Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс против графа Дракулы (сборник)

– Грязными? – переспросил я.

– Именно. Это плата за то, что Дейвентри пустил воров в музей и закрыл глаза на все происходившее той ночью.

– Вы полагаете, что он был в сговоре с преступниками? – ахнул сэр Чарльз.

– Можно сказать и так. Видимо, о долгах сторожа узнали в определенных кругах. Те, кому надо, быстро узнают о подобных вещах. Принимая во внимание все обстоятельства, подкупить человека, остро нуждающегося в деньгах, не составляет никакого труда.

– Подкуп?

– Совершенно верно, инспектор. – Холмс кивнул на горку золотых. – За помощь в похищении папируса Хентави Дейвентри предложили кругленькую сумму.

– То есть вы утверждаете, что преступники просто зашли в музей, забрали папирус и спокойно удалились, а Дейвентри, словно швейцар в гостинице, открыл перед ними двери?

– Образно выражаясь, да. Все было сделано культурно и цивилизованно. Вы не находите?

– Но как же веревка? А отпечатки ног?

– Эти улики были оставлены специально, чтобы ввести следствие в заблуждение. Уж слишком они бросались в глаза. Нас хотели убедить в том, что преступление совершили два опытных, но при этом заурядных грабителя. Ну, пораскиньте же, наконец, мозгами. Как, по-вашему, злоумышленникам удалось забраться на крышу? Неужели вы думаете, что им бы удалось это сделать незаметно для других сторожей? – Холмс кинул взгляд на сэра Чарльза, который неуверенно помотал головой, подтверждая слова моего друга. – Скажите, Хардкасл, вы поднимались наверх, чтобы осмотреть крышу?

– Я отправил пару констеблей, но они ничего не обнаружили.

– То есть себя вы решили не утруждать?

– Я думал, в этом нет никакого смысла, – растерянно ответил инспектор.

– В данном конкретном случае вы правы. Вы бы там ничего не нашли. Потолочные окна можно спокойно открыть изнутри специально предназначенными для этого шестами. Два подобных шеста я лично видел в Египетском зале. Также не составляет никакого труда оставить на полу под одним из раскрытых окон веревку, равно как и пару отпечатков ботинок. Благодаря этой уловке может сложиться впечатление, что два человека спустились с небес на землю, похитили папирус и, словно ангелы, вознеслись обратно.

– Если все было, как вы говорите, зачем преступникам такие сложности?

– Чтобы запутать след и помешать выяснить, кто они на самом деле такие, – улыбнулся Холмс. – Что мы имеем, джентльмены? То, что случилось здесь, далеко не заурядное преступление. Речь идет о тщательно продуманной краже древнего свитка и хладнокровном, заранее спланированном убийстве. Все эти сфабрикованные улики: веревка, следы ботинок – были бы совершенно бессмысленны, если бы преступники ставили перед собой лишь одну цель – украсть папирус. Ложные улики понадобились им для большего эффекта, чтобы ввести следствие в заблуждение. Я ни на секунду не сомневаюсь, что они спланировали убийство сторожа задолго до того, как попали в здание. Это убийство – еще одна уловка, чтобы пустить следствие по ложному следу.

– Если сказанное вами правда, мы имеем дело с безумцами, – резко возразил сэр Чарльз.

– В какой-то степени я с вами согласен. Вряд ли можно назвать нормальными преступников, которые сперва подкупают сторожа, вручив ему сто гиней, а потом, убив, не забирают деньги. С точки зрения извращенной логики злоумышленников, они выполнили условия договора с Дейвентри и заплатили ему за оказанную услугу. Жив Дейвентри или мертв – для них не принципиально. Главное, что с их стороны уговор выполнен. Нисколько не сомневаюсь, преступники, с одной стороны, люди богатые, а с другой – безумные.

Сэр Чарльз открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Хардкасл.

– Это все догадки, – выставив вперед указательный палец, возразил инспектор.

– Давайте еще раз переберем доказательства, – тихо ответил Холмс, покачав головой. – Во-первых, улики, указывающие на способ проникновения в музей. Мне, как человеку опытному, совершенно очевидно, что они были оставлены намеренно. Сделано это было для того, чтобы ввести полицию в заблуждение. И, надо сказать, задумка удалась: папирус украли три дня назад, а вы до сих пор не имеете ни малейшего представления ни о личностях преступников, ни об их мотивах. Во-вторых, вспомним, что именно было похищено из музея. Папирус с текстом, смысл которого до сих пор остается загадкой. Этот предмет может представлять интерес только для специалиста, человека весьма необычного и желающего владеть этим папирусом столь страстно, что он готов ради него пойти на убийство. В-третьих, тот факт, что сторож убит у себя в комнате, указывает на то, что он был замешан в преступлении. Иначе сторожа имело смысл убивать лишь в одном случае: если бы он застал злоумышленников на месте преступления. Но тогда труп был бы обнаружен в другом месте и одним выстрелом дело бы не обошлось, а это явно не в стиле наших злоумышленников. Дейвентри погиб потому, что доверился человеку, подкупившему его. Он стал ягненком на закланье. Убийца с пистолетом, вероятнее всего, подошел к сторожу и выстрелил вот так… – Холмс приставил два пальца к виску Дженкинса.

Молодой человек со стоном опустился в кресло.

– Нисколько не сомневаюсь, что Дейвентри находился в сговоре с преступниками и, с их точки зрения, был ненужным свидетелем. Я нисколько не сомневаюсь, что преступление спланировал и совершил человек столь же умный, сколь и жестокий. Этот человек страстно желал получить свиток и теперь, заполучив его, никому не отдаст свое сокровище. Зачем еще ему было убивать нищего сторожа с ворохом долгов? Чтобы исключить любую, даже самую маловероятную возможность выхода на него, преступника. Наш подопечный – обладатель острого ума. И при этом он очень опасен.

– Сейчас, мистер Холмс, вы ведете речь об одном человеке. А поначалу говорили, что злоумышленников было двое, – заметил Хардкасл.

– Я и сейчас не отрицаю, что это дерзкое преступление совершено двумя людьми, но если речь идет о том, кто его спланировал, о том, кому оно нужно… – Помолчав, Холмс вперил стальной взгляд в Хардкасла. – Я знаю лишь одного человека, достаточно умного и кровожадного.

– И кто же он? – поинтересовался Хардкасл. – Профессора Мориарти в этом преступлении уже не обвинишь.

– Позвольте еще раз отметить вашу проницательность, Хардкасл. – Холмс смерил инспектора ледяным взглядом. – С кем бы мы ни имели дело, по части гениальности, бесстрашия и хладнокровия он близок к профессору. Этот человек крайне умен. И его стоит опасаться.

– Исчирканный календарь с расписанием скачек и ворох спортивных газет о них же навели меня на мысль о том, что и Дженкинс, и Дейвентри пытали счастье, делая ставки, а как вы знаете, Уотсон, человек азартный крайне редко бывает богат.