Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона

Теперь мы уже вышли в Балтийское море, и конец путешествия был ближе, чем его начало. Я погрузился в размышления о том, кто и что ждет нас в России.

18 июня 1918 года

Этот день, слава богу, прошел в обычной рутине. Раненые отдыхали и шли на поправку, но поврежденный корабль не отдыхал ни минуты. Он шел вперед.

19 июня 1918 года

Этим утром командир корабля послал за нами и велел готовиться к сходу на берег. Если все пойдет хорошо, то мы должны были к вечеру прибыть на остров-базу Кронштадт.

Мы собрались, и во второй половине дня, когда начало вечереть, «Внимательный» пришел к месту назначения. Командир корабля вышел на палубу, чтобы проводить нас.

– Джентльмены, ваше морское путешествие не было счастливым, – сказал он, пожимая нам руки. – Желаю, чтобы здесь вам повезло больше.

Мы поблагодарили его, а Холмс добавил:

– Капитан Дэвид, вы очень достойно проявили себя в сражении. Вы продемонстрировали свои способности и ум. Мы желаем, чтобы на пути домой вам сопутствовала удача.

– Да, хорошо бы, – вздохнул капитан. – Но мы на какое-то время задержимся здесь – нужно провести более серьезные ремонтные работы, чем мы могли себе позволить в море, а потом сразу же отправимся домой. Подозреваю, что кайзер Вилли постарается сделать наш обратный путь еще более насыщенным событиями. Сами знаете, война еще не закончилась.

Капитан Дэвид отдал честь, и мы сели на пакетбот, чтобы на нем отправиться непосредственно в Кронштадт. На подходах к базе мы с Холмсом имели возможность наблюдать, сколь немногое осталось от русского Северного флота, который так яростно сражался против немецких орудий и мастеров морского дела. Прожекторы только усугубляли впечатление от царящей во влажном воздухе атмосферы смерти и обреченности, которая, казалось, намертво окутала это полное меланхолии место.

После 3 марта – дня подписания Брест-Литовского мирного договора, в результате чего русские прекратили участие в активных военных действиях, – об этом месте будто забыли и оно напоминало склад ненужных вещей, людей и кораблей. Их словно бросили в предназначенное только для них чистилище.

По мере приближения к причалу мы с Холмсом увидели большой черный автомобиль, который спереди и сзади сопровождал военный эскорт. На крыше машин трепетали красные революционные флаги.

Когда мы ступили на берег, русский солдат открыл заднюю дверцу, и из автомобиля вышел офицер, неторопливо направившийся навстречу нам. Он остановился совсем рядом, внимательно осмотрел наши лица, сделал глубокий вдох и поприветствовал нас на безупречном английском:

– Добро пожаловать, товарищи. Меня зовут полковник Релинский.

Релинский, как мы выяснили позднее, на самом деле был Сиднеем Рейли. У этого жилистого мужчины за сорок в первую очередь обращало на себя внимание лицо, словно выточенное из камня и напоминавшее безжизненный лик статуи. Однако взгляд умных глаз оказался настолько пронзительным, что Холмс, как он признался мне впоследствии, сразу же почувствовал, что этот человек обладает очень высоким интеллектом.

Когда в автомобиле Рейли снял головной убор, мы увидели угольно-черные волосы, тщательно зачесанные назад. Было очевидно, что наш провожатый держит себя в строгих рамках. И хотя в то время ни Холмс, ни я не имели ни малейшего представления о том, кем он на самом деле является, я гораздо позже выяснил, что он одинаково важен не только для выполнения нашей задачи и для Британии – но также и для всего дела союзников.

Если взять всех людей, с которыми мне довелось столкнуться на протяжении жизни, Сидней Рейли является в той же мере исключительным и выдающимся, что и Шерлок Холмс. Я искренне в это верю.

Однако имелось и множество отличий. В то время как прославленный детектив воспитывался внутри английского общества, Рейли оказался за его пределами (он появился на свет в России в семье ирландца, капитана корабля, и русской женщины из Одессы [9]). Холмс с рождения обладал превосходным умом и культивировал его, занимаясь самообразованием и читая книги, пока не получил практический опыт, в то время как Рейли, похоже, с самого начала обучался на практике, и его навыков хватило бы на несколько жизней. Холмс использовал свои знания и возможности исключительно во благо, для помощи другим людям, тогда как Рейли пускал свои способности, включая впечатляющее владение семью языками и диалектами, не столько на благо выбранной им родины – Англии, сколько на благо самого Сиднея Рейли.

Тем не менее он был настолько важным активом и для Великобритании, и для союзников, что фактически мог сам назначать свою цену. Позвольте мне привести всего три примера возможностей и несравненных достижений Рейли, о которых я узнал позднее.

Во-первых, еще до начала войны Адмиралтейству потребовалось выяснить немецкие планы по строительству подводных лодок. Именно Рейли придумал, как добыть эти планы, совершенно не привлекая к делу шпионов. Он получил должность агента по закупкам вооружений для установки на военно-морских судах, выступая от имени одной очень важной русской кораблестроительной компании. В роли такого агента его с радостью принимали на верфях Гамбурга представители компании «Блом и Фосс». Они так хотели подписать контракт с богатыми русскими, что с готовностью предоставили Рейли все планы, которые требовались англичанам.

Во втором случае Рейли въехал в Германию через Швейцарию в самый разгар войны, в 1916 году, получил доступ в немецкое императорское Адмиралтейство, представляясь офицером военно-морского флота, и вывез оттуда все шифры разведки германского военно-морского флота.

В третьем и самом невероятном случае британцы отправили Рейли в охваченную революцией Россию. Рейли превратился в товарища Релинского из ЧК – тайной полиции, которая сменила царскую охранку. Он так быстро и так высоко поднялся, что организованный им заговор чуть не дал ему в руки высшую власть, позволявшую даже обойтись без Ленина.

Вот такими способностями обладал человек, который теперь находился рядом и обращался к нам:

– Мы слышали, ваш корабль чуть не пошел ко дну. Надеюсь, вы не пострадали.

– Только наши души, – ответил я.

– Скажите, если можете, как офицер Красной армии… – заговорил Холмс.

– Не Красной армии, товарищ, а ЧК, – перебил его Рейли.

Мы оба с Холмсом знали о дурной славе этой зловещей организации и задумались о том, в каком положении оказались.

– Значит, мы под арестом? – уточнил мой друг.

Рейли рассмеялся:

– Наоборот, мистер Холмс, вы находитесь под моей защитой, и это отнюдь не простое покровительство.