Агата Кристи - Том 1

Когда все собрались, Пуаро встал и поклонился.

– Месье, медам, я попросил вас собраться с определенной целью. – Он помолчал. – Для начала я хочу обратиться с горячей просьбой к мадемуазель.

– Ко мне? – спросила Флора.

– Мадемуазель, вы помолвлены с капитаном Ральфом Пейтеном. Если он доверился кому-нибудь, то только вам. Умоляю вас, если вам известно его местопребывание, убедите его не скрываться больше. Минуточку, – остановил он Флору, которая хотела что-то сказать, – ничего не говорите, пока не подумаете хорошенько. Мадемуазель, с каждым днем его положение становится для него опаснее. Если бы он не скрылся, какими бы полными ни были улики против него, он мог бы дать им объяснение. Но его молчание, его бегство – что они означают? Только одно – признание вины. Мадемуазель, если вы действительно верите в его невиновность, убедите его вернуться, пока не поздно.

Флора побелела как полотно.

– Пока не поздно… – пробормотала она.

Пуаро наклонился, не спуская с нее глаз.

– Послушайте, мадемуазель, – сказал он очень мягко, – вас просит об этом старый папа Пуаро, который много видел и много знает. Я не пытаюсь поймать вас в ловушку, мадемуазель. Но не могли бы вы довериться мне и сказать, где скрывается Ральф Пейтен?

Флора встала.

– Мсье Пуаро, – сказала она и поглядела ему в глаза, – клянусь вам, клянусь всем, что есть для меня святого, я не знаю, где Ральф. Я не видела его и не получала от него никаких известий со… со дня убийства. – Она села.

Пуаро молча поглядел на нее, затем резко ударил ладонью по столу.

– Bien! [30] Хорошо (фр.) . Значит, так, – сказал он. Лицо его стало жестким. – Теперь я обращаюсь к остальным. Миссис Экройд, майор Блент, доктор Шеппард, мистер Реймонд, все вы друзья Ральфа Пейтена. Если вы знаете, где он скрывается, скажите.

Наступило долгое молчание. Пуаро по очереди поглядел на каждого из нас.

– Умоляю вас, – произнес он тихо, – доверьтесь мне.

Снова молчание. Его нарушила наконец миссис Экройд.

– Я считаю, – плаксиво заговорила она, – что отсутствие Ральфа странно, очень странно. Скрываться в такое время! Мне кажется, за этим что-то есть. Я рада, Флора, дитя мое, что ваша помолвка не была объявлена официально.

– Мама! – гневно вскричала Флора.

– Провидение! – заявила миссис Экройд. – Я глубоко верю в провидение – божество, творящее наши судьбы, как поэтично выразился Шекспир. [31] Цитата из V акта трагедии «Гамлет»: «…то божество намерения наши довершает, хотя бы ум наметил и не так…»

– Но вы же не предполагаете, что провидение сотворило это само, без посторонней помощи? – рассмеялся Реймонд.

Он, как я понимаю, просто хотел разрядить обстановку, но миссис Экройд взглянула на него с укором и достала носовой платочек.

– Флора избавлена от массы неприятностей. Ни на минуту я не усомнилась в том, что дорогой Ральф неповинен в смерти бедного Роджера. Я не думаю о нем плохо. Ведь у меня с детства такое доверчивое сердце. Я не верю дурному ни о ком. Но, конечно, следует помнить, что Ральф еще мальчиком попадал под бомбежку. Говорят, это иногда сказывается много лет спустя. Человек не отвечает за свои действия. Понимаете, не может взять себя в руки…

– Мама! – вскрикнула Флора. – Не думаешь же ты, что Ральф…

– Действительно, миссис Экройд… – сказал майор Блент.

– Я не знаю, что и думать, – простонала миссис Экройд. – Это невыносимо! Если Ральфа признают виновным, к кому отойдет поместье?

Реймонд резко отодвинул стул. Майор Блент остался невозмутим, но очень внимательно поглядел на миссис Экройд.

– Это как при контузии… – упрямо продолжала миссис Экройд. – Притом Роджер был скуп с ним – из лучших побуждений, разумеется. Я вижу, вы все против меня, но я считаю исчезновение Ральфа очень странным и рада, что помолвка Флоры не была объявлена.

– Она будет объявлена завтра, – громко сказала Флора.

– Флора! – в ужасе вскричала ее мать.

– Будьте добры, – обратилась Флора к секретарю, – пошлите объявление в «Таймс» и в «Морнинг пост».

– Если вы уверены, что это благоразумно, мисс Экройд, – ответил тот.

Флора импульсивно повернулась к Бленту.

– Вы понимаете, – сказала она, – что мне остается делать? Я же не могу бросить Ральфа в беде. Правда?

Она долго, пристально смотрела на Блента, и наконец он кивнул.

Миссис Экройд разразилась визгливыми протестами, но Флора оставалась непоколебимой. Наконец заговорил Реймонд:

– Я ценю ваши побуждения, мисс Экройд, но не поступаете ли вы опрометчиво? Подождите день-два.

– Завтра, – звонко сказала Флора. – Мама, бессмысленно вести себя так. Какой бы я ни была, я верна своим друзьям.

– Мсье Пуаро, – всхлипнула миссис Экройд, – сделайте же что-нибудь!

– Все это ни к чему, – вмешался Блент. – Мисс Флора совершенно права. Я целиком на ее стороне.

Флора протянула ему руку.

– Благодарю вас, майор Блент, – сказала она.

– Мадемуазель, – сказал Пуаро, – позвольте старику выразить свое восхищение вашим мужеством и преданностью друзьям. И надеюсь, вы поймете меня правильно, когда я попрошу вас, настойчиво попрошу, отложить это объявление на день или два.

Флора нерешительно взглянула на него, а он продолжал:

– Поверьте, я прошу вас об этом в интересах Ральфа Пейтена столько же, сколько и в ваших, мадемуазель. Вы хмуритесь. Вы не понимаете, как это может быть. Но уверяю вас, это так! Вы передали это дело в мои руки и не должны теперь мне мешать.

– Мне это не по душе, – немного помолчав, сказала девушка, – но будь по-вашему. – И она снова села.

– А теперь, месье и медам, – быстро заговорил Пуаро, – я продолжу. Поймите одно, я хочу докопаться до истины. Истина, сколь бы ни была она ужасна, неотразимо влечет к себе ум и воображение того, кто к ней стремится. Я уже немолод, мои способности, возможно, уже не те, что прежде… – Он явно ожидал, что за этим последует взрыв возражений. – Вполне вероятно, что это дело будет последним, которое я расследую. Но Эркюль Пуаро не из тех, кто терпит поражение. Повторяю: я намерен узнать истину. И я ее узнаю, вопреки вам всем.

Он бросил последние слова нам в лицо как обвинение. Я думаю, что все мы немного смутились – все, кроме Реймонда, тот остался совершенно невозмутимым.

– Что вы хотите этим сказать – «вопреки нам всем»? – спросил он, слегка подняв брови.

– Но… именно это, мсье. Все находящиеся в этой комнате скрывают от меня что-то. – И он поднял руку в ответ на ропот протеста. – Да, да, я знаю, что говорю. Может быть, это нечто неважное, пустяки, по-видимому не имеющие отношения к делу, но, как бы то ни было, каждый из вас что-то скрывает. Я не прав?

Его взгляд – и вызывающий, и обвиняющий – скользнул по нашим лицам. И все опустили глаза. Да, и я тоже.