Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось

— И не надоело вам болтать? Пошли, Саша, биллиард простаивает!

— В такую прекрасную погоду… — надулась Гунта.

— Мы только одну партию, — поспешил успокоить ее Александр Войткус, — пока воздух еще не прогрелся. Тогда пойдем с тобой хоть до маяка и обратно.

Ни для кого не было секретом, что надежды Гунты на перевод в Ригу в немалой степени основывались и на ожидаемом замужестве, где партнером предстояло быть этому бородатому уполномоченному ОБХСС. Вот тогда–то она успеет показать коготки, а до тех пор разумнее было не лишать его мелких удовольствий. И Гунта вместе с мужчинами направилась в подвал, где находился в «Магнолии» зал для настольных игр.

Здесь–то Гунар Апситис и разыскал наконец свою племянницу после безуспешных поисков в комнатах и в саду. Он таинственно подмигнул ей в соответствии с законами конспирации.

— Поговорю с ребятами, — тут же согласилась она. — Они, безусловно, согласятся помочь, тунеядство даже мне стало надоедать. А ты пока что закажи для всех нас кофе.

— Нет–нет, меня ты в это дело не впутывай. Ни с какой стороны, — запротестовал заместитель директора. — Я лицо должностное и к милиции могу обращаться только официально.

— Тогда поставь нам кофе как неизвестный благодетель, иначе я с ними и разговаривать об этом не стану, — не отступала Гунта.

В своем Саше, а также Иманте Приедитисе Гунта не сомневалась — они всегда принимали участие во всяких проделках. Мурьяна тоже, наверное, удастся уговорить. Она опасалась только Владимира, который сейчас, после визита жены, был явно не в себе, да еще Леонида Находко, который мог и не захотеть действовать за спиной своего начальства: как–никак «Магнолия» находилась на территории его района. Так что действовать надо было осторожно.

— Где же это наш профессор? — поинтересовалась Гунта, когда все разместились за сдвинутыми столиками.

— Вместе с моим начальником на рассвете отправились рыбачить. На какие–то там стопроцентные места с вимбой, — завистливо протянул капитан Находко.

— Да, умеет наш Березинер устраиваться. Нет, наверное, в стране такого города, где бы не работали его бывшие студенты — от Камчатки до Калининграда.

— И Латгалия не является исключением, — поддел Мурьяна особенно раздражительный сегодня Зайцис. — Попробуй только забыть, как он ночь напролет исправлял твои «нововведения» в русскую стилистику, — не то я напущу на тебя всех собак из моего отдела охраны. Другой на твоем месте давно уже полез бы с аквалангом в воду, чтобы нацеплять на крючок своего спасителя самых жирных угрей…

— Да я что? — тут же согласился Мурьян. — Я только и хотел сказать, что он куда башковитее нас всех. Не убивает время, а живет, — последнее слово он выговорил особенно торжественно.

— Да, мне стучать по мячику тоже осточертело, — неожиданно взбунтовался Имант. — И картишки по вечерам.

— Если ты истосковался по своим уголовникам, тебя никто тут не держит, — не на шутку обиделась Гунта. Однако тут же вспомнила о своей дипломатической миссии, — Хотя не помешало бы немножко разогреть кровь.

— Ты и правда так думаешь? — спросил Войткус без восторга.

— А знаете, ребята, эта тихая заводь куда глубже, чем с первого взгляда кажется, — и, забросив этот крючок, Гунта умолкла.

Но привлечь внимание мужчин ей не удалось. Как назло, именно в это мгновение в бар вошла некоронованная королева красоты «Магнолии» Ирина Перова. Она вела за руку свою кудрявую и всеми балованную наследницу Таточку. Одетая в черные блестящие брюки «диско» и прилегающий белый джемпер с короткими рукавами, она выглядела инородным телом в окружении традиционных тренировочных костюмов. Однако манеры ее были не вызывающими, а, скорее, выражали как бы смущение тем, что она вынуждена носить наряды, привезенные мужем из–за границы, поскольку ее собственной зарплаты секретарши не хватает на то, чтобы покупать другие, менее бросающиеся в глаза вещи.

Радостная улыбка, какой она приветствовала сидевших, была искренней, а разочарование по поводу того, что ее не пригласили в компанию, выглядело совершенно естественным.

Красиво опершись локтями о стойку, Перова охотно позволила любоваться ее стройной фигурой, свежим загаром лица в обрамлении темных волос, придававших ей облик южанки.

«Такая может даже моему Саше вскружить голову», — сердито подумала Гунта и демонстративно повернулась к Ирине спиной.

— Если вам больше нравится немое кино, я могу и помолчать, — язвительно заметила она.

— Давай говори, — от общего имени сказал капитан Находко.

Уже после первых слов Гунты никто больше не обращал на Перову никакого внимания.

— И ты хочешь, чтобы мы, вроде пионеров, участвовали в этой военной игре? — скептически спросил затем Владимир. — Спасибо, мне сейчас хватает забот и посерьезнее.

— Ну, а если и на самом деле? — встал на сторону Гунты Войткус. — Ты и представить себе не можешь, какие беды случаются от пьянства.

— Тогда тем более нечего совать голову в петлю. От этих сумасбродных ученых вообще лучше держаться подальше. Проветрят как следует голову — и окажется, что диссертации этой вообще никогда не существовало… — попытался Находко обратить разговор в шутку.

Однако провести Приедитиса ему не удалось.

— Чего ты боишься?

— Ладно, могу сказать откровенно. Предположим, Кундзиньш говорит правду, и рукопись, хотя и важная, все же секретной является весьма условно. Он это знает, мы этому верим. Но все остальные думают, что она содержит государственные тайны — случайно нашедший ее, или похититель, если он вообще существует, или тот же дядюшка Гунты, уже вышедший из игры…

— И ты нам советуешь последовать его Примеру и придерживаться страусовой политики?

Слова Приедитиса и решили вопрос.

Ферзевый гамбит

— Я вас в последний раз предупреждаю: орденов за это нам никто не даст, — молвил Находко, когда они выходили из лифта на одиннадцатом этаже.

— Слышали! — отмахнулся Приедитис. — Что ты зудишь, как комар ночью? Посмотри лучше, не провалилась ли рукопись в эту вот щель, — и он показал на полоску пустоты между полом кабины и порогом этажа.

— Это же не камень! — возразила Гунта. — Бумаги, когда падают, разлетаются, как известно, в разные стороны. Если даже их объединяет одна и та же мысль.

— А может, они были в папке? — На сей раз Мурьян не знал, на чью сторону встать. — Спросим Кундзиньша.

— Проще спуститься вниз и проверить, — предложил смекалистый Приедитис и уже протянул руку, чтобы нажать кнопку. — Вы представить не можете, чего только не скапливается за годы на дне шахты лифта.

— Кататься будем потом. Я вчера подсчитал, что в этих черепашьих лифтах мы проводим почти пять процентов времени, полагающегося нам по путевке. И чем выше человек живет, тем больше теряет. За месяц набирается полный день! А если к тому же случается застрять в лифте, можешь учинить гражданский иск и получить компенсацию, — даже находясь не на службе, Войткус предпочитал излагать свои заключения на языке юридических терминов.