Рекс Стаут - Праздничный пикник (сборник)

– Привет, Айрис. Поехали домой?

– Кто вы такой? – воскликнул сыщик.

– Ее друг. Вы против?

– Друг мне как раз кстати, – заявила Айрис, взяла меня под руку и увлекла к лифту.

Сыщик проблеял что-то вслед, но мы сделали вид, что не услышали. Подойдя к лифту, я оглянулся и увидел, что бедняга так и топчется на месте, пребывая в нерешительности: то ли бежать за нами, то ли отпустить? Пока он чесал в затылке, двери лифта раскрылись, и дичь упорхнула.

Внизу, в вестибюле, на нас наскочил кто-то из журналистской братии. Когда он опознал в спутнике Айрис Иннес меня, у него отвалилась челюсть. Чуть постояв с разинутой пастью, он ринулся за нами и настиг уже на тротуаре. Тут, признаюсь, мое терпение иссякло, и я, не совладав с собой, от души саданул незадачливого приставалу локтем под ребра.

Когда от ближайших преследователей нас отделяло полквартала, я заговорил:

– За углом ждет моя машина.

– Нет уж, благодарю, – покачала головой Айрис. – Поймайте мне такси. Меня никогда еще не сажал в такси принц голубых кровей. Хотя вы больше напоминаете бойскаута.

Мы завернули за угол.

– Я подыграла вам только потому, – пояснила Айрис, – что этот хмырь собирался отвезти меня домой, а мне эти легавые вот уже где! – Она сделала выразительный жест. – А как вы догадались, что я не арестована?

– По его физиономии. Я специализируюсь на физиономиях легавых. И на их походке. – Я придержал ее рукой за локоть. – Вот моя машина. – Открыв дверцу, я предложил: – Залезайте. Вы знаете, кто я такой, и догадались, что ждал я вас не случайно. А причину я объясню вам по дороге к дому сто шестнадцать по Арбор-стрит.

Айрис с сомнением покосилась в мою сторону. При тусклом уличном освещении она чуточку больше напоминала незнакомку, которая двенадцать часов назад вглядывалась в меня со своего насеста возле церкви, нежели усталую и немного замученную женщину, которую я дождался в прокуратуре.

Судя по всему, увиденное Айрис удовлетворило, ибо она пригнулась и скользнула на сиденье. Я зашел с другой стороны, сел за руль, запустил мотор, и мы покатили.

Айрис сама прервала молчание.

– Вы хотели что-то сказать, – напомнила она.

– Да. Вы, должно быть, знаете, что я служу у Ниро Вульфа.

– Разумеется.

– Сегодня вечером к нему приходили Миллард Байноу и Генри Фримм.

Она резко дернула головой:

– Зачем?

– Встреча носила конфиденциальный характер. Известно ли вам, что вы собирались выйти замуж за Фримма, но получили от ворот поворот?

– О господи, опять эта тягомотина! Выпустите меня. Если я не поймаю такси, то пойду пешком.

– Я спросил только, известно ли это вам.

– Ну конечно!

– Тогда я готов признать, что речь об этом заходила. – Я примолк, собираясь свернуть налево. – Вам, наверное, известно также, что, по мнению полиции, миссис Байноу убита с помощью отравленной иголки, которую выпустил из фотоаппарата один из нас. Или они приберегли это на завтра?

– Нет. Они забрали мой фотоаппарат. И показали мне иголку.

– Значит, вы в курсе дела, и я могу высказать свое предложение. Общеизвестно, что по части наблюдательности я любому дам сто очков вперед. Так вот, я заявляюсь к окружному прокурору, например завтра утром, и говорю, что хорошо разглядел вашу фотокамеру с близкого расстояния и абсолютно убежден: никаких тайных приспособлений в ней не было. Может, тогда они и не вычеркнут вас совсем из числа подозреваемых, но пыл их заметно охладится. Особенно если я поклянусь, что готов подтвердить свои показания под присягой в зале суда. Конечно, пока это все остается под вопросом. А предложить я вам хочу следующее: что, если нам поехать и обсудить все это с Ниро Вульфом? Прямо сейчас.

Айрис повернулась и посмотрела на меня, а я, надавив на педаль тормоза, чтобы остановиться на красный свет, в свою очередь, воззрился на нее.

– Я не поняла, – сказала Айрис.

– Все очень просто. Если они подозревают, что иголку выпустили вы…

– О, это я как раз понимаю. Я не понимаю вас с Вульфом. – Она зажмурилась. – Я слишком устала, и мысли мои путаются. Генри Фримм не мог заставить вас… Нет, не Генри… Зачем это могло понадобиться Милларду Байноу? Отвезите меня домой.

Я отвернулся, поскольку зажегся зеленый свет, и включил первую скорость.

– Мистер Вульф все вам объяснит, – заверил я. – Что-нибудь съедите, выпьете и придете в себя. А он скажет, что…

– Нет! Я хочу домой! – Ее голос сорвался. – Я выйду на следующем перекрестке!

А ведь она вышла бы! Я понял, что переубедить ее не удастся. К ближайшему перекрестку мы подъедем уже секунд через двадцать, так что заговорить ей зубы я попросту не успею. Если же начну ее уламывать, когда машина уже остановится, она не станет меня слушать и выскочит. Попытаюсь ее задержать – заорет благим матом. Чувствовалось, что она уже и так взвинчена до предела.

– Ну, ладно, – великодушно согласился я. – Будь по-вашему. Едем домой. Я позвоню вам утром.

До Арбор-стрит, в Гринвич-Виллидж, езды было всего минуты три, а движение в пасхальную ночь не самое оживленное, как вы понимаете. Не успел я притормозить перед домом номер 116, как Айрис открыла дверцу и выскочила на тротуар. Правда, почти сразу всунула голову в машину и улыбнулась мне, вернее, попыталась. Улыбка вышла довольно жалкой, вымученной.

– И на том спасибо, – поблагодарила Айрис. – Попробую уснуть, хотя вы здорово меня взбудоражили.

Дождавшись, пока она зайдет в подъезд, я развернулся и доехал до нашего гаража, где оставил машину. Когда, завернув за угол, я подошел к нашему особняку, поднялся на крыльцо и повернул ключ в замочной скважине, дверь открылась только на пару дюймов. Кто-то уже навесил цепочку. Я позвонил и, прождав примерно с минуту, понял, что откроет мне сам Вульф, а не Фриц.

Звякнула цепочка, дверь распахнулась, и я вошел.

– Нет? – В его тоне чувствовалось облегчение.

Чего еще ожидать от такого бирюка? Не скажу, что он охотнее подвергся бы аресту за кражу цветов, чем необходимости допрашивать женщину, но облегчение было явным. Как-никак час испытаний удалось отложить.

– Я ее вызволил, – поделился я. – И даже заманил в машину. Но она заупрямилась. Даже доставь я ее сюда, она закатила бы скандал. Во избежание неприятной сцены я отвез ее домой. Попытаю счастья завтра утром. У вас есть новости?

– Нет.

– Мурлыка не суетился?

– Нет. Я уже жалею, что мне рассказали про эту ванду.

Я вылупился на него:

– Не узнаю вас! В худшем случае нас посадят на тридцать дней, да еще, возможно, разрешат, чтобы Фриц приносил передачи.

Вместо ответа Вульф надавил на кнопку вызова лифта.

– Если нас лишат лицензий, будем торговать орхидеями, – утешил я, желая поднять ему настроение, и пошел в кабинет, чтобы запереть сейф на ночь.