Рекс Стаут - Право умереть

— Только на основании его слов?! — Она удивленно уставилась на меня.

— Совершенно верно. Но теперь у нас имеется лучший довод — может быть, не многим лучший, но несколько иного характера. Теперь мы это знаем. На основании того, что вы некоторое время стояли у двери, прислушиваясь, ничего не услышав, снова постучали и снова прислушались, и опять постучали и вновь не получили ответа, а выйдя из дома, наблюдали за подъездом; Сюзанна все не приезжала, зато появился Уиппл. На основании этого со всей очевидностью вытекает, что она была мертва, когда пришли вы. Очень просто, не правда ли?

Внешне она держалась довольно хорошо. Но то, что она сказала, было не так уж хорошо. А сказала она следующее:

— Вы понимаете, что вы говорите?! Или вы сошли с ума?

У каждого человека есть свои излюбленные словечки и выражения, привыкла и она спрашивать у мужа, не сошел ли он с ума, но в данной ситуации ей следовало бы вести себя поумнее.

— Напрасная трата времени, миссис Брук, — сказал я. — Питер Воун не смог справиться со своей совестью, и нам известно все, с его слов, конечно. Правда, у нас имеются и другие источники сведений — люди, которые видели вас.

— Вы с ума сошли! Что вы могли слышать от Питера?

Я покачал головой.

— Право, вы зря так ведете себя. Отрицать его слова — глупее глупого. Ваши привратник и лифтер видели, как он приходил и уходил, видели они и как вы ушли и пришли; ваш восьмилетний сын (хотя его не следовало бы впутывать в это дело), служащий гаража — они тоже могут подтвердить все. Нет, у Питера твердая позиция. Но мистер Вульф хочет поговорить с вами о другом. Я вам кое-что расскажу, чтобы облегчить вашу задачу. Он желает видеть вас тотчас же, и я пришел, чтобы проводить вас. В прошлый раз вы хотели видеть его, чтобы выяснить, известно ли ему о вашем посещении квартиры мисс Сюзанны Брук. Теперь его черед: он желает видеть вас. Пойдемте и покончим с этим.

Когда я говорил все это, то думал, что она начнет действовать в отношении меня так, как свойственно женщинам. Так оно и случилось. Она протянула вперед руку, но я сидел недостаточно близко, чтобы она могла коснуться меня, не вставая с дивана. В глазах у нее появился испуг, подбородок едва заметно вздрагивал, вот и все, если не считать слов: «Я не хочу к нему ехать». Чисто по-женски.

— Конечно, не хотите. Поэтому поехали. — Вот это по-мужски.

Я поднялся с места.

— О чем он хочет разговаривать со мной?

— Точно не знаю. Мистер Вульф желает вас о чем-то расспросить. Советую поторопиться и узнать об этом непосредственно у него.

— Я не… Я приеду… позже. — Она встала, сделала шаг вперед и положила руку мне на плечо. — Позже.

— Позже уже наступило. Уиппл сидит за решеткой четыре дня, а он ни в чем не виноват, и вы знаете это. — Я взял ее за руку и повернул, по-мужски, но не грубо, и она двинулась с места. Она сказала, что должна отдать распоряжения горничной, и направилась к двери, и я подумал, что она может забыть вернуться, но ошибся. Когда она возвратилась, у нее был совсем иной взгляд: она решила не сопротивляться, а сотрудничать с нами. Если бы я коснулся ее руки, то это было бы воспринято холодно. Но она позволила мне подать ей шубку из серебристой норки и распахнуть перед ней дверь. Внизу, когда привратник растворил перед нами дверь, я отчетливо произнес, обращаясь к нему: «Можете оставить себе ту бумажку в качестве сувенира». Он от удивления выпучил глаза и едва не упал, забыв закрыть за нами дверь. В такси она молчала. Отвернувшись от меня, все время смотрела в окно. Бесспорно, получив на это время, она делала то, что я предсказал: обдумывала свою линию поведения.

Шарада началась, как только мы вошли в подъезд нашего старого каменного особняка. Левая дверь, ведущая в переднюю комнату, была приоткрыта, и я понял, что в кабинете никого нет, а Саул уже знает, что мы приехали. Стены нижнего этажа (включая и двери) у нас звуконепроницаемы. Она предпочла не снимать шубку, и я провел ее в кабинет, пододвинул красное кожаное кресло и, попросив немного подождать, вышел, прикрыл за собой дверь и направился в нишу в конце прихожей. Вульф уже был там, возле смотровой щели в стене, которая была открыта. Он вопросительно глянул на меня, и в ответ я утвердительно кивнул. Если бы у него или у меня возникли какие-либо серьезные отклонения от сценария, то для того, чтобы обсудить их, нам бы пришлось идти на кухню.

Я взглянул на часы: 3.18. Должно пройти ровно десять минут с того времени, как в 3.15 мы вошли в дом. Все это время мы провели на ногах. В 3.24 мы оба прильнули к глазку, хотя вдвоем это было довольно неудобно. В двадцатый раз я решил, что его необходимо расширить.

Представление прошло безукоризненно. Все трое, включая Саула, явились до двух часов, и я был при первом коротком инструктаже, однако во время репетиции отсутствовал. Все было идеально просто. В 3.25 дверь из передней раскрылась, и они вошли. Первым шел Саул, и она обернулась. Нельзя винить Саула в том, что у него не внешность злодея, это невозможно даже представить себе при его унылом носе, плоских ушах и высоком покатом лбе. Первый негр был рослый парень, черный как уголь, в синем свитере и серых брюках, не глаженных с самого его рождения. Второй был ростом поменьше, жилистый, гибкий, не со столь черным цветом кожи. Он был в коричневом костюме в светлую полоску, в белой рубашке и красном галстуке. Чисто и аккуратно, но далеко не изысканно.

Саул провел их в комнату и остановился у письменного стола Вульфа; оба негра принялись глазеть на Долли Брук, сидевшую в красном кресле в трех метрах от них. Тридцать долгих секунд они стояли неподвижно, пристально разглядывая ее. Она бросала на них ответные взоры. В один какой-то момент губы ее шевельнулись, и я подумал, что сейчас она заговорит, но она промолчала. Саул, конечно, считал секунды. Я несколько раз проверял его чувство времени, и он никогда не ошибался больше чем на одну секунду в минуту. Он взглянул на негров, и они кивнули. Он кивнул им в ответ, и они вышли цепочкой, один за другим, в прихожую, прикрыв за собой дверь.

Я бесшумно закрыл глазок в стене и последовал за Вульфом в кухню. Когда дверь за нами была плотно прикрыта, он ворчливо сказал:

— Удовлетворительно.

— Чертовская выдержка, — отозвался я. — Почему она не завизжала или не швырнула в них чем-нибудь, не вскочила и не побежала, уж не знаю что! Хотел бы я понимать этих женщин!

— Фу! Ты нуждаешься в объяснениях?

— Нет. Она реагировала более или менее так, как ожидалось. Я нуждаюсь только в выпивке, и у меня есть еще шесть или семь минут для этого. — Я направился к буфету, достал бутылку виски, налил стакан и сделал хороший глоток. Фриц, возившийся у раковины с салатом, сказал: