Джун Томсон - Тетради Шерлока Холмса (сборник)

– Хорошо! – сказал он. – Буду говорить как полагается, мистер Холмс. Во-первых, что касаемо Барти Чизмена. В армии он служил: вроде как в ординарцах ходил, вот и нахватался хороших манер да разных красивых словечек. Фармазонит он – то бишь сбывает поддельные деньги. Предпочитает работать один и только в лучших домах. С голытьбой знаться не желает. Любит всякие богатые отели да клубы. Выкладывает за еду и питье пятерку… простите, мистер Холмс, пятифунтовую купюру – тут двойной навар: не только деньги сплавит, но и пообедает. Не то, так пойдет в табачную лавку и купит самолучшие сигары. А положит взгляд на добычу покрупнее – золотые часы там или шикарное колечко для своей зазнобы, – тогда платит чеком. Говорит: бумажник, мол, в отеле забыл, или еще какую ерунду выдумает. Ну, лавочник, чтоб покупателя не упустить, фальшивку-то и примет. Это тоже у Чизи особинка – сбывать чеки и векселя, и поддельные, и ворованные.

– Неужели? – спросил Холмс, и по тому, как он напрягся, я понял, что эти сведения чем-то его привлекли. Он мельком посмотрел на меня, но я не разгадал значения его взгляда. Когда он задал следующий вопрос, я поначалу был несколько ошарашен очевидной рассеянностью своего друга. Казалось, он спрашивал наобум, чего за ним обычно не водилось. Однако я успел неплохо узнать Холмса и его манеру прикидываться безразличным, если он чем-то очень заинтересовался. Сэмми же, незнакомый с этой чертой Холмса, отвечал на его вопросы со снисходительным самодовольством человека, который уверен, что знает все ответы.

– А как эти чековые книжки попадают к Чизмену? – полюбопытствовал Холмс. – Он, верно, шарит по чужим карманам, а?

Сэмми широко улыбнулся простодушию собеседника:

– Не-а, папаша! Чизи не карманник. Не обучен. Он может вытащить бумажник из бесхозного пальто, что висит на вешалке или перекинуто через спинку стула, но это самое большее, на что он способен.

– А, понял! – заявил Холмс, словно его только сейчас осенило. – Значит, он заполняет украденный чек и предъявляет его в банке жертвы?

На лице Сэмми снова расползлась насмешливая улыбка.

– Ежели б он так делал, недолго ему оставаться уркой.

– Так что же он делает?

– Он вырывает несколько последних листков из чековой книжки, так что ее владелец до последнего ничего не подозревает, и предъявляет их в другом банке, не том, что указан на чеке. Или попросту продает. Ворованными чеками промышляет куча народу. Что ж, мистер Холмс, это все или вам еще что-нибудь хочется знать? Меня дома дожидается одна хорошенькая девчонка. Такая красотка!

Холмс заверил его, что это все. Сэмми Нокс встал, пожал нам руки, а затем с ловкостью, достойной опытного фокусника, подхватил какую-то смятую бумажку, лежавшую на столе, и опустил ее в карман. Потом не без некоторого изящества приподнял свой котелок и вышел из пивной.

– Что это была за бумажка? – спросил я, когда дверь за ним закрылась.

Холмс рассмеялся.

– Не знаю, как называет эту бумажку Сэмми, – ответил он, – но мы с вами назвали бы ее купюрой, Уотсон. Он честно заработал фунт. Благодаря Сэмми я теперь знаю, как нам застукать полковника Кэрразерса, то есть Чизмена, и надолго упечь его в кутузку . Ну все, хватит на сегодня жаргонных словечек, несмотря на всю их притягательность.

– Как же вы планируете его арестовать? – спросил я, сгорая от любопытства.

– В «Кандагар» допускаются гости, не так ли? – небрежно поинтересовался Холмс.

– Да, – подтвердил я.

– А запасной выход там есть?

– Понятия не имею, – ответил я, поставленный в тупик его вопросами.

– Это надо выяснить, прежде чем мы предпримем дальнейшие действия. Кроме того, нужно поговорить с управляющим и предупредить Лестрейда, поскольку мне понадобится их помощь, а также участие двух констеблей. Сейчас я отправлюсь к Лестрейду, а после, пожалуй, начнем.

На обратном пути мы с Холмсом расстались: я вернулся на Бейкер-стрит, а он, видимо, отправился в Скотленд-Ярд, чтобы повидаться с Лестрейдом и рассказать ему о плане поимки Кэрразерса-Чизмена. Этого события (а именно ареста) я ожидал с нетерпением, так как чувствовал, что этот человек не только обвел вокруг пальца Сэрстона и членов клуба «Кандагар», но и в какой-то мере замарал репутацию британской Индийской армии и моих храбрых сослуживцев, которые как один – от высших чинов до самого последнего рядового – отстаивали, иногда ценой собственной жизни, честь нашей страны, и беркширцев в частности.

Должно быть, с Лестрейдом удалось договориться без труда, ибо Холмс вернулся еще до обеда и выглядел весьма довольным.

– Лестрейд прямо-таки мечтает упечь Кэрразерса за решетку, – объявил он, усаживаясь в свое кресло и раскуривая трубку. – Полковник у него как бельмо на глазу еще с прошлого лета, когда расследовалось дело Фицгиббонов.

– А, скандал с Фицгиббонами! – воскликнул я. – Значит, Кэрразерс и там наследил?

– Видимо, да. Во всяком случае, Лестрейд в этом уверен, хотя у него недостаточно доказательств, чтобы довести это дело до суда.

– Господи! – изумленно пробормотал я, не в силах выдавить что-либо еще.

– Да уж! – криво усмехнулся Холмс.

В свое время эту историю долго мусолили газеты, охочие до сенсаций. Хотя имена главных действующих лиц пресса, во избежание обвинений в клевете, не упоминала, каждому, кто хотя бы краем уха слыхал о том, что делается в аристократических кругах, было ясно, что «прекрасная дочь выдающегося члена палаты лордов» – это не кто иная, как леди Ванесса Фицгиббон, дочь лорда Уэлсли Фицгиббона. Ее тайная помолвка с блестящим гвардейским офицером Монтегю Орм-Уистоном, на которую вот уже три месяца намекали светские хроникеры «Дейли эко» и «Морнинг стар», внезапно расстроилась, а леди Ванесса и ее мать отправились с продолжительным визитом на Сейшельские острова.

– Итак, – продолжал Холмс, – Лестрейд полагает, что арест полковника принесет ему заслуженные лавры. – И вдруг без какой-либо связи с предыдущим добавил: – У вас есть чековая книжка, Уотсон?

– В данный момент нет. Если помните, Холмс, три дня назад вы изъяли ее у меня и заперли в своем письменном столе.

– Ну конечно! Я совершенно забыл об этом. Но если вы согласитесь с моим планом, я немедленно верну ее вам.

– Что за план? – спросил я, недоумевая, какая роль в нем может быть отведена моей чековой книжке.

– Мы придем в «Кандагар»…

– Мы? – перебил я Холмса. – Вы имеете в виду – я тоже там буду?

– Мы с Лестрейдом будем вашими гостями. Позавтракаем, затем сыграем на бильярде.

– Когда?

– В пятницу.

– Но ведь там будет и Кэрразерс! Если вы помните, он теперь завтракает в клубе по пятницам, а не по средам – думаю, намеренно переменил день, чтобы не встречаться со мной.