Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона

Холмс приближался к Ипатьевскому дому.

Охранники получили соответствующие указания, как и обещал Юровский, и когда святой отец проходил мимо них, они даже не удостоили его взгляда.

Когда Холмс прошел под главной аркой, его встретил разводящий и попытался завести разговор, сказав, что стоит хорошая погода. Холмс примерно понял, о чем речь, и согласно кивнул, ответив односложным «да», а затем последовал за разводящим.

Тот проводил переодетого сыщика в дом, где им встретился всего один охранник, да и то в полусонном состоянии: он развалился в большом кресле, а голова свешивалась ему на грудь. Затем Холмс последовал за разводящим в дальнюю часть дома и вниз по лестнице. Он ни на минуту не забывал, что идти нужно медленно, тяжело ступая, так как у отца Сторожева был артрит.

Внизу лестницы, по обеим сторонам от открытой двери, дежурили два охранника. Они сидели на деревянных табуретках и не спали, но явно не посчитали отца Сторожева серьезной угрозой.

Холмс безмолвно прошел мимо них, но, как я подозреваю, сердце у него стучало так громко, что он опасался, не услышат ли этот стук охранники. Мой друг волновался не только из-за трудной задачи, но и потому, что знал: всего через несколько секунд ему предстояло оказаться среди семьи русского императора.

Разводящий указал на дверь, лениво отдал Холмсу честь и снова отправился наверх. Детектив зашел и огляделся. В помещении было пусто, если не считать стола и семи приготовленных стульев. Холмс накрыл стол специальной скатертью, как ему показали, потом принялся расставлять ритуальные предметы в определенных местах. Все это время он искал глазами особые приметные болты на деревянных досках пола, о которых ему рассказал отец Сторожев. Когда люди священника ослабят всего два болта изнутри туннеля, можно будет поднять доски и таким образом проникнуть в подземный проход.

Наконец Холмс обнаружил болты в задней части подвала и как раз в этот момент услышал шаги множества ног, спускающихся по лестнице. Он быстро вернулся к столу и положил на него руки, как сделал бы отец Сторожев.

Шаги всё приближались, и вот случилось то, ради чего Холмс проделал многие тысячи миль: в помещение вошел царь Николай II, держа на руках сына, царевича Алексея. За ними следовали царица и четыре великие княжны; одна из девушек, Татьяна, поддерживала мать под руку.

Когда заходил каждый из членов царской семьи, Холмс не забывал крестить их, а затем протягивал крест для поцелуя. Как он позже признался мне, ему приходилось прилагать изрядные усилия, чтобы у него самого не дрожали колени, – так сильно на него подействовало происходящее и в особенности вид царя, держащего на руках наследника.

Да, прославленному Шерлоку Холмсу пришлось отвернуться и обойти стол сзади, чтобы скрыть свои эмоции от царской семьи. Но когда он снова взглянул на них и увидел, как все они спокойно сидят на стульях, гордо выпрямив спины и будто бросая вызов своему плачевному положению, сыщик вновь почувствовал, как на глаза у него навернулись слезы.

Как только охранники закрыли дверь, он достал записку из-под рясы и взглянул на часы. Было семь минут первого.

8 июля 1918 года

Через несколько секунд после полуночи оба часовых уже лежали мертвыми на своих постах перед отелем «Америка». Двое людей Стравицкого сняли с них форму, облачились в нее и заняли их места, а четверо остальных незамеченными вошли в здание.

Еще двое остались у лестницы, а когда сам Стравицкий начал спускаться по ступеням, то услышал сонный голос:

– Прекратите шуметь. Я сплю.

Это были последние слова, которые было суждено произнести тому часовому.

Стравицкий и Цуков осторожно шли по коридору, пока не добрались до угла. Там коридор заворачивал направо. Стравицкий быстро выглянул и заметил одного спящего охранника; его винтовка была прислонена к стене. Охранник устроился перед дверью, за которой, как надеялся Стравицкий, находились Рейли и Оболов. Цуков действовал тихо и умело, как индийский разбойник. Он бесшумно скользнул к охраннику и перерезал ему горло, а затем достал ключи из кармана его кителя. Тут уже подоспел Стравицкий.

Повернув ключ в замке, он медленно открыл дверь и увидел, что Рейли и Оболов лежат на простых шконках, уставившись в потолок. Когда оба подняли головы, Стравицкий бросился к Оболову и закрыл ему рот рукой, чтобы тот не закричал. Бедняга решил, что ему снится кошмарный сон и перед ним явился призрак.

Понимаешь, мой потомок, Рейли за всеми хлопотами просто забыл предупредить своего товарища, что Стравицкий не умер. Или, возможно, он считал, что Оболову об этом знать необязательно: если им самим предстоит умереть, то какое это имеет значение? А если бы они выжили, то у Рейли нашлось бы объяснение для Оболова, когда тот увидел живого Стравицкого. Однако случившееся оказалось эмоциональной травмой, которую Оболов не простил.

Быстро оценив ситуацию, Рейли улыбнулся, и Цуков сразу же вручил ему пистолет. Полковник приказал Цукову следить за дверью, а Стравицкий по-прежнему зажимал Оболову рот, пока объяснял, почему он не умер. Рейли подошел к Стравицкому и похлопал его по спине. Оболов молчал.

Стравицкий сказал, что позднее объяснит все подробно, а сейчас им нужно быстро уходить. Но Рейли заявил, что его документы у Юровского в кабинете. Им придется подняться на второй этаж, чтобы их забрать: документы еще пригодятся. Стравицкий объяснил Рейли, что Юровский нужен Холмсу живым. Затем он велел Цукову вывести Оболова на улицу, пока он сам с Рейли пойдет наверх. Двое мужчин, которые караулили на лестнице, последовали за своими товарищами на второй этаж.

Охранники у подножия возвышенности, где ждал Габлинев, напивались все сильнее. Это было одновременно и хорошо, и плохо, потому что один из охранников только что громогласно объявил, что ему нужно помочиться и он собирается сделать это на своих товарищей с вершины горки.

Расстегивая на ходу ширинку, охранник стал подниматься по склону вверх.

Холмс уже полностью взял себя в руки и с самым серьезным видом приступил к молитве. Он обратил внимание, что царевич сразу заметил, что перед ними не отец Сторожев. Алексей сидел рядом с царем, и когда мальчик попытался привлечь внимание отца, Холмс обошел стол, жестами показал, что собравшимся следует продолжать молитву, а сам вручил Николаю записку от священника.

Холмс рассказал, как царь прочитал записку, посмотрел на сыщика, потом снова на записку и опять, на этот раз очень внимательно, на сыщика. Царь ничего не сказал, но улыбнулся Холмсу с пониманием, радостью и благодарностью. А что было еще важнее, он шепотом велел членам своей семьи делать все, что скажет священник. Похоже, царица и великие княжны не понимали, что происходит, но Алексей тотчас все понял и широко улыбнулся Холмсу. Мой друг признался, что никогда не видел такой светлой улыбки.