Эрнст Гофман - Зловещий гость (сборник)

Даниэль опасно заболел: он не говорил, почти ничего не ел и, точно подавленный какой-то страшной мыслью, постоянно смотрел перед собой остановившимся взглядом. Адвокат думал, что старик уже не встанет.

Ф. сделал все возможное для своего любимца барона, теперь нужно было спокойно ждать развития событий, и потому он хотел вернуться в К. Отъезд был назначен на следующее утро. Поздно вечером Ф. упаковывал свои бумаги, и тут ему в руки попался маленький пакет, адресованный ему бароном Губертом фон Р., с его печатью и надписью: «Прочесть после вскрытия моего завещания». Этого пакета адвокат по какой-то непонятной причине раньше не заметил. Только он собрался его распечатать, как дверь отворилась, и в комнату тихой походкой вошел Даниэль. Он положил на письменный стол черную папку, которую держал под мышкой, потом со страшным, глубоким вздохом упал на колени и, судорожно схватив Ф. за руки, сказал глухим голосом: «Не хочу умирать на эшафоте, что бывает там, наверху!» Потом он поднялся со страшной одышкой и вышел из комнаты так же, как и вошел.

Адвокат всю ночь читал бумаги из черной папки и пакета Губерта. Эти документы были связаны между собой и указывали на меры, которые следовало принять. Как только Ф. приехал в К., он отправился к барону Губерту фон Р., который принял его с грубой надменностью. Но в результате этих переговоров, начавшихся в полночь и продолжавшихся без перерыва до поздней ночи, барон на другой день объявил перед судом, что, согласно завещанию отца, он признает претендента на майорат законным сыном старшего сына барона Родериха фон Р., Вольфганга фон Р., сочетавшегося законным браком с девицей Жюли де Сен-Валь, признавая его вместе с тем и законным наследником майората. Когда он покинул зал суда, у дверей уже стоял его экипаж, запряженный почтовыми лошадьми, и он быстро уехал прочь, оставив в растерянности своих мать и сестру. Возможно, им не суждено было когда-либо увидеть его вновь.

Родерих удивлялся обороту, который приняло дело, и просил Ф. объяснить, как могло случиться такое чудо и какая таинственная сила тут была замешана. Адвокат успокоил его относительно будущего, в особенности же относительно того времени, когда он вступит во владение майоратом. Но пока передача майората еще не могла состояться, потому что суд, неудовлетворенный заявлением Губерта, требовал полного удостоверения личности Родериха. Ф. попросил барона позволить ему жить в Р-зиттене, прибавив к этому, что мать и сестра Губерта, поставленные в затруднительное положение его быстрым отъездом, предпочли бы спокойную жизнь в родовом замке шумной и дорогой городской жизни.

Восторг, с которым Родерих ухватился за мысль хоть некоторое время пожить под одной кровлей с баронессой и ее дочерью, показал, какое глубокое впечатление произвела на него прелестная, грациозная Серафина. И действительно, барон так хорошо воспользовался своим пребыванием в Р-зиттене, что спустя всего несколько недель добился ответной любви Серафины и получил согласие ее матери на этот союз. Ф. находил, что все это слишком поспешно, ведь признание Родериха законным владельцем майората все еще было под сомнением. Письма из Курляндии нарушили идиллическую жизнь в замке: Губерт совсем не показывался в имениях, он поехал прямо в Петербург, поступил на военную службу и был теперь в составе войска, идущего в Персию, с которой воевала в то время Россия. Это обстоятельство сделало необходимым быстрый отъезд баронессы с дочерью в имения, где царил полный хаос. Родерих, уже считавший себя сыном баронессы, не упустил случая сопровождать свою милую; Ф. тоже вернулся в К. Так замок опять опустел.

Болезнь домоправителя все усиливалась, так что он не надеялся на поправку, и его должность передали старому егерю Францу, верному слуге Вольфганга. Наконец, после долгих проволочек Ф. получил из Швейцарии нужные сведения. Священник, крестивший Родериха, давно уже умер, но в церковной книге нашли сделанную его рукой отметку, гласившую, что тот, кого он под именем Борна соединил законным браком с девицей Жюли де Сен-Валь, явился к нему под настоящим своим именем, как барон Вольфганг фон Р., старший сын барона Родериха Р. из Р-зиттена. Кроме того, нашлись еще два свидетеля, женевский торговец и старый французский капитан, ехавший в Лион, которым Вольфганг тоже открыл свое имя, и их показания скрепили отметку священника в церковной книге.

Имея в руках бумаги, составленные в законной форме, адвокат представил теперь полные доказательства правоты своего доверителя, и ничто более не мешало передать ему майорат, что и состоялось ближайшей осенью. Губерт был убит в первом же сражении, его постигла судьба его младшего брата, который был тоже убит на войне за год до смерти отца. Таким образом, курляндские имения перешли к баронессе Серафине фон Р. и составили прекрасное приданое для счастливого Родериха.

Наступил ноябрь, когда баронесса и Родерих с невестой приехали в Р-зиттен. Состоялась передача майората, а затем и свадьба Родериха и Серафины. Много недель прошло в шумных удовольствиях; наконец, пресыщенные гости стали один за другим покидать замок, к великой радости Ф., не желавшего уезжать из Р-зиттена, не дав молодому владельцу майората подробных указаний относительно всего, что касалось его новых владений. Дядя Родериха с величайшей точностью вел все отчеты по доходам и расходам, так что, хотя Родерих получал ежегодно только небольшую сумму на свое содержание, остатки доходов составили значительное приращение к наличным деньгам, оставшимся после старого барона. Только первые три года Губерт тратил доходы от майората, причем считал себя должником, обязуясь уплатить долг из причитавшейся ему части курляндских имений.

С тех пор как Даниэль пришел в залу в приступе лунатизма, Ф. выбрал себе спальню старого Родериха, желая выяснить то, что Даниэль потом добровольно ему открыл. Так вышло, что эта комната и смежная с ней большая зала служили местом встреч барона и Ф. для занятий делами поместья.

Однажды оба они сидели перед ярко пылавшим камином за большим столом. Адвокат держал в руках перо, отмечая суммы и считая имущество владельца майората, а тот пересматривал счетную книгу и необходимые документы. Никто из них не заметил глухого шума моря, тревожных криков чаек, которые предвещали непогоду, никто не обратил внимания на разразившуюся в полночь бурю, дикое бушевание которой проникло в замок, разбудив голоса в каминных трубах и узких проходах, так что во всех закоулках огромного здания начало свистеть и завывать. Наконец, после страшного порыва ветра, от которого сотрясся весь замок, в залу вдруг проникло мрачное сияние полной луны.