Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)

– Нет. Больше ничего. Я только могу добавить, что наша горничная ночует у нас. Так было и в ту ночь.

– Спасибо. Это очень полезная информация. Я включу ее в свой отчет полиции. – Вульф снова обратился к его жене: – Еще одно небольшое обстоятельство, миссис Ирвин. Если вы решили заранее, что не сможете пойти вечером в театр, вы могли кому-нибудь сказать об этом. Кому-нибудь из друзей. К примеру, даже пошутить, что, дескать, миссис Моллой займет ваше место. Было что-нибудь вроде этого?

Она покачала головой:

– Нет. Дело в том, что я решила не ходить в театр уже перед самым приходом мужа.

– У вас что, случился внезапный приступ головной боли?

– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «внезапный». Я пролежала с нею почти целый день, приняла лекарство в надежде, что все пройдет. Но в итоге пришлось отказаться от театра.

– У вас часто бывают головные боли?

– Черт возьми, какое это имеет отношение к делу? – не выдержал Том Ирвин.

– Возможно, что никакого, – согласился Вульф. – Я, мистер Ирвин, ловлю рыбу в мутной воде и забрасываю удочку наугад.

– Мне кажется, вы ловите рыбу там, где она не ловится вовсе, – вмешался Аркофф. – Приглашение миссис Моллой вовсе не нужно было планировать заранее. Если Питер Хейз не убивал мистера Моллоя, его убил кто-то другой. Убийца мог позвонить Моллою и сказать, что хочет поговорить с ним с глазу на глаз, на что Моллой, предположим, ответил: приходи, поговорим, ведь миссис Моллой ушла в театр. Разве не могло быть именно так?

– Могло, – согласился Вульф. – Вполне вероятный ход событий. Приглашение в театр миссис Моллой всего лишь один из аспектов, заслуживающих пристального внимания, и его всегда можно исключить. Но только не теперь. Теперь же перед нами стоит вопрос, на который должен быть найден ответ: кто убил Джонни Кимса и почему?

– Какой-нибудь идиот. Лихач с заячьей душонкой.

– Может быть, только я в это не верю. А мне нужно в этом увериться. Полиции, кстати, тоже. Вот почему вам не избежать расспросов. Я должен знать больше, чем мне известно на данный момент о том вечере третьего января, знать, чт́о происходило в театре. Я понимаю… Да, Арчи?

– Кстати о прошлом вечере. Я бы хотел спросить кое-что у наших гостей.

– Конечно.

Я облокотился на стол так, чтобы хорошо видеть перед собой четыре повернутых ко мне лица.

– Это насчет Джонни Кимса, – пояснил я. – Не спрашивал ли он у вас что-либо касающееся Билла Лессера?

Они никогда не слышали о таком. Внезапно заданный вопрос отнюдь не всегда позволяет подловить человека на непроизвольной реакции. Некоторые личности очень хорошо владеют своими чувствами. Однако если эта фамилия что-то и значила для наших гостей, они владели собой просто превосходно. Все четверо выглядели озадаченными и жаждали узнать, кто это такой. Я сказал Вульфу, что больше вопросов не имею, и он продолжил свою речь:

– Я понял так, что миссис Моллой и миссис Аркофф сели на свои места еще до того, как поднялся занавес, а мистер Ирвин с мистером Аркоффом присоединились к ним почти через час, сказав, что были в баре напротив. Верно, мистер Аркофф?

Ни Аркоффа, ни Ирвина проблема убийства нисколько не волновала. Они держались так, словно то, что они делали вечером третьего января, не имело никакого значения. Разве только эти двое на пару убили Моллоя и заманили в ловушку Питера Хейза, но такое предположение граничило с абсурдом. Вульф упирал на то, что полиция непременно задаст ему вопрос, расспрашивал ли он их относительно вечера третьего января, и если он скажет, что расспрашивал, а они всячески уклонялись от ответов, полиции захочется выяснить почему.

Рита велела мужу прекратить спор и скорее покончить с надоевшим делом.

– Что ты так расходился? Может, просто был пьян? – сказала она.

Он смерил жену презрительным взглядом, который затем перевел на Вульфа.

– Мы с женой встретили миссис Моллой в вестибюле в половине девятого. Дамы пошли в зал, а я остался ждать Ирвина. Он пришел через несколько минут и сказал, что хочет выпить. Еще он сознался, что не очень-то вдохновлен перспективой смотреть пьесу о Жанне д’Арк. Мы отправились в бар напротив и выпили. Когда мы вошли в зал, первый акт подходил к концу.

– Вы подтверждаете это, мистер Ирвин? – спросил Вульф.

– Подтверждаю.

Вульф положил руки на стол.

– Все чрезвычайно просто, джентльмены, и незачем так волноваться. Что касается новой, и весьма убедительной, детали, касающейся равнодушия мистера Ирвина к пьесе о Жанне д’Арк, так это просто шедевр. На его примере можно показать, до какого абсурда способно дойти и порой доходит расследование. Человек десять начнут обходить друзей и знакомых мистера Ирвина, выспрашивая у них, не слыхали ли они когда-нибудь его высказываний о Жанне д’Арк. Думаю, я не окажусь в такой чрезвычайной ситуации. Есть вопросы?

Вопросов у них не было. Рита Аркофф встала и подошла к Сельме, то же самое сделала Фанни Ирвин. Мужчины тоже на секунду задержались возле вдовы, потом направились в прихожую, куда проследовал и я. Они оделись и стали ждать жен. Те наконец появились, и я открыл дверь. Когда они уходили, Рита рассказывала мужчинам, что пригласила Сельму в ресторан, но та категорически отказалась. «И в этом нет ничего удивительного», – заметила Рита, пока я закрывал за ними дверь.

Когда я вернулся в кабинет, миссис Моллой, похоже, вообще было ни до чего: она ссутулилась, опустила подбородок вниз и закрыла глаза. Вульф держал перед ней целую речь, уговаривая не только отужинать, но и переночевать у нас. Он мотивировал свое приглашение тем, что ему в любую минуту может потребоваться ее консультация, но то была ложь.

Паркер передал с ней, что судебные формальности, очевидно, завершатся к завтрашнему утру, а если так, то к полудню мы сможем добраться до заветного железного ящика. Тут уж нам никак было не обойтись без миссис Моллой.

Вульф же никогда не верил, что женщина в случае необходимости прибудет в определенный час в назначенное место. Вот почему он теперь нахваливал ей нашу южную комнату, расположенную прямо над его спальней, мягкую кровать и восход солнца, которым можно любоваться из ее окна. «И все бесплатно, даже ужин», – уточнил он. Она встала, и я проводил ее в прихожую.

– Это безнадежно, правда? – спросила она, едва ли не с утвердительной интонацией.

Я похлопал ее по плечу вполне профессиональным жестом и сказал, что мы еще не успели даже начать наше многотрудное дело.

Как только я вернулся в кабинет, Вульф потребовал объяснений:

– Кто такой Билл Лессер?

Я пересказал ему все дословно, вплоть до телефонного разговора с Делией Брандт, а также пояснил, что кто-нибудь из квартета мог себя засветить, когда я произносил его фамилию, на что и был расчет. Вульф не слишком заинтересовался, но согласился, что копнуть стоит, и пообещал поручить эту работенку Фреду Даркину. Я спросил, звонить или нет сержанту Пэрли Стеббинсу, и он сказал, что звонить не надо: близилось время ужина, а он еще хотел обдумать итоги собеседования с друзьями миссис Моллой.