Агата Кристи - Том первый. Выпуск II

– Так вы следили за мной в моем уединении? Бывают моменты, сэр, когда единственная цель человека, любящего спокойствие, – убежать подальше от шумной толпы.

Бандл удалилась, и американец с Энтони остались наедине. Мистер Фиш немного понизил голос.

– Полагаю, – предположил он, – во всем этом переполохе есть какая-то тайна?

– Еще какая, – ответил Энтони.

– Этот малый с лысой головой, вероятно, родственник хозяев дома?

– Что-то вроде этого.

– Эти центральноевропейские нации просто потрясающи, – заявил мистер Фиш. – Я что-то слышал, будто убитый джентльмен был его королевским высочеством. Это так, вы не знаете?

– Сюда он приехал под именем графа Станислава, – уклончиво ответил Энтони.

В ответ мистер Фиш изрек загадочное:

– Идиот!

После этого на некоторое время он погрузился в молчание.

– Этот ваш полицейский капитан, – продолжил он, – Баттл, или как там его зовут, хорошо знает свое дело?

– Скотленд-Ярд считает – да, – сухо ответил Энтони.

– Мне он кажется несколько ограниченным, – заметил мистер Фиш. – Никакой напористости. Что это за гениальная идея никому не позволять покинуть дом? – С этими словами он бросил на Энтони проницательный взгляд.

– Завтра утром, видите ли, все должны быть на дознании.

– А в чем идея? Больше ему ничего не нужно? Он смеет подозревать гостей лорда Катерхэма?

– Дорогой мой мистер Фиш!

– Мне становится немного неуютно быть иностранцем в этой стране. Преступление, разумеется, работа постороннего? И окно обнаружили незапертым, верно?

– Да, – подтвердил Энтони, глядя прямо перед собой.

Мистер Фиш вздохнул и через минуту-другую жалобно произнес:

– Молодой человек, вы знаете, как откачивают воду из шахты?

– Как?

– Насосом, но это ужасно тяжелая работа! Смотрите, наш радушный хозяин шагает от одной группы к другой. Я должен присоединиться к нему.

Мистер Фиш легко отошел, и Бандл снова подошла к Энтони.

– Мистер Фиш очень забавен, правда? – заметила она.

– Пожалуй.

– С Вирджинией что-то произошло, – резко сказала Бандл.

– Я не заметил.

– В самом деле? Не понимаю, что именно. Но причина не та, о которой она говорит. И все же она каждый раз получает то, что хочет. Она всегда начеку. Кстати, она велела мне быть с вами ласковой, и я буду с вами ласкова, даже через силу!

– А вот этого не надо, – заверил ее Энтони. – Но если вам все равно, я бы хотел, чтобы вы были ласковы со мной на воде, в лодке.

– Неплохая идея, – охотно согласилась Бандл.

Они вместе спустились к озеру.

– Я хотел задать вам только один вопрос, – сказал Энтони, когда они медленно отгребли от берега, – прежде чем мы перейдем к действительно интересным темам. Делу время, а потехе час.

– Чья спальня вас интересует на этот раз? – устало и терпеливо спросила Бандл.

– На этот раз не спальня. Я бы хотел узнать, где вы нашли эту гувернантку-француженку?

– Да вы просто одержимы, – изумилась Бандл. – Я нашла ее через агентство и плачу ей тысячу фунтов в год, ее зовут Женевьева. Что вас еще интересует?

– Допустим, в агентстве, – сказал Энтони. – А рекомендации у нее были?

– О боже! Она десять лет жила у одной графини.

– У какой графини?

– У графини де Бретей, замок Бретей, Динар.

– А с самой графиней вы не виделись? Ваше общение происходило через переписку?

– Точно.

– Гм-м! – вздохнул Энтони.

– Вы меня заинтриговали, – оживилась Бандл. – Вы меня не на шутку заинтриговали. Тут любовь или преступление?

– Вероятно, просто идиотизм с моей стороны. Забудем это.

– «Забудем», – небрежно говорит он, выудив всю нужную ему информацию! Мистер Кейд, кого вы подозреваете? Я бы подозревала Вирджинию, как самую невероятную женщину, но она подходит меньше всего! Или, может быть, Билл?

– А как насчет вас?

– Аристократка в Братстве Красной Руки! Это была бы сенсация.

Энтони засмеялся. Бандл ему нравилась, хотя он немного побаивался пронзительного взгляда ее серых глаз.

– Вы должны гордиться этим, – вдруг произнес он, показав на огромный дом.

Бандл прищурилась и опустила голову.

– Да… полагаю, в нем что-то есть. Но к этому слишком привыкаешь. Во всяком случае, все лето мы живем в Каусе и Довиле, а потом в Шотландии. Чимниз пять месяцев открыт для посетителей. Раз в неделю сюда приезжают туристы, и Тредуэлл рассказывает им о замке. «Справа от вас портрет четвертой маркизы Катерхэм, написанный сэром Джошуа Рейнолдсом», и так далее, и какой-нибудь Эд или Берт, записной шутник, легонько подталкивает свою девушку и говорит: «Эй, Глэдис, две картинки тут ничего!» А потом они уходят, не глядя на картины, шаркают ногами и с нетерпением ждут возвращения домой.

– Но здесь все же вершились исторические события!

– Вы наслушались Джорджа, – устало возразила Бандл. – Он всегда рассказывает нечто подобное.

Энтони, приподнявшись на локте, посмотрел на берег:

– Что за третий подозрительный иностранец с унылым видом стоит у лодочного домика? Или это один из приглашенных на прием?

Бандл подняла голову от алой подушки, на которой лежала.

– Это Билл, – пояснила она.

– Кажется, он кого-то ищет.

– Вероятно, меня, – без энтузиазма подтвердила Бандл.

– Срочно гребем в другую сторону?

– Решение правильное, но потребует от вас слишком много усилий.

– После такого замечания я буду грести с удвоенной энергией.

– Вовсе нет, – возразила Бандл. – Гордость не позволяет мне убегать. Гребите туда, где ждет этот молодой осел. Кто-то, полагаю, должен за ним присмотреть. Вирджиния, должно быть, от него улизнула. Когда-нибудь, каким бы немыслимым это ни казалось, я, может быть, решусь выйти замуж за Джорджа, так что нужно привыкать быть «одной из хорошо известных хозяек политических салонов».

Энтони принялся покорно грести к берегу.

– А что, интересно, станет со мной? – жалобно произнес он. – Я отказываюсь быть третьим лишним. А там, вдалеке, дети?

– Да. Будьте осторожны, или они вас заманят.

– Я люблю детей, – сказал Энтони. – Я мог бы обучить их милым, спокойным интеллектуальным играм.

– Что ж, не говорите, что я вас не предупреждала.

Оставив Бандл на попечение безутешного Билла, Энтони зашагал туда, где тишина дня нарушалась пронзительными криками. Приняли его с восторгом.

– Вы умеете играть в краснокожих индейцев? – строго спросила Гаггл.

– Немного, – ответил Энтони. – Вы бы слышали, как я ору, когда с меня снимают скальп! Вот так. – Он завопил.

– Неплохо, – проворчала Уинкл. – А теперь кричите так, как тот, кто снимает скальп.

Энтони издал воинственный клич. Еще через минуту игра в краснокожих индейцев была в самом разгаре.

Примерно через час, вытирая лоб, Энтони справился о мигрени, мучившей мадемуазель, и с удовольствием услышал, что Женевьева полностью поправилась. Он завоевал такое доверие детей, что его пригласили выпить чая в классной комнате.