Агата Кристи - Том 3

Сейчас, пытаясь восстановить первое, ускользающее из памяти впечатление, Джек уже не мог наверняка сказать, что же это было. А если это вскрикнула какая-нибудь птица и он из-за дальности расстояния принял звук за женский голос?

Но он тут же отбросил это предположение: голос, который он слышал, был, без сомнения, женский. Он вспомнил, что как раз перед этим посмотрел на часы. Крик раздался где-то в промежутке между пятью и двадцатью минутами восьмого. Для полиции этот факт, наверное, будет немаловажен, если… если они что-нибудь обнаружат.

Придя домой, он с жадностью набросился на свежие вечерние газеты, пытаясь найти в них упоминание о совершенном преступлении. Но ничего в них не обнаружил.

Следующее утро выдалось настолько промозглым, что даже у самых заядлых игроков отбило желание выходить на поле. Джек поднялся поздно, наскоро проглотил свой завтрак и поспешил на поезд. Сев в поезд, он снова лихорадочно углубился в газеты. Но опять не нашел никаких упоминаний о каком-либо преступлении.

«Странно, – подумал Джек про себя. – Но что было, то было. Скорее всего, это какие-нибудь ребятишки забавлялись в лесу».

На следующее утро он вышел рано. Проходя мимо коттеджа, он краем глаза заметил, что девушка снова занималась прополкой в саду. Видимо, это у нее вошло в привычку. Удар, который он нанес по мячу, был просто великолепен, и ему казалось, что она не могла не заметить этого. Когда Джек устанавливал мяч на следующую метку, он взглянул на часы.

«Как раз двадцать пять минут восьмого, – пробормотал он. – Интересно…»

Слова замерли у него на губах. Откуда-то сзади раздался тот самый крик, который так напугал его в первый раз. Женский голос, охваченный ужасом:

– Убивают! Помогите, убивают!

Джек рванулся назад. У знакомой калитки стояла девушка с «анютиными глазками». Она выглядела испуганной, и Джек, подбежав к ней, воскликнул торжествующе:

– Ну, на этот раз вы, конечно, слышали?

Она слегка отступила от него, когда он приблизился, оглянулась на дом, находившийся позади, словно собираясь бежать туда и спрятаться, потом качнула головой и пристально взглянула на него.

– Я ничего не слышала, – с удивлением произнесла она. – Совсем ничего.

Это было равносильно тому, как если бы она с размаху ударила его. В искренности ее слов он ни минуты не сомневался. И тем не менее не мог себе представить, что это так… не мог… не мог. До него донесся ее мягкий, почти сочувствующий голос:

– Скажите, вы, наверное, были контужены, да?

В мгновение ока он сообразил, что означал ее испуганный взгляд: наверняка подумала, что он страдает галлюцинациями.

И вдруг его словно окатили ушатом холодной воды – а что, если она права? Что, если это действительно галлюцинации? Охваченный ужасом, он повернулся и пошел прочь, даже не удостоив ее ответом. Девушка посмотрела ему вслед, вздохнула, покачала головой и снова нагнулась, возвращаясь к своему занятию.

Джек погрузился в глубокое раздумье. «В конце концов, если я снова в двадцать пять минут восьмого услышу этот проклятый голос, – решил он про себя, – тогда будет ясно, что у меня в самом деле галлюцинации. Но я надеюсь, что никакого голоса больше не услышу».

Весь день он провел в нервном напряжении и рано лег спать, полный решимости проверить себя на следующее утро, но полночи не мог сомкнуть глаз, а в результате проспал. Было уже двадцать минут восьмого, когда он выскочил из гостиницы и поспешил в сторону игрового поля. Он понимал, что не успеет попасть на злополучное место в двадцать пять минут восьмого, но если этот голос – чистейшая галлюцинация, то он услышит его где угодно. Джек побежал, на ходу поглядывая на стрелки своих часов.

Двадцать пять минут восьмого. Откуда-то издалека донеслось эхо женского голоса. И хотя слова невозможно было разобрать, похоже, звали на помощь. Но в чем он был твердо уверен, так это в том, что это был тот самый крик, который он слышал раньше, и исходил он из того же самого места, где-то неподалеку от коттеджа.

Как это ни странно, но то, что он услышал, даже успокоило его. Это, скорее всего, просто мистификация. А что, если девушка сама разыграла его? Он решительно расправил плечи и вытащил биту из спортивной сумки.

Девушка стояла в саду, как обычно. На этот раз, когда он приподнял кепку и поприветствовал ее, она произнесла «доброе утро» и в голосе ее прозвучала легкая застенчивость. «Сегодня она привлекательна, как никогда», – подумал он.

– Отличный денек выдался? – бодро произнес Джек, проклиная себя за то, что говорит такую банальность.

– Да, просто восхитительный, – живо откликнулась она.

– Для сада, наверное, это хорошо?

Девушка улыбнулась, и на щеках ее появились обворожительные ямочки.

– Увы, нет! Моим цветам нужен дождь. Посмотрите, они все высохли.

Жестом она пригласила его подойти поближе, и Джек вплотную приблизился к низкой изгороди, отделявшей сад от игрового поля, и посмотрел на цветы.

– Но они совсем свежие, – произнес он и почувствовал себя неловко; ему показалось, что он сказал что-то не то: девушка смерила его взглядом, в котором проскальзывало сожаление.

– Солнце светит слишком ярко, – сказала она. – Цветы приходится постоянно поливать. Но, как видно, на вас солнце влияет благотворно – вы выглядите сегодня значительно лучше.

Ободряющий тон девушки вызвал у Джека прилив раздражения. «Будь оно все трижды проклято! – закипал он тихой яростью. – По-моему, она пытается исцелить меня внушением».

– Я совершенно здоров, – произнес он, еще более раздражаясь.

– Ну вот и прекрасно, – с живостью откликнулась девушка.

Он еще немного поиграл и поспешил на завтрак.

Сидя за столом, Джек уже не в первый раз почувствовал на себе испытующий взгляд человека, расположившегося с ним рядом. Это был мужчина средних лет, с энергичными чертами лица. У него была черная бородка, проницательные серые глаза и те легкость и уверенность в поведении, которые выдавали в нем профессионала высокого класса. Джек уже узнал, что фамилия его Левингтон, и краем уха слышал, что в медицинских кругах он известен как прекрасный специалист. Но поскольку Джек не мог вспомнить, когда он сам посещал Харли-стрит, эта фамилия ему ни о чем не говорила.

Но сегодня утром он не мог не почувствовать, что за ним наблюдают, и это не на шутку взволновало его. «А может быть, у меня на лице написано нечто такое, что привлекает внимание окружающих?»

Что, если этот человек в силу своих профессиональных способностей заметил, что с ним, Джеком, происходит что-то неладное?

При одной этой мысли Джек содрогнулся от ужаса. Что, если так оно и есть? Не сходит ли он действительно с ума? И что все это такое – галлюцинация или чья-то злая шутка?