Патриция Вентворт - В тихом омуте

Лучик солнца, проскользнувший между голубыми занавесками и попавший на край ковра, подчеркнул, насколько гармонично были подобраны цвета в этой комнате.

Как только мисс Сильвер поправила кресла и села, раздался телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала глубокий низкий голос, спросивший:

— Это Монтегью Мэншнс, 15?

Мисс Сильвер ответила:

— Да.

Это был, вне всякого сомнения, женский голос, хотя он мог принадлежать и мужчине. Голос спросил снова:

— Это мисс Мод Сильвер?

— Да, говорите.

Голос нерешительно уточнил:

— Вы, наверное, уже получили мое письмо, я просила вас о встрече. Это миссис Смит…

— Да, я его уже прочла.

— И когда я смогу вас увидеть?

— Сейчас я, во всяком случае, свободна.

— Тогда я приду. Думаю, что буду у вас примерно через двадцать минут. До свидания.

Раздались короткие гудки. Мисс Сильвер повесила трубку, взяла ручку и начала писать короткое, но очень серьезное письмо Глэдис.

Она успела ответить на письмо Этель пункт за пунктом, когда раздался звонок в дверь. Через минуту ее горничная Эмма Мидоуз открыла дверь и представила гостью:

— Миссис Смит.

Сгорбленная пожилая дама вошла в комнату. У нее были седые волосы под видавшей виды фетровой шляпой с потрепанными полями и несколько неуместной и довольно грязной, видимо пропыленной вуалью. В это жаркое лето она была одета в пальто из искусственного меха под кролик. Покрой пальто был старомодным, и было очевидно, что владелица не расставалась с ним последние несколько десятков лет. Снизу высовывалась неровная кромка черного шерстяного платья. Черные туфли на низком каблуке и потертые черные перчатки довершали картину.

Мисс Сильвер пригласила гостью присесть. Та слегка запыхалась и немного прихрамывала.

Мисс Сильвер дала ей время на передышку. Она передвинула кресло на другую сторону от камина, достала свое вязанье, которое лежало на маленьком столике, вынула клубок великолепной белой шерсти и начала набирать петли для детской фуфайки.

Усевшись в кресло напротив, миссис Смит достала большой носовой платок и стала обмахиваться им. Она все еще учащенно дышала, но вскоре опустила платок и сказала:

— Вы должны простить меня. Я очень редко поднимаюсь по лестнице.

Голос у нее был хриплым, манера разговаривать — резкой, с еле уловимым лондонским акцентом.

Мисс Сильвер опустила спицы с вязаньем и поинтересовалась:

— Скажите, я могу что-нибудь сделать для вас?

Миссис Смит ответила:

— Ну я даже не знаю. — Она разгладила кромки носового платка. — Мне нужно посоветоваться с вами.

— Да?

— Я слышала про вас от одного моего друга — не имеет значения кого. Именно поэтому я решила довериться вам.

Мисс Сильвер, несмотря на свою любовь к вязанию, решила уделить все внимание своей будущей клиентке. Она заметила:

— Я не имею представления, кто мог рекомендовать вам меня. Но должна предупредить вас, что моя способность помочь вам зависит от того, каким клиентом вы окажетесь, насколько будете искренни.

Миссис Смит кивнула головой, впрочем, достаточно сдержанно, и протянула:

— Ну-у, если все дело только в этом…

Мисс Сильвер улыбнулась.

— Так или иначе, вы должны доверять мне. Я не смогу помочь вам, если вы не будете это делать. Если вы не доверяете мне, все бесполезно. Как прекрасно выразился лорд Теннисон, «либо доверяй мне полностью, либо не верь вовсе».

— Мне кажется, — немного недовольно сказала миссис Смит, — это взаимоисключающее выражение.

— Возможно. Но вы должны его запомнить. Вы пришли ко мне не потому, что хотели посоветоваться со мной, не так ли? Вы пришли потому, что вам говорили обо мне, и потому, что вы решили так или иначе либо довериться мне полностью, либо не верить вовсе.

— Почему вы так думаете?

— Потому что именно по этой причине ко мне обращается большинство моих клиентов. Не очень легко говорить с незнакомым человеком о своих личных делах.

Миссис Смит воскликнула:

— Именно так — они действительно личные. Мне не хотелось бы, чтобы о моих встречах с детективом стало всем известно.

Она внимательно посмотрела на мисс Сильвер. В стареньком платье из оливково-зеленого кашемира, с аккуратно выглаженными оборками, с брошкой из мореного дуба в форме сердечка с жемчугом посередине и в немного узких ботинках, мисс Сильвер словно сошла с фотографии из старомодного альбома.

В настроении гостьи произошла удивительная метаморфоза — ей совсем расхотелось уходить. Не успев понять, что собирается сделать, она услышала собственный голос:

— Я, конечно, знаю, что все, о чем я рассказываю вам, дальше не пойдет.

— Да, вы можете быть в этом уверены.

Манеры миссис Смит незаметно изменились, а голос стал низким, без хрипоты.

Она произнесла:

— Знаете, вы все правильно сказали. Я действительно пришла, чтобы увидеться с вами. Осмелюсь сказать, что, на мой взгляд, это самое разумное, что можно было сделать.

Миссис Смит неопределенно повела рукой. Она была миниатюрным существом, не могла быстро ходить, и задыхалась даже тогда, когда ей надо было подняться всего на несколько ступенек. Однако этот слабый, исполненный изящества жест рукой был своего рода ключом к пониманию ее натуры. После этого движения гостья сразу же заговорила, причем акцент ее слегка усилился:

— Да, я собираюсь посоветоваться с вами. Но мне трудно начать.

Мисс Сильвер промолчала, продолжая вязать. В этой комнате побывало много клиентов. Некоторые из них были ужасно напуганы, с другими приключилась какая-то беда, третьи отчаянно нуждались в доброте и ласковом участии. Миссис Смит, казалось, не подходила ни под одну из этих категорий. У нее явно уже имелся какой-то собственный план, в соответствии с которым она и собиралась действовать. Если ей понадобится что-нибудь сказать, она обязательно скажет, если же решит, что слова будут бессильны или могут как-нибудь повредить, то не вымолвит ни слова.

— Послушайте, — быстро прошептала она, — вот в чем дело: мне кажется, что кто-то хочет меня убить.

Некоторое время мисс Сильвер молчала, затем спокойно и твердо спросила:

— Какие основания у вас имеются для подобного утверждения?

Руки в черных перчатках решительно сжали носовой платок.

— Как-то мне на обед подали суп. Но я не успела его попробовать. Суп немного пролили, и в лужицу залетела муха. Она сначала ползала, а позже сдохла.

— Что произошло с оставшейся частью супа?

— Ее вылили.

— Кто?

— Женщина, которая его мне принесла. Я сказала ей, что с этим блюдом что-то не то, и она выплеснула его в раковину в ванной комнате.

— Раковина была в ванной комнате?

— Да. Мне тяжело подниматься по лестницам с тех пор, как со мной произошло несчастье. И, если помещение, в котором можно вымыть руки, находится поблизости, это очень удобно.