Джерард Келли - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник)

Звонок в дверь показался мне райской музыкой. Стоны скрипки немедленно прекратились – Холмс отложил инструмент и навострил уши. Внизу раздались приглушенные голоса, после чего мы услышали, как кто-то поднимается по лестнице. Вскоре в дверь гостиной постучала миссис Хадсон.

– Войдите! – крикнул Холмс.

Переступив порог, миссис Хадсон представила нашего гостя. Звали его сэр Чарлз Крайтон из Ричмонда. Он оказался высоким усатым седовласым мужчиной, ростом примерно с Холмса. Крайтону было за пятьдесят лет. Лицо его выдавало твердый характер и недюжинный ум. Когда-то оно было красивым, но теперь выглядело изможденным и осунувшимся. Судя по красноте глаз, наш гость недавно давал волю слезам. Крайтон был одет в черное пальто с бархатным воротником. В руках он сжимал черную фетровую шляпу.

– Прошу вас, заходите! – Холмс поднялся, чтобы поприветствовать гостя. – Позвольте взять ваши пальто и шляпу.

Протянув вещи моему другу, сэр Чарлз промолвил:

– Большое спасибо, мистер Холмс, что согласились меня принять без предварительной договоренности. Миссис Хадсон дала мне понять, что вы сейчас не очень заняты.

– Совершенно верно, никаких срочных дел у меня нет, – подтвердил Холмс и указал на стул: – Садитесь, пожалуйста. Кстати, хочу вам представить своего друга и коллегу доктора Уотсона. Он – само воплощение благоразумия, поэтому можете спокойно говорить в его присутствии.

Сэр Чарлз кивнул мне и, опустившись на стул, тяжело вздохнул и прикрыл рукой глаза. Я заметил, что пальцы у него так и ходят ходуном.

– С вами все в порядке? – с тревогой спросил я. – Не желаете бренди?

– Нет, доктор, спасибо. Подождите секундочку, я сейчас приду в себя.

Мы вежливо помолчали, пока наш гость преодолевал волнение. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, он начал:

– Только что, мистер Холмс, вы упомянули о благоразумии. Я знаю, это одно из многих замечательных качеств, которыми обладает не только ваш друг, но и вы сами. Вашу визитную карточку мне дал один знакомый, крайне лестно отзывавшийся о вас. Его зовут Огюст Фонтэн.

– Ах да, – кивнул Холмс, – хозяин «Золотого петушка».

– Большинство клиентов приходит к мистеру Холмсу по рекомендации, – пояснил я. – Дело в том, что мой друг считает ниже своего достоинства давать рекламные объявления в газетах.

Холмс откинулся на спинку дивана, сложил пальцы рук в замок и произнес:

– Ну, а сейчас, сэр Чарлз, мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, с чем пожаловали к нам. И главное, не забывайте о мелочах, поскольку именно они подчас оказываются крайне важными и решают исход расследования.

– Я являюсь – вернее, являлся, пока недавно не подал в отставку, – личным парламентским секретарем одного из министров, – сообщил сэр Чарлз. – Уверен, вы поймете меня, если я не стану уточнять его имени.

Холмс молча кивнул.

– Я достаточно обеспеченный человек. Мой род никогда не жаловался на нехватку средств, поэтому я работал скорее не из-за денег, а ради интереса. В Ричмонде я проживаю в особняке Молдет-холл, и вплоть до этого года мне было ровным счетом не на что жаловаться. Теперь же мне кажется, что весь мир летит в тартарары, а сам я нахожусь на грани безумия.

На некоторое время посетитель замолчал, силясь совладать со своими чувствами.

– Может, чашечку чая? – предложил я.

– Да, доктор, окажите любезность, я буду крайне вам признателен, – кивнул наш гость.

Я дернул за шнур и, когда пришла миссис Хадсон, попросил ее принести нам чая и печенья. Когда сэр Чарлз взял себя в руки, Холмс попросил его продолжить рассказ.

