Рекс Стаут - Слишком много клиентов (сборник)

Вульф сидел за столом с книгой, откинувшись на спинку единственного в мире кресла, в которое он мог сесть не скорчив гримасы. Кресла, сделанного на заказ по его чертежам и под его наблюдением.

Горели только лампы для чтения над ним и за его спиной, и, освещенный под таким углом, он казался крупнее обычного – гора, из-за которой встает солнце. Войдя, я включил свет, вернув ему обычные размеры, и он заговорил.

– Гм, – исторг он из себя. А когда я прошел к своему столу, спросил: – Ты ел?

– Нет.

Я уселся.

– Фриц что-нибудь принесет.

– Принесет? – Удивление с оттенком досады.

Обычно, когда дела заставляют меня пропустить очередной прием пищи и я возвращаюсь домой голодный, то просто иду на кухню и ем. Исключения делаю только в том случае, если у меня есть что сообщить, причем безотлагательно. Между тем Вульф уже настроился провести вечер с книгой, и ему вовсе не улыбалось выслушивать сообщения, неважно какие.

Я кивнул:

– Меня кое-что гнетет.

Он поджал губы, заложил пальцем, чтобы не потерять страницу, большую толстую книгу, которую держал обеими руками, тяжело вздохнул и произнес:

– Ну?

Я решил не ходить вокруг да около. К его настроениям надо приноравливаться, как к переменам погоды.

– У вас на столе лежит конверт, – сказал я. – Это баланс нашего банковского счета за вычетом тех чеков. Через тридцать семь дней, в июне, придется платить налоги. Конечно, можно подать декларацию с поправками – если только за это время к нам за помощью не обратится кто-нибудь с действительно большой проблемой и столь же большим кошельком.

Он бросил на меня сердитый взгляд:

– Сколько можно твердить одно и то же?

– Я не твержу одно и то же. Молчал об этом целых три дня и сейчас говорю только для того, чтобы с вашего разрешения попытаться раздобыть какого-нибудь клиента, а не сидеть сиднем и не ждать, пока он сам подвернется. У меня уже мозоли на заднице.

– Ну и каков твой план? Уличная реклама? Человек-сэндвич?

– Нет, сэр. Я наметил себе цель. Не знаю, правда, насколько она достижима. Я про того типа, который приходил нанять меня, чтобы я разобрался с его «хвостом». Про Томаса Дж. Йигера. Я взял две машины. В семь часов они были на месте. Одна должна была везти его, на другой я собирался следовать за ним. Он не появился. Я устал ждать и позвонил ему домой. По телефону мне ответил Пэрли Стеббинс. Я завернул за угол и обнаружил там, напротив дома Йигера, машину с шофером Пэрли Стеббинса. Я позвонил Лону Коэну, и он поинтересовался, как вышло, что я наводил у него справки про Томаса Дж. Йигера за два часа до того, как труп этого самого Йигера нашли в траншее на Западной Восемьдесят второй улице. С дыркой в черепе. Итак, наш клиент ушел из жизни. Однако сдается мне, что его уход поможет нам заполучить другого клиента. Покойный был большой шишкой в своей области, занимал хорошую должность и владел уютным домом в приличном районе. Очень может быть, что, кроме меня, никто не знал о его подозрениях насчет слежки. Опять же, тело его нашли в том самом квартале, на той самой Западной Восемьдесят второй улице, куда – к дому сто пятьдесят шесть – он опасался притащить «хвост». Так что я потратил некоторое количество наших денег. Оплатил двум таксистам простой, да еще дал каждому из них по сорок долларов, чтобы забыли, где простаивали. Вернее, дал Майку Коллинзу. Эл Голлер предпочел обо всем забыть из соображений личного характера.

– Ну, это была твоя самодеятельность, – проворчал Вульф. – Убийцу, возможно, уже взяли.

– Что ж, тогда вы потеряли впустую сорок долларов плюс пятьдесят три доллара шестьдесят центов на расходы по делу, которые мы не сможем получить с клиента, поскольку он мертв. Но все не так просто. Дело в том, что наш клиент не умер. Или, если сформулировать иначе, у нас и не было клиента. По дороге домой я заглянул в «Газетт» к Лону Коэну – просил забыть про мой звонок насчет Томаса Йигера. На столе у Лона лежала папка с кое-какими сведениями об Йигере. Там среди прочего сыскалось три его портрета, и я на них посмотрел. Мужчина, который приходил сегодня днем меня нанимать, был не Йигер. Ни малейшего сходства. Так что точнее будет сказать, что у нас не было клиента.

Естественно, я рассчитывал на сильную реакцию и добился своего. Вульф выпрямился и потянулся к столу за тоненькой золотой полоской, которой закладывал только книги, достойные пребывать на полках в его кабинете.

В этот самый момент появился Фриц с подносом, который он поставил на мой письменный стол. Увидев, что Вульф откладывает в сторону книгу, Фриц одобрительно мне подмигнул, а я повернулся к подносу. Там была чашка супа из каштанов, сэндвич с креветками и огурцом между поджаренными тостами и еще один – с ростбифом в круглой булочке домашней выпечки, горка кресс-салата, яблоко, запеченное в белом вине, и стакан молока.

Когда мы вкушаем обед или ужин в столовой, любое упоминание о делах находится под строжайшим запретом. Это непреложное правило нашего внутреннего распорядка, можно сказать – табу. С формальной точки зрения на легкие перекусы оно не распространяется, но Вульф твердо убежден, что, когда человек поглощает пищу, ничто не должно мешать работе его вкусовых рецепторов.

Вот и теперь, отложив книгу, он откинулся назад и прикрыл глаза. А я, проглотив несколько ложек супа, заметил:

– Все равно я слишком голоден, чтобы по достоинству оценить вкус. Так что можно продолжить.

Его глаза открылись:

– Ты уверен?

– Да, сэр.

Я снова поднес ко рту ложку и проглотил.

– Его имя стояло под снимками. А еще в папке лежала журнальная вырезка с его фотографией. Такое беличье лицо с заостренным носом и почти без подбородка. А у человека, который приходил днем, лицо было длинное, костистое и широколобое.

– И он назвался Йигером и поделился подозрениями, что за ним последуют, когда он отправится по определенному адресу – на Западную Восемьдесят вторую улицу. А тело Йигера найдено неподалеку от этого дома. Как давно он мертв?

– Не знаю. Установят, дайте срок. Кроме того, что я вам уже рассказал, Лону известно, что тело нашли в котловане, вырытом рабочими «Кон Эдисон». Оно было накрыто брезентом. Его нашли мальчишки, у которых мяч упал в яму.

– Если я санкционирую твою попытку заполучить клиента и заработать денег, что ты намерен делать дальше?

Я отправил в рот очередную ложку супа.

– Ну, сначала съем сэндвичи, потом – яблоко, а после выпью молока. Затем отправлюсь на Восемьдесят вторую улицу. Поскольку тело найдено в траншее, оно, возможно, и не имеет никакой привязки к этому кварталу, улице и дому. Ничто не мешало убийце прикончить Йигера где угодно, а потом отвезти тело по этому адресу и бросить в траншею. Восьмидесятые улицы, между площадью Колумба и Амстердам-авеню, не самый подходящий район для важной шишки из крупной корпорации. Там обретаются пуэрториканцы и кубинцы, по три-четыре человека в комнате. Я хочу выяснить, что́ там забыл Йигер, если он что-то там забыл.