Росс Томас - Смерть в Сингапуре [сборник]

— Это все? — спросил я.

— Не совсем. Падильо решил вести свою игру, так же, как и вы. Ему, конечно, виднее. Он думает, что сможет позаботиться о себе сам. Признаю, специалист он неплохой. Более того, мастер своего дела. Но и он не всесилен. Еще никому не удавалось выкрутиться, играя против обеих сторон. — Тут Билл-Вильгельм поднялся, а Бурмсер закончил свою мысль: — Когда вы увидите Падильо, скажите ему, что мы его ищем. Скажите, что он зашел слишком глубоко, чтобы выбраться самостоятельно.

— В навозную жижу, — уточнил я.

— Совершенно верно, Маккоркл. В навозную жижу.

Я встал и направился к Бурмсеру. Тут же подскочил Билл-Вильгельм. Я глянул на него.

— Не беспокойся, сынок. Я не собираюсь бить твоего босса. Я лишь хочу ему кое-что сказать, — и я уперся пальцем в грудь Бурмсера. — Если у кого-то возникли трудности, так это у вас. Если кто-то вел свою игру, так это вы. Я скажу вам то же самое, что говорил вашему спутнику, только не так кратко. Я приехал в Берлин поличному делу, касающемуся и моего компаньона. И если он меня о чем-либо попросит, отказывать ему я не стану.

Бурмсер печально покачал головой;

— Вы болван, Маккоркл. Настоящий болван. Пойдем, Билл.

Они ушли. А я подошел к телефону и позвбнил в Бонн. Трубку сняли после первого звонка.

— Сидишь в своем любимом кресле и наслаждаешься любимым напитком, Куки?

— Привет, Мак. Где ты?

— В берлинском «Хилтоне», и мне нужны пять тысяч баксов купюрами по двадцать и пятьдесят. К восьми вечера.

Мне ответило молчание.

— Я думаю, — послышался наконец голос Куки.

— То есть пьешь прямо из бутылки.

— Спиртное стимулирует мысленный процесс. Есть два варианта. Одна «перепелочка» в «Америкэн Экспресс», — другая — в «Немецком банке» в центре Бонна. Денег у меня много на каждом из счетов. Я богат, знаешь ли.

— Знаю. Но банк закрыт, не так ли?

— Я — крупный вкладчик. Так что деньги я достану.

— Ты сможешь прилететь сюда к вечеру?

— Конечно. Сообщу в Нью-Йорк, что свалился с гриппом, и я свободен.

— Я сниму тебе номер.

— Лучше «люкс». В Берлине у меня есть знакомые «пе-репелочки». Нам понадобится место, чтобы поразвлечься. Между прочим, мой друг из Дюссельдорфа только что отбыл. Кто-то поставил подслушивающие устройства на телефоны в салуне и в твоей квартире.

— Меня это не удивляет.

— Вечером я буду у тебя. С деньгами.

— Жду тебя, Куки.

— До встречи.

Я глянул на циферблат. Ровно четыре. До приезда Уитерби еще ровно пять часов. Взгляд упал на бутылку шотландского, но я решил, что пить сейчас не стоит. Вместо этого я спустился вниз, снял «люкс» для Куки и, выписав чек, получил наличными две тысячи марок. Вернулся в номер, выписал второй чек на пять тысяч долларов для мистера Кука Бейкера, положил в конверт и заклеил его. Достал пистолет из чемодана и сунул в карман пиджака. Затем плеснул в бокал виски, добавил воды и развернул кресло так, чтобы смотреть на город. Я долго сидел, наблюдая, как темнеют тени, переходя от серого к черному. Такими же серыми и черными были мои мысли. А день тянулся и тянулся.

В восемь сорок пять из вестибюля позвонил Куки. Я предложил ему заглянуть ко мне, что он и пообещал сделать после того, как заполнит гостевую карточку и забросит чемодан в «люкс». Через десять минут он уже стучался в дверь. Войдя, он протянул мне туго перевязанный сверток толщиной с дюйм.

— Мне пришлось взять сотенные, десять штук, — пояснил он. — Десять сотенных, пятьдесят по пятьдесят, семьдесят пять по двадцать. Всего пять тысяч долларов.

Я протянул ему конверт с чеком:

— Вот мой чек.

Он не стал разрывать конверт, я — пересчитывать деньги.

— Я причинил тебе много хлопот?

— Пришлось пригрозить, что закрою счет. Где выпивка?

— В шкафу.

Он достал бутылку, как обычно, налил себе полбокала.

— Хочешь льда?

— И так сойдет. За весь полет не взял в рот и капли; Со мною рядом сидела «перепелочка», которая боялась посадки. Она хотела держаться за мою руку. Причем зажала ее между ног. Секретарша из турецкой торговой миссии. Что у тебя нового и к чему этот оттопыренный карман? Портит силуэт.

— Я ношу при себе крупные суммы денег.

— Майка нагрели на пять тысяч баксов! Да, похоже, он влип в историю.

Я развернул кресло от окна и сел. Куки улегся на кровать, подоткнув под голову обе подушки, бокал покоился у него на груди.

— Меня навестил мистер Бурмсер, — сообщил я. — Он полагает, что я — болван. Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с ним.

— Он приводил с собой этого мальчика, сошедшего с рекламного плаката зубной пасты?

— Ты его знаешь?

— Встречались. Насколько я помню, он очень ловко управляется с ножом.

— Что соответствует создаваемому им образу.

На губах Куки заиграла улыбка.

— Ты затесался в довольно-таки странную компанию.

В дверь легонько постучали. Я встал, подошел к ней, открыл. На пороге стоял Уитерби с посеревшим лицом.

— Наверное, я чуть опоздал, — пробормотал он, шагнул в комнату и рухнул на пол. Попытался встать, по его телу пробежала дрожь, и он затих. Со спины в макинтоше виднелась маленькая дырочка. Я быстро опустился на колени и перевернул Уитерби. Руки его были в крови, расстегнув плащ и пиджак, я увидел, что его белая рубашка стала красной. Он лежал с раскрытыми глазами, перекошенным ртом.

— Он мертв, не так ли? — спросил Куки.

— Должно быть.

Но я попытался прощупать пульс. Сердце, однако, уже не билось. Уитерби не просто выглядел мертвым, он умер.

Отступив назад, я наткнулся на кровать. Сел и, глядя на безжизненное тело Уитерби, лихорадочно думал о том, что же делать. Но на ум не шло ничего путного.

— Кто это? — спросил Куки.

— Он называл себя Джон Уитерби, говорил, что по национальности англичанин и ранее выполнял задания государственных учреждений в Берлине. Сегодня вечером он собирался отвезти меня в кафе «Будапешт» на встречу с Падильо. Он работал на Падильо. Так, во всяком случае, он говорил.

— И что теперь?

Я все еще смотрел на Уитерби.

— Ничего. Поеду в кафе один. А тебе лучше вернуться в свой номер.

— Обойдемся без фараонов?

— Их вызовет горничная, которая придет перестилать постель. Раз вот так походя убивают людей, значит, Падильо сейчас в очень сложном положении. Я не могу ждать, пока полиция решит, что моей вины в смерти Уитерби нет. У меня нет времени.

— Пожалуй, я поеду с тобой.

— Зачем тебе лишние хлопоты?

— Я вложил в это дело пять тысяч долларов, а ты, возможно, сунул мне поддельный чек.

— Если ты поедешь со мной, тебе, возможно, уже не удастся выяснить, так ли это.

Куки улыбнулся:

— Мне надо только заглянуть в свой номер. Жду тебя там через пять минут, — он переступил через ноги Уитерби и вышел в коридор.