Эллери Квин - Таинственный цилиндр

Инспектор отвесил юной даме церемонный поклон, а та поблагодарила его за комплимент сияющей улыбкой. Она уже совершенно пришла в себя, даже щеки порозовели.

— И еще несколько завершающих вопросов, мисс Франсес, чтобы покончить с нашим расследованием, — продолжал Квин. — Вы можете описать этого мужчину?

— О, да! — быстро ответила Франсес. — Как вы понимаете, он произвел на меня довольно сильное впечатление, так что я его хорошо запомнила. Ростом он был немного выше меня — то есть чуть больше метра семидесяти, — склонен к полноте. Лицо одутловатое, большие синеватые мешки под глазами. Я еще не видела человека, на котором лежал бы столь явный отпечаток порочной жизни. Он был чисто выбрит. Черты лица — самые заурядные. Разве что нос был длинный и вздернутый.

— Судя по всему, это Монти Фильд, — кивнул инспектор. — А сейчас будьте особенно внимательны. Мне нужны точные ответы, мисс Франсес. Вы когда-нибудь встречали этого человека раньше?

Девушка ответила без малейшего промедления:

— Тут и раздумывать нечего, инспектор. Могу вас заверить, что никогда раньше не видела этого человека.

Тишину, которая наступила после этих слов, нарушил спокойный голос Эллери. Все головы сразу же повернулись к нему.

— Простите, мисс Айвз-Поуп, что я прерываю вас, но мне бы очень хотелось знать — не обратили ли вы внимание, как был одет человек, досаждавший вам?

Теперь Франсес улыбнулась Эллери, приведя его в некоторое смущение.

— Я особенно не разглядывала его гардероб, — сказала она, демонстрируя белоснежные зубы. — Но помню, что он был во фраке — на сорочке несколько пятен от виски — и в цилиндре. Одет он был с большим вкусом — разумеется, если не брать во внимание пятен на сорочке.

Очарованный Эллери поблагодарил за ответ и снова прислонился к шкафу с книгами. Инспектор бросил на сына проницательный взгляд и встал.

— Похоже, на этом все, дамы и господа. Думаю, мы можем считать инцидент исчерпанным.

Раздались всеобщие аплодисменты, все бросились к Франсес, которая так и сияла от счастья. Она двинулась к выходу, а Барри, Пил и Эва Эллис, примкнув к ней, составили нечто вроде триумфального шествия. Стэнфорд с улыбкой великомученика заботливо предложил материруку.

— Итак, первое заседание подошло к концу, — с совершенно серьезным видом объявил он. — Обопрись на мою руку, матушка, пока тебя не поразил обморок!

Негодующая на что-то миссис Айвз-Поуп, тяжело опираясь на руку сына, покинула комнату. Финансист крепко пожал руку инспектору, а потом — Эллери.

— Значит, вы полагаете, что все уже позади, и больше не надо будет тревожить мою маленькую девочку? — спросил он.

— Я исхожу из этого, мистер Айвз-Поуп, — ответил Квин. — Итак, сэр, я благодарю вас за вашу любезность. Мы вынуждены откланяться — нас еще ждет множество работы. Ты с нами. Генри?

Спустя пять минут Квин, Эллери и прокурор Сампсон уже спускались по Риверсайд Драйв по направлению к 72-й улице, подробно обсуждая на ходу события сегодняшнего утра.

— Я рад, что эта часть расследования оказалась безрезультатной, — с воодушевлением сказал Сампсон. — Боже правый! Я просто восхищен самообладанием этой девочки, мистер К.

— Да, славный ребенок. И что же ты думаешь, Эллери? — Инспектор повернулся к сыну, который рассеянно созерцал речной пейзаж, — О, она просто восхитительна, — сказал тот, не раздумывая ни секунды. Его отсутствующий взгляд сразу засветился.

— Я имею в виду не девушку, — раздраженно сказал отец. — Я имею в виду общее положение после проведенной нынче утром работы.

— Ах, вон ты о чем! Эллери улыбнулся.

— Ты не рассердишься, если я отвечу тебе словами из басни Эзопа?

— Давай! — вздохнул отец.

— «И льву, бывает, есть за что благодарить простую мышь».

Вечером того же дня в семь часов в дверь квартиры Квинов позвонили. Джуна как раз убрал со стола посуду после ужина и намеревался подавать кофе. Он поправил свой галстук, одернул куртку — причем инспекторы Эллери искренне развлекались, наблюдая за его приготовлениями, весело перемигиваясь, — после чего торжественно прошествовал в прихожую. Вскоре он вернулся с серебряным подносом, на котором лежали две визитные карточки. Инспектор взял их.

— Вот так дела, Джуна! — проворчал он. — Славно, славно! Выходит, доктор Праути привел с собой гостя. Приглашай их скорей, малыш!

Джуна удалился снова и вернулся в сопровождении полицейского врача и высокого, до невозможности тощего человека, который был совершенно лыс, зато имел коротко подстриженную бородку.

Квин и Эллери встали.

— А я уже ждал от вас новостей, док! — Квин улыбнулся Праути. — И, если мне не изменяет зрение, передо мною профессор Джонс собственной персоной! Добро пожаловать в наш дом!

Тощий человек поклонился.

— Это мой сын и ближайший друг, — представил Квин-старший. — Эллери — доктор Таддиус Джонс. — Доктор Джонс протянул Эллери длинную вялую руку.

— Значит, вы и есть тот мальчуган, о котором то и дело говорят мне Квин и Сампсон! — прогудел он на удивление низким голосом. — Чрезвычайно рад познакомиться с вами, сэр.

— А меня уже давно обуревает желание быть представленным нью-йоркскому Парацельсу и широко известному токсикологу, — улыбнулся Эллери. — В вашу честь все скелеты этого города, должно быть, бьют в свои костлявые ладоши.

Представив себе эту картину, он сам содрогнулся и стал предлагать гостям кресла. Все четверо сели.

— Выпейте с нами кофе, господа! — предложил Квин и подозвал Джуну, который с сияющим видом подглядывал сквозь окошечко в кухонной двери.

— Джуна! Негодник! Кофе на четверых!

Джуна расплылся в улыбке и исчез, чтобы тотчас же появиться с четырьмя чашечками, полными дымящегося кофе, словно чертик из коробочки.

Праути, напоминающий своим обликом Мефистофеля, извлек из кармана одну из своих черных, устрашающего вида сигар и окутался густыми клубами дыма.

— Ваша великосветская болтовня, господа мои, возможно, приятна для людей пустых и бездельников, — сказал он между двумя решительными затяжками, — но я, к примеру, целый день работал, как зверь, занимаясь анализом содержимого желудка убитого, и теперь мне просто не терпится пойти домой и лечь спать.

— Слушайте, слушайте! — закричал Эллери, подражая депутатам британского парламента, ожидающим услышать важное сообщение. — Из того факта, что вы привели с собой подкрепление в лице профессора Джонса, я умозаключаю, что при анализе бренных останков мистера Фильда вам пришлось столкнуться с определенными трудностями. Выкладывайте все начистоту, эскулап!

— Я и выкладываю, — хмуро сказал Праути. — Вы совершенно правы: я натолкнулся на определенные сложности. Хотя у меня есть некоторый опыт в исследовании внутренних органов — позволю себе такое скромное замечание, — я должен признаться, что никогда еще не видел их в столь плачевном состоянии, как у этого Фильда. По крайней мере, Джонс не даст мне соврать. Весь его пищевод, к примеру, равно как и область трахеи, выглядят так, будто по ним кто-то прошелся паяльной лампой.