Рекс Стаут - Пожалуйста, избавьте от греха

Он ел меня глазами секунд десять, потом снова посмотрел на миссис Оделл…

— Очень хорошо. Вы просите невозможного, но готов принять от вас задаток. Размеры моего гонорара будут определяться не результатом, а затраченными усилиями и риском. Мне понадобится знать факты, много фактов, но приближается время ужина, а я должен услышать их из первых уст. Арчи, запиши эти фамилии: мистер Браунинг, мистер Эбботт, мистер Фолк, мистер Мир, миссис Браунинг, мисс Лугос, мисс Веннер. — Он снова обратился к клиентке: — Вы можете завтра собрать всех этих людей у меня, в девять вечера?

Миссис Оделл недоуменно уставилась на него.

— Нет. Да и с какой стати?

Для вас это труда не составит. Все они работали вместе с вашим покойным мужем. Они наверняка захотят оказать вам всяческое содействие в том, чтобы изобличить его убийцу. Они пожертвуют один вечер, если вы их попросите?

— Возможно. Но я не хочу их просить. И не стану.

Вулф взял со стола чек и протянул ей.

— Заберите его. Вы только впустую потратили свое и мое время. Вы можете рассчитывать только на чудо, а чудеса в мой арсенал не входят. Верните мне расписку.

— Господи! — тяжело вздохнула она. — Вы и впрямь несусветный упрямец. Но что могут они вам сказать?

— Не знаю, но должен это выяснить. Если существует хоть один факт, который поможет мне выполнить ваше задание, я должен заполучить его. Если вы опасаетесь, что я способен невзначай обмолвиться и выдать вас, то вы не должны были приходить сюда.

Миссис Оделл задумчиво пожевала губами.

— Это единственный путь… Вы непременно должны с ними встретиться?

— Если я берусь за работу на ваших условиях, то да.

Она посмотрела на меня, но увидела только честную, умную, заинтересованную и сочувствующую физиономию.

— Черт бы вас побрал! — махнула рукой она. — Дайте мне список.

Поскольку плачевное состояние нашего банковского счета отравляло мое существование вот уже шесть недель, вы, должно быть, предположили, что в понедельник в десять утра я буду нетерпеливо переминаться с ноги на ногу перед входом в «Континентал бэнк энд траст компани», чтобы как можно быстрее депонировать чек, но вы ошиблись. Я был абсолютно убежден, что Вулф даже пальцем не шелохнет до тех пор, пока миссис Оделл не выполнит своего обязательства; и я его не виню. Из всех людей, числившихся в его списке, не было ни одного, которого мог бы доставить ему я, какую бы причину я при том ни выдумал; и я был вовсе не уверен, что миссис Оделл удастся привести достаточно веские аргументы, чтобы собрать всех этих людей у Вулфа. Вот почему было вполне возможно, что с двадцатью тысячами нам придется расстаться, а раз так, то куда проще возвращать выписанный чек, чем зачислять его на свой счет, а потом выписывать новый чек на эту сумму.

В четыре часа дня я уже готов был поставить десять против одного на то, что чек придется возвратить. С приглашениями миссис Оделл справилась — во всяком случае, если верить ее словам, то все сказали «да». Но вот потом вышла закавыка: она сказала, что придет чуть пораньше, в половине девятого, а я, повинуясь полученным от Вулфа инструкциям, ответил, что приходить ей не стоит вовсе. Ее не приглашали, в список она не включена, и ее не пустят. Вдова рассвирепела. Я попытался объяснить, но она даже слушать не пожелала. Она потребовала, чтобы я переубедил Вулфа и перезвонил ей, причем если она не дождется моего звонка до половины пятого, то обзвонит всех приглашенных и скажет, чтобы они тоже не приходили.

Я заглянул на кухню, сообщил Фрицу, что отбываю по делам, рысью (не трусцой!) промчался до гаража на Десятой авеню, в котором стоит наш седан «герон», владеет которым Вулф, а вожу я, за девятнадцать минут (возможно, рекорд для этого времени суток) добрался до угла Шестьдесят третьей улицы и Мэдисон-авеню и влетел в особняк семьи Оделл, когда стрелки моих наручных часов показывали четыре двадцать восемь. Без ложной скромности признаюсь, что уломать ее удалось исключительно благодаря моему красноречию. Я объяснил, что если Браунинг начнет врать напропалую, что совершенно неизбежно, она не выдержит и вмешается, чем наверняка испортит все дело, а вот Вулф, если позволить ему поступить по-своему, сделает все, как надо. Кроме того, если она обзвонит всех приглашенных и скажет, чтобы они не приходили, нашу сделку можно считать разорванной, и ей придется подыскивать другого сыщика, согласного взяться за это дело, что, по-видимому, не так уж просто, судя по тому, что она обратилась к Вулфу и выписала ему чек на двадцать кусков. Вдове мои аргументы не понравились, но она их проглотила.

По возвращении мне повезло. На Шестьдесят третьей улице мне пришлось в спешке оставить машину во втором ряду, и я был приятно удивлен, вернувшись к седану, что ни один блюститель порядка во время моего отсутствия не налепил мне на ветровое стекло квитанцию об уплате штрафа. Обратный путь занял у меня тридцать одну минуту. Спустившись в шесть часов в кабинет и выслушав мой отчет, Вулф даже не буркнул свое обычное «приемлемо». Он просто зыркнул на меня глазом и позвонил, чтобы Фриц принес пиво. Вид у него был пренесчастный. Мало того, что беднягу заставили работать, так еще и в клиенты ему досталась женщина — упрямая и заносчивая.

Все собрались как миленькие. Первая, Сильвия Веннер, появилась чуть раньше девяти, а последний, Кеннет Мир, пожаловал в восемь минут десятого. Кэсс Р. Эбботт занял почетное красное кресло по двум причинам: как президент КВС и по старшинству, ибо ему было уже под семьдесят. Поэтому я ничуть не колебался, предлагая ему это кресло. Остальных я разместил на желтых креслах, которые расставил в два ряда напротив стола Вулфа. У меня есть правило, заключающееся в том, что, принимая гостей, один из которых может быть или есть убийца, я усаживаю его или ее в первом ряду, ближе ко мне. Вот почему именно там я усадил Эймори Браунинга. Соседнее кресло заняла его жена, а за ней сидел Теодор Фолк. Кеннета Мира я усадил во втором ряду, посередине; кресло слева от него я отвел Хелен Лугос, а справа — Сильвии Веннер. Из всех присутствующих прежде мне доводилось видеть только Кеннета Мира. Когда я открыл ему дверь, он смерил меня пристальным взглядом и спросил:

— Опять фокусничаете?

На что я ответил:

— Нет, даже не собираемся. Если кто-нибудь и знает про ваши окровавленные руки, то не от нас.

Поскольку все они собрались, вам следует с ними познакомиться. Кэсс Р. Эбботт, президент, выглядел так, как и подобает президенту. Ухоженная седая шевелюра, которой он мог бы гордиться, и, по всей видимости, гордился, украшала его холеное бледное лицо с удлиненным подбородком. А вот Эймори Браунинг, следующий по очереди президент, таковым никак не выглядел. Если на вид ему можно было дать года пятьдесят два, то брюшко у него появилось, по моим расчетам, лет пять назад, а еще через пять он должен был, по моим представлениям, облысеть. Теодор Фолк, уолл-стритовский Фолк, на вид был такого же возраста, но выглядел подтянутым и, судя по загару, больше следил за собой. Возможно, играл в теннис. Кеннета Мира с длинным подергивающимся носом и квадратным бульдожьим подбородком я вам уже представлял.