Рекс Стаут - Слишком много женщин

Обычно я не ходил в кино, если мы работали по какому-нибудь делу, но вечером в ту пятницу отступил от своего правила, потому что, во-первых, мы не были заняты обсуждением дела, по крайней мере – Бог свидетель! – Вульф не был занят, и, во-вторых, я сильно сомневался, было ли то, чем мы занимались, делом. Я скорее согласился бы бесплатно раскрыть более сложное преступление, связанное с убийством, нежели копаться в запутанных вопросах грязной внутренней политики высших эшелонов компании «Нейлор – Керр». И хотя для совета директоров и враждующих лагерей старших служащих эти проблемы могли показаться важными и даже захватывающими, сознаюсь, я не мог осуждать Вульфа за то, что он держится в стороне от этого, ибо сам склонялся к тому же. Поэтому я дал себе небольшой отдых и наслаждался фильмом, досмотрев его почти до конца. Когда же дело подошло к финалу и выяснилось, что герой вовсе не заключал подложного контракта и был признан невиновным, я поскорее ушел, потому что у меня сложилось собственное мнение о герое и я предпочитал думать по-своему.

Когда в половине двенадцатого я вернулся домой, то увидел в кабинете инспектора Кремера. Он сидел в красном кресле и беседовал с Вульфом. Очевидно, разговор не был дружеским, так как Кремер посмотрел на меня довольно враждебно, когда я вошел. Поскольку я ничем не заслужил такого взгляда, он скорее всего отражал чувства Кремера по отношению к Вульфу.

– Где вы были, черт возьми? – спросил он, будто я работал на него по контракту и получал у него зарплату.

– Посмотрел чудесный фильм, – информировал я их, усаживаясь за свой стол. – Амнезией страдали только двое – эта невообразимо красивая девушка с…

– Арчи, – оборвал меня Вульф. Ему тоже было не до юмора. – Мистер Кремер хочет кое о чем тебя спросить. Полагаю, ты уже видел статью о нас в вечернем выпуске «Газетт»?

– Конечно. Там была очень неудачная ваша фотография, но…

– Ты мне об этом не говорил.

– Да, вы читали и были очень заняты, но в любом случае она не заслуживает внимания.

– Это грубое нарушение закона! – возмутился Кремер. – Это вопиющий обман доверия клиента!

– Чепуха. – Я был вынужден все время переводить взгляд, чтобы смотреть по очереди им в глаза. – Меня там не цитируют, и даже не говорится, что меня о чем-то спрашивали. Там просто написано, что Арчи Гудвин, великолепный сотрудник Ниро Вульфа, расследует смерть Уальдо Уилмота Мура, и поэтому можно предположить, что тут пахнет убийством. Кроме этого, в статье не упоминается ни одного имени. Поскольку около тысячи людей в компании «Нейлор

– Керр» знают об этом и по меньшей мере один из них (а возможно, и больше) знает, кто я такой, вы можете забрать назад слово «обман» и использовать его, где вам заблагорассудится. Даже в таком виде Лон Коэн никогда не сделал бы этого, не получив моего согласия. Виноват чертов Хосис, городской издатель. Кстати, у кого живот болит? У клиента? Вас что, повысили по службе, и теперь вы вместо расследований убийств занимаетесь разведением кошек?

Вульф и Кремер начали говорить одновременно, выиграл Вульф.

– Статья, – сказал он, – конечно, содержит слово «великолепный» применительно к тебе, и это единственное, что вызывает мои возражения. Но мистер Кремер серьезно недоволен. Похоже, что мистер О'Хара, заместитель комиссара, также недоволен. Они хотят, чтобы мы прекратили расследование.

– У них крепкие нервы, – защищался я. – А кормить они нас будут?

Кремер снова начал говорить, но Вульф сделал жест рукой в его направлении.

– При чем тут еда! – сказал Вульф с гримасой. Насчет еды с ним нельзя было шутить. – Они говорят, что статья в «Газетт» – это начало очередной кампании против полиции в связи с нераскрытым убийством, а это безответственно, потому что нет ни одного весомого доказательства, что Мур погиб не в результате несчастного случая, а из-за чего-то еще. Они считают, что для такой кампании у «Газетт» есть только одно основание – наше подключение к расследованию. Они также говорят, что мы либо пошли на поводу у эксцентричного человека, мистера Керра Нейлора, либо просто решили на этом деле подзаработать. Они утверждают, что ты слишком далеко зашел – записал в докладе, что мистер Нейлор сказал тебе о том, что знает, кто убил мистера Мура, хотя он этого не говорил, – с единственной целью придумать основание для продолжения нашей работы на компанию. Я все охватил, мистер Кремер?

– В качестве общей идеи это сойдет, – проскрежетал Кремер. – Я хочу спросить Гудвина…

– Пожалуйста, – Вульф повернулся ко мне: – Арчи, если ты хочешь знать мое мнение, изволь. Я тебе безгранично доверяю и полностью удовлетворен твоей работой по этому расследованию, как я был удовлетворен во всех прошлых делах, и ожидаю того же в будущем. Бывает, ты лжешь, даже клиентам, и я поступаю так же, когда это целесообразно, но ты никогда не лжешь мне, а я тебе, если речь идет о взаимном доверии и уважении. Отсутствие у тебя блеска может вызвать сожаление, но это тривиальность, и в любом случае два блестящих человека под одной крышей были бы невыносимы. Твои пустячные капризы, вроде отказа использовать бесшумную пишущую машинку, – сущая ерунда, но идиотское обвинение в том, что ты солгал в докладе, который передали Пайну, заставляет меня задуматься. Пользуйся твоей машинкой, но, ради Бога, смажь ее!

– Бог мой, – запротестовал я, – я смазываю ее каждый…

Кремер взорвался, разразившись словами, которые не выдержит ни одна типографская машина.

– Ваши проклятые домашние распри подождут! – грубо продолжил он. Теперь Кремер обращался ко мне: – Вы продолжаете настаивать, что Нейлор сказал вам, будто он знает, кто убил Мура?

– Нет, не настаиваю, – ответил я. – Кому угодно, только не вам. С вами я ни на чем не настаиваю. Это частное расследование, касающееся мужика, который много болтает, и я докладываю мистеру Вульфу и нашему клиенту. Вы-то тут при чем? Вы начальник отдела по расследованию убийств, и раз вы сами сказали, что смерть Мура была случайной, вас не должно трогать, на чем я настаиваю и на что плюю. Я не порицаю вас за желание избежать воя, который может начать «Газетт», но вы не дождетесь от меня помощи, если будете спрашивать, настаиваю ли я на том, что я не лжец. Полагаю, что О'Хара позвонил и причинил вам боль в том месте, на котором вы сидите, – я употребляю это выражение из уважения к вашему возрасту, но вам не обязательно отвечать тем же.

Я выставил вперед ладони.

– Давайте попробуем по-другому. Предположим, что вы – человек рассудительный, а не взрывающийся, и пришли сюда, чтобы спокойно со мной поговорить. Предположим, что вы даже называете меня Арчи. И вы излагаете свою просьбу дружеским, хорошо взвешенным тоном. Как это будет выглядеть?