеке. Видимо, там тоже шли поиски. С другой стороны горы снизу донеслись приглушенные крики — Саймон и Смит окликали друг друга. В торжественной процессии туч образовался просвет, и луна стала светить еще ярче, но мистер Фоллс оставался невидимым.

«Я не могу здесь больше стоять», — подумал Дикон и сделал три больших шага вниз по склону, как вдруг яркое пятно света вспыхнуло на холме над Taupo-tapu, а затем быстро исчезло. Но молодой человек успел разглядеть фигуру наклонившегося человека. Вспышка не повторилась, но через некоторое время слабое свечение, похожее на отраженный свет, появилось за холмом.

«Почему, черт бы его побрал, — возмутился мысленно Дикон, — он топчется на запретной территории?»

Молодой человек сильно разозлился, хотел уже броситься вниз и перебежать тропинку, чтобы схватить Фоллса за руку на месте преступления. Он уже собрался сделать это, как внезапное падение навело его на мысль о невозможности одновременно бежать по склону и наблюдать за определенным местом пейзажа. Поднявшись и отыскав фонарик, который откатился куда-то в сторону, Дикон услышал тихое, тоненькое посвистывание, с удивительной живостью напомнившее ему Лондонский театр.

«Уходи, уходи, Смерть. Я убил прекрасную, но жестокую деву».

Мистер Септимус Фоллс проворно двигался по тропинке в направлении «Источников», беззаботно насвистывая. Он достиг подножия горы и обогнул склон, в то время как Дикон находился еще на полпути вниз. Тонкий свист сменился грудным баритоном, и последнее, что молодой человек услышал от ночного певца, было меланхолическое воспроизведение песни, начинающейся словами: «Больше не боюсь палящего солнца».

Встряска и спотыкания во время спуска здорово вывели Дикона из себя, и, приближаясь к подножию горы, он уговаривал свои непослушные ноги идти за мистером Фоллсом спокойно. Молодой человек остановился и сделал нечто вроде попытки анализа событий, подозрений и совпадений, касающихся личности и деятельности Мориса Квестинга.

Бизнесмен забирался на Пик Рэнджи, и маори считали, что он там занимается нелегальными поисками редких ценных вещей, созданных руками их предков. Когда Смит попытался за ним шпионить, ему едва удалось избежать смерти под колесами поезда. Но в то же время Квестинг попытался загладить свою вину. Значит, у Смита почти не было оснований для обвинения, выдвинутого против бизнесмена? Ведь от предложил ему остаться в «Источниках» и обещал хорошее жалованье. Правда, это выглядело как подкуп. Саймон и доктор Акрингтон главной целью посещения Квестингом Пика считали подачу световых сигналов находящимся в море подводным лодкам врага. Их теория окончательно сформировалась после наблюдений юноши ночью перед торпедной атакой грузового корабля.

Бизнесмен с помощью различных маневров постарался занять в Wai-ata-tapu главенствующее положение, а когда почти добился цели, вдруг появился мистер Фоллс, твердо уверенный, что ему не будет отказано в предоставлении комнаты для проживания, и оказался весьма приятным джентльменом. Он вел беседы об анатомии с доктором Акрингтоном и о Шекспире с Гонтом, а затем выстучал на ножке шезлонга дробь, в которой Саймон распознал повторение кодовых сигналов, высвечивавшихся на Пике. Не являлось ли это сообщением Квестингу, что Фоллс тоже агент?

Почему прибывший в «Источники» постоялец так твердо настаивал на том, чтобы никто не осматривал тропинку над Taupo-tapu? Боялся обнаружения какой-нибудь улики, случайно оставшейся после гибели бизнесмена? Если так, то какой именно? Бумаги? Предмета, всплывшего на поверхность кипящей в котле грязи? Сначала Дикон заставил себя остановиться на последнем предположении, но тотчас впал в уныние от целого ряда абсолютно невероятных совпадений. Наконец молодой человек решил как можно быстрее вернуться и сообщить доктору Акрингтону обо всем увиденном.

«Саймону я ничего не скажу, — решил он. — Основываясь на своей теории, парень станет вести себя словно контрразведчик всякий раз, как увидится с Фоллсом».

А Гонт? Первой мыслью Дикона было оставить актера в неведении. Этот порыв основывался на каком-то инстинктивном чувстве тревоги, которое молодой человек никак не мог осознать окончательно. Он сказал себе, что сообщение о последних наблюдениях только увеличит нервное расстройство патрона, а разговор с ним никакой пользы не принесет.

Стремительно двинувшись по тропинке в направлении «Источников», Дикон ощущал большую неудовлетворенность и беспокойство. В глубине души молодой человек был уверен, что какие-то важные факты еще скрыты от него, что они скоро всплывут на поверхность и что, не желая признаваться себе, он уже догадывается об их сути. Мотив какой-то песенки маори донесся до Дикона издалека, и в то же мгновение, словно в темных морских волнах натянулась цепь якоря корабля, мысли в его голове выстроились в той последовательности, истинность которой ему совсем не хотелось признавать. В страшно подавленном настроении Дикон наконец вернулся в отель. Столовая была погружена в темноту, но из окна кабинета полковника пробивался слабый свет. Меры, предпринятые хозяевами для светомаскировки, не отличались эффективностью. Молодой человек расслышал приглушенные голоса, по его мнению, принадлежащие полковнику Клейру и доктору Акрингтону. Когда он постучал в дверь, из-за нее прозвучало громкое приглашение:

— Да, да, да? Входите.

Пожилые джентльмены сидели в кабинете с видом, по которому можно было заключить, что между ними происходит тайное совещание. Они выглядели сильно огорченными. Вспомнив военную молодость (впрочем, возможно, Дикону просто так показалось), полковник произнес:

— Явились доложить, Белл? Очень хорошо. Отлично.

Чувствуя себя как краснеющий младший офицер, молодой человек сообщил о результатах поисков и сделанных во время них наблюдений. Полковник уставился на него, вытаращив глаза и немного приоткрыв рот. Доктор Акрингтон казался взволнованным и озабоченным. Когда Дикон умолк, наступило долгое молчание, которое удивило молодого человека, поскольку он ожидал, по крайней мере от доктора, привычного взрыва гнева. Прошла еще одна тягостная минута.