– В этом году произошли две чудовищные трагедии. В августе после короткой болезни умерла Маргарет, моя жена, а нашего единственного ребенка, мою доченьку Софи, похитили.

Холмс, слушавший гостя с закрытыми глазами, резко подался вперед:

– Да что вы говорите! – Он внимательно посмотрел на сэра Чарлза и спросил: – Вы приехали к нам в кэбе?

– Да, совершенно верно.

– Ну конечно же. Как же еще добраться до нас из Ричмонда, когда близится вечер, а на улице такая мерзкая погода? – задумчиво промолвил Холмс. – А я-то голову ломал, зачем вы вышли на Оксфорд-стрит и весь остальной путь проделали пешком. Теперь мне все ясно.

– Вы что, сэр, ясновидец? – Крайтон в изумлении воззрился на Холмса. – Как вы узнали, где именно я вышел из экипажа?

– Талант ясновидца был бы незаменимым подспорьем в моей работе, – рассмеялся Холмс, – однако, увы, я им не обладаю. Все гораздо проще. Во-первых, если бы вы приехали в кэбе, я наверняка услышал бы, хотя в то время играл на скрипке, как экипаж останавливается у наших дверей. Во-вторых, не забывайте, я забирал ваше пальто и видел, что оно не сильно промокло. Учитывая, что на улице проливной дождь, я пришел к выводу, что вы шли пешком недолго, скорее всего от Оксфорд-стрит – ее как раз проезжают по дороге из Ричмонда.

– Впечатляет! – в восторге произнес сэр Чарлз.

– Холмс, вы сказали, что вам ясно, отчего наш гость вышел на Оксфорд-стрит. Лично мне это совершенно непонятно, – признался я.

– Практически всякий раз, когда речь идет о похищении, особенно похищении детей состоятельных родителей, преступники требуют выкуп, – пояснил Холмс. – Это случилось и с вами, сэр Чарлз?

– Все так, – подтвердил наш гость.

– Злоумышленники в записках с требованием выкупа обычно предупреждают, чтобы адресат ни в коем случае не обращался ни в полицию, ни к частным сыщикам. Именно так произошло и в вашем случае, сэр Чарлз?

– Вы в точности правы, – согласился Крайтон.

– Ну и последнее. Чтобы адресат не обратился за помощью, вымогатели, как правило, предупреждают, что за ним постоянно следят. Так было и с вами, сэр Чарлз?

– Просто в яблочко, мистер Холмс, – кивнул тот.

– Что и требовалось доказать, Уотсон, – повернулся ко мне Холмс. – Сэр Чарлз вышел из экипажа раньше, чтобы избежать слежки.

– Браво, Холмс! – захлопал я в ладоши. – Вы, как всегда, на высоте.

– Огюст Фонтэн нисколько не преувеличивал, когда с восторгом описывал ваши дедуктивные способности, – добавил сэр Чарлз.

Холмс лишь небрежно отмахнулся.

– Скажите, а записка с требованием выкупа у вас с собой? – спросил он.

Крайтон молча вынул из кармана листок бумаги.

Холмс положил его на стол, разгладил и, повернувшись ко мне, попросил:

– Уотсон, вы не могли бы мне дать увеличительное стекло?

Протянув лупу Холмсу, я встал рядом с другом и глянул через его плечо, чтобы прочитать записку. Я увидел листок писчей бумаги, к которому были приклеены буквы, вырезанные из газет. Послание гласило: «ТВОЯ ДОЧЬ В НАШИХ РУКАХ И ЕСЛИ ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ ЕЕ ЖИВОЙ ЗАПЛАТИ ТЫСЯЧУ ФУНТОВ. НЕ ХОДИ В ПОЛИЦИЮ. ЖДИ ИНСТРУКЦИЙ. МЫ ЗА ТОБОЙ СЛЕДИМ. ДИК И ДЖОН».