Чарлз Адамс - Загадка Ноттинг-Хилла

31 октября . Что-то явно не так между бедной Розали и бароном. У нее заплаканный вид. Такое чувство, видимо, из сострадания, словно это я только что плакала. Сегодняшний эффект от гипнотического сеанса весьма незначительный. Должно быть, мне в какой-то степени передалось угнетенное состояние Розали. До чего же досадно, что она не говорит по-английски, а я не знаю немецкого. Если бы только я могла выяснить, что с ней происходит. Возможно, после отъезда барона она лишится своей работы. Не забыть спросить у него завтра, так ли это?

1 ноября . Нет, он сказал, что обязательно возьмет ее с собой в Германию и надеется, что это «сможет оказать благотворное влияние». Что он имеет в виду? По его словам, Розали чувствует себя вполне сносно, но при этом барон делает какие-то таинственные намеки на некие проблемы у мадемуазель. Как жаль, что я не говорю по-немецки.

3 ноября . По-прежнему эта напряженность в отношениях между бароном и Розали. Несомненно, что-то не так, и она хотела бы это со мной обсудить, но боится барона. Он нас с ней никогда не оставляет наедине, что кажется мне странным. Не забыть попросить завтра Уильяма на какое-то время отвлечь барона, хотя я и не знаю, какой от этого будет прок, коль скоро мы с ней не в состоянии объясниться.

4 ноября . Что за день сегодня выдался! Я довольно сильно утомлена от пережитого, но все же не могу себе позволить лечь спать, пока не запишу все, что считаю необходимым. Начну с того, что сегодня был последний визит Розали. По крайней мере до тех пор, пока они не вернутся обратно с континента, мы вряд ли увидимся. Мне кажется, что Уильям не так уж и огорчен ее отъездом. Милый Уильям! Для меня очевидно, что он испытывает определенную ревность в связи с моей чрезвычайной привязанностью к Розали. В самом деле, это более чем странно: меня так сильно влечет к женщине совершенно иного социального положения. К тому же, мне о ней почти ничего не известно. Полагаю, все дело в гипнозе — очень таинственная вещь. Коль скоро это так, как хорошо, что подобного влияния на меня не оказывает барон собственной персоной. Ах, теперь я начинаю понимать все эти возражения, что казались мне глупыми три или четыре месяца тому назад, до появления Розали. И все же, невзирая на гипноз или что бы там ни было, не думаю, что кому-то стоит опасаться чрезмерной симпатии к барону. Я вполне могу понять тех, кому он внушает страх. Определенно, Розали его боится и, по правде говоря, я тоже немного. В противном случае я бы не потерпела сегодня такого поражения. Нынче был мой последний «сеанс» с участием Розали, и я твердо решила не допустить вмешательства барона в мое общение с ней — я должна была понять, что же происходит. Барон и Розали явились, как обычно, в два часа пополудни. Мне было ясно: нельзя упускать такую возможность, и я попросила моего дорогого Уильяма затаиться в своем кабинете и окликнуть барона, когда тот будет проходить мимо. Я рассчитывала, что Розали станет подниматься по лестнице одна. Но тщетно, барон неотступно следовал рядом с ней, он прикрывал своей массивной фигурой доступ к лестнице. Таким образом, у Розали не было возможности взойти вверх по ступенькам без него. И тогда я — это решение показалось мне правильным — поднялась на верхнюю площадку лестницы и позвала Розали к себе, наверх. Услышав это, барон незамедлительно прервал общение с моим бедным Уильямом и решительно устремился вверх по ступеням, опережая свою спутницу. Это было столь вызывающе, что я с трудом сдержалась. Барон спешил, и мы немедленно приступили к сеансу. По окончании и я, и Розали пытались втянуть их в беседу; я подавала Уильяму знаки с тем, чтобы он каким-то образом отвлек барона. Джейн Морган специально ради этого случая научила меня короткой фразе на немецком, всего два слова, и я повторяла ее про себя снова и снова. Беспокойство мое продолжало нарастать. Уверена, что Розали догадывалась о моих намерениях, у нее был встревоженный вид; мои же нервы были просто на пределе. Но вот барон заявил, что им пора уходить, и они оба встали, намереваясь покинуть наш дом. Уильям готов был отказаться от моей затеи, но, по его словам, я смотрела на него с такой мольбой, что он предпринял еще одну попытку отвлечь внимание барона и попросил его проследовать в кабинет для короткой личной консультации. Он отказался, сославшись на отсутствие времени, при этом добавил, что готов проконсультировать прямо здесь, на месте. Тогда Уильям предложил нам с Розали пройти в соседнюю комнату, барон и это не разрешил. Он заметил, посмеиваясь, что не может в данном случае доверять дамской пунктуальности. Розали может присутствовать при разговоре, все равно она не поймет ни слова. Безусловно, это меня не устраивало, и вот тогда Уильям проявил поразившую меня сообразительность и решимость: он попросту взял барона за лацкан и увлек его в дверной проем, не переставая при этом что-то с жаром нашептывать. Со стороны мужа это была своего рода военная хитрость; сердце мое забилось еще сильнее, и вот я произнесла эти два слова: «Gibst’ was?». На лице Розали явственно отразилось беспокойство, видимо, она была изумлена тем, что я обратилась к ней на немецком языке. Мое же изумление было не меньшим, когда в ответ она заговорила по-английски, с легким акцентом, но все же вполне сносно: «Сделайте вид, что не слушаете. Дело в том, что я…». Внезапно она замолкла, кровь отлила от ее лица; мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я подняла глаза и увидела пристальный взгляд барона. Бедняжка Розали была в страхе; признаться, мне также было не по себе. Так или иначе, больше мы с ней не обмолвились ни словом. В то же мгновение барон буквально оттолкнул от себя моего бедного Уильяма, и они удалились. Вот так оборвалась история моей привязанности к Розали. Я просто уверена — здесь что-то кроется. В самом деле, если она не собиралась поведать мне ничего особенно важного, чего ради ей понадобилось выучить несколько английских слов? Впрочем, не должна же я всю ночь над этим размышлять, стоит ли, право слово. Ведь на часах уж полночь.

6 ноября . Как странно! Определенно существует какая-то тайна касательно Розали и барона. Я уверена, что видела их вместе в кэбе сегодня утром, тогда как они планировали переправиться на континент в ночь с субботы на воскресенье и, соответственно, быть в Париже вчера. Получается, они опоздали? В любом случае, за полтора часа вполне можно добраться до Лондонского моста. Если же барон все же опоздал на поезд, он вполне мог посетить нас вчера. Из всего этого следует, что он вместе с Розали уехал сегодня утром. Весьма странно…

7 ноября . Есть ли у кого-либо другой такой супруг, как у меня? Полагаю, вчера он переживал по поводу того, что мое лечение гипнозом прервалось. Тревожилась ли из-за этого я? Как я могла, коль скоро он со мной, мой дорогой муж. Дабы развеять всяческое беспокойство, по инициативе Уильяма мы отправились в «Хеймаркет», там давали «Любопытного», выступали также танцоры из Испании. Право слово, давно я так не смеялась. Я не в восторге от этих буйных танцев, так что мы ушли сразу по окончании короткого фарса «Как вносить арендную плату». Мы с Уильямом славно повеселились, особенно нас позабавили веселые безумства этой маленькой обезьянки по имени Кларк. Райт в «Любопытном» также был бесподобен. Милый Уильям, с его стороны это было так мило, такая чудная затея!