Эрл Гарднер - Дело о ледяных пальцах

— Правильно я понял: растрата значительно меньше пяти тысяч долларов?

— Да.

— И вы не намерены позволить ему вернуть растраченные деньги?

— Конечно, нет! Это означало бы отказаться от судебного преследования за вознаграждение. Мой клиент хочет, чтобы Банке ответил за растрату.

— И в то же время ваш клиент намерен получить выигрыш.

— Безусловно, ведь эти деньги принадлежат моему клиенту.

— Очень любопытная теория… — протянул Мейсон. — Однако я ее не разделяю и…

— Тем не менее, может быть, вы скажете, каким образом эти билеты оказались у вас? — спросил Даулинг. В ответ Мейсон лишь слегка улыбнулся.

— Я хочу, чтобы вы нас правильно поняли, — продолжал Даулинг. — Мы откровенны с вами. Из профессиональной этики я предоставляю вам возможность для сотрудничества. Хотя, учитывая все вышеизложенное, вы можете быть квалифицированы как соучастник растраты и сообщник растратчика.

— Благодарю вас, — буркнул Мейсон. — Только вы напрасно затрудняете себя, пытаясь объяснить мне, что такое закон. У меня в офисе достаточно пособий по юриспруденции. Если я в чем-либо сомневаюсь, то всегда могу найти там ответ.

— Ну что ж, — рассердился Даулииг, — идите и уточните, когда человек может считаться соучастником. И не думайте, что если вы адвокат, то можете помогать растратчику казенных денег.

— Причина, по которой я порекомендовал вашему клиенту проконсультироваться у адвоката, — сказал Мейсон, — в том, что он в присутствии свидетелей позволил себе сделать клеветническое заявление. Он назвал меня продажным адвокатом и стряпчим по темным делам.

Даулинг взглянул на Фремонта.

— Это ложь! — заявил тот. — Это совсем не так. Мистер Мейсон не правильно меня понял. Я говорил о другом.., о других адвокатах.

— О мистере Даулинге? — съязвил Мейсон.

— Не попадитесь в ловушку, Фремонт, — вмешался Даулинг. — Лучше уж молчите! Вы уже достаточно наговорили.

— Даже слишком, — заметил Мейсон.

— У вас есть свидетели? — спросил Мейсона Даулинг.

— Мой секретарь и полицейский. Если не ошибаюсь, его зовут Сидней Бердетт.

— Его секретарь, — презрительно фыркнул Фремонт. — Она скажет все, что…

— Молчите! — приказал Даулинг.

— Почему? Пусть говорит, — сказал Мейсон. — Возможно, у моего секретаря тоже появится причина возбудить дело.

— Думаю, — предложил Даулинг, — мы продолжим этот разговор без моего клиента.

— И без меня, — заметил Мейсон. — Мы ждем, когда… В это время на табло вспыхнул свет, и диктор объявил: первое место занял Фальшивомонетчик, второе Больше и Лучше, третье — Горячая Голова.

— Пойдем получим деньги по нашим билетам, — обратился Мейсон к Делле. Нам пора. Может, вы претендуете и на этот выигрыш, так же как и на другой?

— Подождите, — попытался остановить его Фремонт. — По какой системе вы играете?

— По очень простой, но практически безошибочной.

— В чем ее суть? — оживился Фремонт.

— Может быть, вы позволите мне вести разговор? — Даулинг был явно недоволен.

— Я готов отвечать на вопросы вашего клиента, — улыбнулся Мейсон, — но раз вы возражаете против того, чтобы я разговаривал с ним или он со мной, думаю, нужно с этим согласиться. Пошли, Делла!

— Подождите, — раздался голос Фремонта. — Он не имел в виду разговор о скачках. Он хотел сказать, чтобы я не говорил о том, о чем сказал. Я имею в виду, что вы сказали, что я сказал.., что…

— Успокойтесь, — попытался остановить его Даулинг. Мейсон взял Деллу под руку и повел к кассам.

— Сюда, шеф! — Делла легонько подтолкнула его.

— Нет, не сюда. Посмотри на свой билет.

— Десять долларов! — воскликнула Делла Стрит. — Наверное, вы по ошибке отдали мне свой билет.

— Нет, у меня такой же. Я подумал: раз мы разработали почти безупречную систему, нужно обязательно ее использовать. Я не мог смириться с тем, что ты поставила десять долларов на проигравшую лошадь и только два — на победителя.

— Но, шеф, ставки составляют…

— На твой билет в десять долларов ты получишь приблизительно… Сейчас узнаешь сколько.

Мейсон предъявил оба билета и получил по сто шестьдесят долларов на каждый.

— Возьми, пожалуйста, Делла. А мы совсем неплохо провели день на скачках.

За спиной Мейсона раздался голос Фремонта:

— Послушайте, мистер Мейсон, мы можем стать друзьями. Мне бы хотелось знать, как вы выбираете лошадей.

— Это безошибочная система, — сказал Мейсон. — Но я обещал дирекции ипподрома не раскрывать секрета никому, кроме самого близкого друга. А вас вряд ли можно называть таковым. Пошли, Делла!

И они направились к машине.

— Слегка наклони голову в мою сторону и начни разговаривать, Делла, а сама краем глаза посмотри, нет ли за нами слежки, — попросил Мейсон.

Делла Стрит повернула к нему голову, весело улыбнулась, кивнула и сказала:

— Вы хотели, чтобы я обратилась к вам и бросила взгляд назад. Думаю, это детектив.

— Ну что ж, доставим ему удовольствие. Ему предстоит веселенькая погоня!

Они подошли к машине. Мейсон помог Делле сесть. Сел сам, захлопнул дверцу, нажал на стартер, не торопясь влился в общий поток и начал набирать скорость, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида. Мейсон успел проскочить светофор, проехал один квартал, повернул налево, потом направо, потом снова налево, сделал двойной разворот, дал задний ход и наконец остановился на небольшой улочке.

— Ну как, Делла?

— Никого. Все тихо и спокойно. Вы думали, они попытаются на вас напасть?

— Не исключено. Вероятно, они поставят агента у твоей квартиры и у нашего офиса. Им будет трудно установить, где я живу.

— Что будем делать?

— Прежде всего ничего такого, на что они рассчитывают. Мы не поедем ни в офис, ни к тебе домой.

— Но у вас с собой эти деньги… — начала Делла Стрит.

— И пистолет, — продолжил Мейсон и серьезно посмотрел на нее. — Если адвокат в субботу приглашает своего секретаря на скачки и подсказывает ей, на какую лошадь следует сделать рискованную ставку, и ставка в десять долларов приносит ей сто шестьдесят долларов, то вполне естественно отпраздновать это событие: позволить себе, скажем, отбивную с жареным луком, шампанское и немного потанцевать.

— Думаю, вы все рассчитали правильно. А наша клиентка?

— Наша клиентка, несомненно, попытается связаться с нами. Узнаем у Пола Дрейка. И в течение вечера будем ему звонить.

— Она ведь хочет получить наличными? — спросила Делла Стрит.

— Да, деньги будут у нас, пока мы не передадим их по назначению.

— Вас поставили в известность, что это растраченные казенные деньги. В какое это ставит вас положение?

— Мне было лишь сказано, что некий Родни Бэнкс обвиняется в растрате. Но пока не будет доказана его виновность, действует закон презумпции невиновности. Я не знаю никакого Родни Бэнкса. Никто не говорил, что Одри Бикнелл совершила растрату. Поэтому, мисс Стрит, не будем об этом беспокоиться.