Уильям Коллинз - Без права на наследство

– Прогуляюсь к морю, – сказала она капитану. – Я скоро приду.

Она почти сразу скрылась во мраке. Капитан вслушивался в шорох шагов по гравию, внезапно он стих – она остановилась или ступила на песок?

Капитан Редж прислушивался. Время шло, но ничто не нарушало тишину. Он не доверял темноте и начинал беспокоиться. Откуда-то с берега донесся одинокий крик, и снова навалилась тишина. Капитан прошел немного в сторону моря и окликнул девушку. Раздался звук торопливых шагов, и вскоре появился мужчина, который быстро шел между тем местом, где стоял капитан, и кромкой берега. Лица его не было видно, но человек был высоким – примерно как тот моряк, Кёрк, которого они видели раньше.

Мужчина шел в северном направлении и вскоре скрылся из виду. Капитан Редж сделал еще несколько шагов в сторону пляжа и снова прислушался. Снова – шорох шагов. На этот раз это была Магдален – одинокая тень, поднимавшаяся по усыпанной галькой насыпи.

– Вы заставили меня беспокоиться, – прошептал капитан. – Я испугался, что с вами что-то случилось. Я слышал крик, словно кому-то больно…

– Правда? Мне было больно. Но теперь уже все прошло.

Он заметил в ее руке небольшую белую шелковую сумочку, которую девушка прежде прятала на груди. Там, в темноте, на незнакомом берегу, она достала одну из последних реликвий былого счастья – локон Фрэнка – и выбросила его во мрак ночи, на милость морского ветра.

Высокий мужчина, которого заметил в темноте Редж, тем временем открывал двери отеля «Олдборо». Это действительно был капитан торгового судна по имени Кёрк. В коридоре он встретил хозяина гостиницы и приветствовал его, как доброго знакомого.

– У вас есть свежая газета? – спросил он. – Я хотел бы взглянуть на список гостей.

– Она у меня в комнате, сэр. Вы думаете, тут остановился кто-то из ваших друзей?

Моряк молча взял последний выпуск местной газеты и пробежал глазами колонку, сообщавшую о прибытии новых гостей города. Его палец внезапно замер на строке: «Коттедж с видом на море, мистер Ноэль Ванстоун». Кёрк задумчиво произнес имя и отложил газету.

– Нашли знакомого, капитан? – спросил хозяин отеля.

– Знакомое имя – мой отец упоминал его. А этот мистер Ванстоун – семейный человек? Нет ли у него в доме молодой леди?

– Понятия не имею, капитан. Моя жена должна знать. Но если о нем говорил ваш отец, значит, прошло уже немало времени?

– Именно так. Мой отец был знаком с младшим офицером Ванстоуном, когда служил в Канаде. Интересно: приехавший сюда – тот самый человек? Может быть, девушка – его дочь?

– Простите, капитан, кажется, вас заинтересовала некая молодая леди? – улыбнулся владелец отеля.

Мистер Кёрк его словно не услышал:

– Тот молодой офицер попал в неприятную историю…

– Может, расскажете ее, сэр? Неприятная или нет, но история всегда интересна.

Мистер Кёрк колебался.

– Боюсь что-нибудь переврать. И потом – если тот человек жив или тут появились его близкие родственники, едва ли уместно будет рассказывать о его прошлом. Мой отец помог ему выбраться из беды, потом они расстались – еще в Канаде. Отец вернулся в полк, а молодой офицер продал патент и отправился в Англию, больше они не встречались. Любопытно было бы встретить того самого Ванстоуна и… – он едва не сказал снова про девушку, но в последний момент сдержался.

А поскольку в комнату вошла жена хозяина отеля, капитан поспешил расспросить ее о новом обитателе Олдборо по имени Ванстоун.

– Жалкий человечек, – пожала плечами она. – Но совсем не старый.

– Тогда он не может быть знакомым отца по Канаде. Может быть, сын? А дамы в доме есть?

Хозяйка отеля покачала головой:

– В доме живет управляющая, женщина средних лет, по мне, совсем неприятная особа. Сдается мне, что она с большими претензиями.

Мистер Кёрк выглядел озадаченным.

– Должно быть, я ошибся с домом. Восьмиугольная лужайка находится перед коттеджем с видом на море, там еще белый флагшток посреди насыпи?

– Нет-нет, сэр! Вы говорите про Норт-Шинглз, его на днях арендовал мистер Байгрейв. Сегодня к нему приехали жена и племянница. Супруга у него очень рослая – просто в цирке могла бы выступать! И одета ужасно нелепо. А молодая мисс Байгрейв прехорошенькая. Я бы назвала ее самой красивой девушкой, какая только появлялась в Олдборо. Вам знакомо их имя, капитан?

– Нет, – ответил Кёрк с легким разочарованием, – никогда его прежде не слышал.

Вскоре он откланялся, несмотря на уговоры хозяйки задержаться хотя бы минут на десять и выпить чаю. Он ответил, что его ждет сестра, а покинув отель, взглянул на запад и стремительно пошел по дороге.

«Байгрейв? – думал он. – Теперь я знаю ее имя. Если бы она была Ванстоун, я имел бы повод представиться и завязать знакомство». Он остановился и оглянулся на Олдборо. Внезапно он яростно швырнул трость на землю: «Мне уже сорок лет!», капитан развернулся и еще быстрее пошел прочь, привычно вглядываясь в темноту впереди, под ногами, – его глаза, привычные к морю, не подводили даже при таком отсутствии света. Прошло не меньше часа, когда он оказался в деревне с грубоватой церковью, в которой служил его зять. Он вошел в дом с черного хода и застал сестру, в одиночестве сидящую в гостиной с рукоделием.

– А где твой муж, Лиззи?

– Уильяма вызвали к больному. Но он успел рассказать мне про молодую леди. Говорит, тебя нельзя отпускать в Олдборо, пока ты не станешь серьезным, женатым человеком, – она говорила с мягкой улыбкой, но внезапно осеклась и отложила работу, а затем встала и подошла к брату, который уселся в дальнем углу. – Роберт! Ты выглядишь взволнованным и расстроенным. Уильям только шутил. Неужели ты всерьез? Расскажи, кто она?

Он отвернулся, но сестра придвинула стул и заглянула ему в глаза:

– Ты всерьез, Роберт? – повторила она.

Обветренное лицо Кёрка выдавало все его чувства, и слов не надо было.

– Не говори мужу, пока я не уеду, – сказал он, не глядя сестре в глаза. – Я знаю, что заслуживаю лишь насмешек, но они ранят меня.

– Ранят?

– Ты же не считаешь меня дураком, Лиззи? Человек моего возраста должен понимать такие вещи. Я видел ее всего лишь минуту – и готов быть повешенным за возможность вновь посмотреть на нее. Я словно околдован. Она совсем девочка, Лиззи, вряд ли старше девятнадцати, я ей в отцы гожусь. Но мне мерещится ее лицо в темноте, я думаю весь вечер только о ней.

Он нетерпеливо вскочил и стал мерить шагами комнату. Сестра смотрела на него с удивлением и сочувствием, она с детства привыкла доверять ему, воспринимать его как человека сдержанного и решительного. Роберт служил для нее опорой и поддержкой в любых невзгодах и житейских испытаниях. Она слышала рассказы его товарищей о том, как его самообладание спасало корабль и матросов перед угрозой гибели. И никогда не видела она брата таким взволнованным и растерянным.