Эллери Квин - Таинственный цилиндр

— У тебя еще будет немало хлопот с этой милой дочерью Евы, — заметил Эллери. — Ведь ребенку ясно — она что-то скрывает. Ты ведь заметил, как она себя ведет. Наглое, откровенное упрямство. Это не просто вызов. Она что-то знает, папа. Я бы ни за что не спускал с нее глаз. Рано или поздно она себя выдаст.

— Хагстрем занимается ею, — рассеянно сказал Квин. — Ну, а что ты скажешь про Майклза? Сколько-нибудь убедительного алиби на понедельник у него нет. Но, вероятно, это ничего не меняет. В театре его не было. Однако с этим парнем все же что-то нечисто. Вопрос: он и в самом деле хотел что-то забрать, когда явился во вторник утром в квартиру Фильда? Мы основательно обыскали там все. Может, что-то проглядели? Ясно, что он соврал, когда заявил про чек, который хочет получить от Фильда, и сделал вид, что ничего не знает про его смерть. И подумай вот о чем: ведь он не мог не сознавать, что подвергает себя опасности, когда идет на квартиру Фильда. Он прочел про убийство и не мог, конечно, рассчитывать, что полиция не заглянет к убитому на квартиру. Значит, знал, но все же предпринял отчаянную попытку. Ради чего пошел на такой риск? Ты мне не можешь сказать?

— Вероятно, это как-то связано с его отсидкой в тюрьме. Помнишь, как он захлопал глазами, когда я его огорошил? — усмехнулся Эллери.

— Может быть, может быть, — покивал инспектор. — Я припоминаю, что Велье докладывал мне про отсидку Майклза в «Эльмире». Томас сказал, что его дело было спущено на тормозах. Вначале оно было значительно серьезнее, чем может показаться, если судить по сроку, который дали. Майклз обвинялся в подделке документов, и срок ему светил гораздо больший. Но благодаря тому, что адвокат Фильд добился обвинения по другой статье — что-то там связанное с мелкой кражей, — мистер Майклз дешево отделался. Про подделку документов больше никто никогда не упоминал — историю замяли. Этот Майклз кажется мне весьма перспективным. Прищемлю-ка я ему хвост!

— У меня насчет Майклза есть собственная задумка, — проговорил Эллери. — Но не будем пока об этом.

Квин, казалось, пропустил эти слова мимо ушей. Он, не отрываясь, смотрел на огонь в камине.

— Еще у нас есть Луин, — сказал он. — Невозможно поверить, что человек, который пользовался таким доверием у своего шефа и занимал в его конторе такую должность, действительно знал так мало, как пытается изобразить. Что-то скрывает? Если так, то упаси его Бог — Кронин с ним живо разделается.

— Сказать по правде, мне симпатичен этот Кронин, — вздохнул Эллери. — Как, интересно, человек может всю жизнь быть одержимым одной идеей… Ты никогда не размышлял над этим?

И вот еще о чем я подумал — знает ли Морган Анжелу Рассо? Хотя оба и отрицают, что знакомы… Было бы чертовски интересно, если бы они оказались знакомы. Правда?

— Сын мой, — вздохнул Квин в ответ, — не запутывай все еще больше. И без того дело — сложнее некуда. А ты еще добавляешь…

В комнате наступила тишина. В камине пылал огонь. Инспектор вытянул к нему ноги. Эллери смаковал пирожное. В самом дальнем углу посверкивали глаза Джуны — он незаметно пробрался туда, чтобы послушать разговор…

Вдруг, словно повинуясь законам телепатии, взгляды отца и сына встретились: они подумали об одном и том же.

— Цилиндр… — пробормотал Квин-старший. — Как ни крути, а мы все время возвращаемся к цилиндру. Эллери невесело поглядел на отца.

— И не так плохо, что возвращаемся, папа. Цилиндр… Цилиндр… Цилиндр… Какую же роль он играет в деле? И что мы про него знаем?

Инспектор поерзал в кресле, закинул ногу на ногу, взял понюшку табаку и с прежним пылом принялся излагать:

— Ладно! Этот проклятый цилиндр тоже нельзя упускать из внимания. Что мы знаем на данный момент про эту чертову шляпу? Во-первых, цилиндр не покидал театра. Это странно, не правда ли? Проведен тщательный обыск, а никаких следов его не обнаружено… В гардеробе не осталось ничего, когда вышла публика. Среди мусора мы тоже ничего не нашли — ни обрывков ткани от него, ни пепла, если его, к примеру, сожгли. Вообще никаких следов. Никакой зацепки! Основываясь на этом, Эллери, можно сделать только один вывод — мы искали цилиндр не там, где его надо искать!

Во-вторых, благодаря принятым нами мерам, цилиндр все еще находится в театре — ведь здание закрыто и охраняется. Эллери, завтра с самого утра мы должны отправиться в театр и перевернуть там все вверх дном. Я не смогу спать спокойно, пока в этом деле не забрезжит какой-то свет.

Эллери помолчал, а потом сказал негромко:

— Все это мне ни капельки не нравится, папа. Цилиндр… Что-то с ним не увязывается, и все! Он снова погрузился в молчание.

— Нет, все-таки все дело — в цилиндре! Надо начинать с него, и мы не промахнемся, папа. В нем вся разгадка, и ты найдешь таким образом решающую ниточку, которая приведет к убийце. Я настолько убежден в этом, что поверю в правильность выбранного нами пути только тогда, когда мы найдем эту шляпу и решительно продвинемся вперед.

Старший Квин кивнул.

— Со вчерашнего утра, когда у меня выдалось время поразмыслить об этой шляпе, я не могу отделаться от ощущения, что мы где-то сбились с верного пути. Сейчас у нас уже вечер среды — и впереди никакого просвета. Мы предприняли все необходимые шаги — и они ни к чему не привели.

Инспектор загляделся на огонь.

— Все запутано просто до безобразия. Все концы у меня в руках, но по какой-то проклятой причине я не могу их свести воедино, чтобы объяснить хоть что-нибудь… Без сомнения, сын мой, главное, чего нам недостает — это решения загадки цилиндра.

Зазвонил телефон. Инспектор вскочил и бросился к нему. Долго и внимательно слушал, что ему говорят, ска-зал два слова в ответ и положил трубку.

— Кто же этот полуночный болтун, от которого ты только что узнал столько тайн? — усмехнулся Эллери.

— Это был Эдмунд Кру, — ответил Квин. — Ты помнишь, я вчера утром послал его в Римский театр. Он провел там весь вчерашний день и весь сегодняшний. И докладывает, что в помещении театра нет никаких потайных комнат и помещений. Если Эдди Кру, величайший спец по архитектуре и строительству из всех, кто только служил экспертами в полиции, говорит, что тайников в здании нет, на его слова можно твердо положиться.

Он вскочил и обнаружил в углу сидящего на корточках Джуну.

— Джуна! Давай-ка расправляй мою добрую старую кровать! — грозно скомандовал он.

Джуна, состроив уморительную гримасу, шмыгнул вон из комнаты. Квин повернулся к Эллери, который уже снял куртку и принялся развязывать галстук.

— Первым делом пойдем завтра в Римский театр и начнем весь обыск сначала! — решительно сказал инспектор. — И обещаю тебе одно, сын мой: я не позволю и дальше водить себя за нос! Завтра кое-кому не поздоровится!