Патриция Вентворт - В тихом омуте

Адрианна велела всем расходиться, закрыла книгу и обратилась к мисс Сильвер:

— Сейчас только половина десятого, но сегодня было столько событий, что многие захотят лечь пораньше. Во всяком случае, я так и сделаю. А как вы? А Эдна?

Мисс Сильвер улыбнулась и стала складывать свое вязанье. Эдна Форд сделала последний стежок и убрала шитье в корзинку. Сегодня она необычно долго молчала, а теперь утомленно сказала:

— Да, я с удовольствием лягу пораньше. Я сегодня плохо спала. Наверное, я приму какое-нибудь снотворное.

Джон Лентон поздно вернулся к ужину. Он устал, просидев много времени на общем собрании. Мэри Лентон была хорошей женой. Она поставила перед мужем тарелки с едой и не стала ни о чем спрашивать. Если он хочет поесть в тишине, пожалуйста. А если захочет поговорить — она будет рядом.

Решив оставить свои мысли при себе, Мэри переменила тарелку. Когда она подошла снова, Джон сказал:

— Присядьте, мне нужно с вами поговорить.

Миссис Лентон положила посуду в раковину и подошла к нему.

Викарий посмотрел на нее с выражением искреннего недоумения.

Она спросила:

— В чем дело, Джон?

Он дважды пересек комнату, прежде чем ответить ей:

— Вы же знаете, что меня вызвала старая миссис Данн…

— Она так плоха?

— Нет, она всегда думает, что умирает. Однако раз уж я туда попал, то решил воспользоваться случаем и встретиться с миссис Коллен и ее дочерью Олайв. Она живет в Лэдбери с миссис Ридли и помогает ей с детьми. Олайв в последнее время не очень хорошо себя ведет: отсутствует целыми вечерами, поздно возвращается домой, связалась с плохой компанией. Она совсем юная — ей шестнадцать, и миссис Ридли за нее переживает. Она позвонила сегодня утром и спросила, смогу ли я поговорить с миссис Коллен. Поэтому я и думал, что раз уж нахожусь поблизости, то мог бы покончить с этим делом.

Мэри Лентон спросила себя, к чему все это привело. Она уже поняла, что Джон переживает за Олайв Коллен, однако ее, Мэри, это не должно касаться, поэтому она ждала, что последует за этими словами.

Она неопределенно протянула:

— Да?

Викарий резко развернулся и посмотрел на нее.

— Я сходил к Колленам и теперь немного разобрался в том, что мне было непонятно.

Миссис Лентон пристально взглянула на него. Ее светлые волосы сияли при свете, но лицо было очень серьезным.

— Джон, в чем дело?

Он опустил руку на ее плечо.

— Я разговаривал с миссис Коллен об Олайв. Знаете, мне очень хотелось побыстрее закончить разговор, так как она не слишком приятная особа.

— И что же она сказала?

— Она посоветовала мне сначала разобраться в собственной семье.

— О, Джон…

— Миссис Коллен сказала, что Элли крутит роман с Джеффри Фордом, что это известно всем, кроме меня, что я сначала должен разобраться с собственной сестрой, прежде чем я решу вмешиваться в жизнь ее дочери….

Он замолчал и отошел к окну.

— Я не стану повторять все, что говорила эта ужасно невоспитанная женщина. Она сказала, что Элли ходила ночью к Джеффри в дом Фордов, чтобы, как она сказала, поговорить. А затем миссис Коллен увидела, что Элли вернулась домой почти в два часа ночи! Я хочу знать правду! Все происходило так, как она мне рассказала, или же это ложь и клевета? Если вам известно что-нибудь, вы обязаны мне ответить!

Синие глаза Мэри Лентон были очень спокойны. Она невозмутимо ответила:

— Джон, я не знаю. Она была очень несчастна. Я даже забрала детей в свою комнату, когда Дженни сказала, что Элли плачет ночью. А теперь она стала запирать свою входную дверь.

— После чего она стала так делать?

— После того, как я забрала детей.

Джон Лентон, мгновение помедлив, рассерженно и вместе с тем твердо объявил:

— В моем доме такого не может быть! Это очень опасно! Для этого не должно быть причин.

Однако оба подумали о том, что причина все-таки была.

Если девушка уходила ночью, ей нужно было позаботиться о том, чтобы ее уход остался незамеченным.

Он сказал:

— Мне нужно ее увидеть.

— Джон, нет, не надо!

Викарий взглянул недобро, так, как никогда до этого не смотрел.

— Такие вещи нельзя скрывать.

Глаза миссис Лентон наполнились слезами.

— Джон, можно я первая с ней поговорю? Она ведь ужасно слабая, а теперь еще и несчастна. Наверное, дело обстоит не настолько плохо, как ты думаешь.

Джон остановился на миг, затем, словно нехотя, произнес:

— Ладно, поговорите с ней, но только сейчас.

— Она готовится ко сну.

Он посмотрел на свои наручные часы:

— В половине десятого?

— Иногда она ложится и в половине девятого, ты же знаешь. Когда сильно устает.

— Значит, пока она еще не заснула или же вам придется разбудить ее. «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». Не думайте, что вам удастся замять эту историю. Вы обязательно должны поговорить с ней сегодня!

Мэри Лентон впервые за свою супружескую жизнь почувствовала, как между ними возникает барьер. В данном случае это была совесть Джона. Миссис Лентон ошеломила мысль, что такое между ними возможно. Ее собственная совесть была более склонна к компромиссам. С ней всегда можно было договориться, если Мэри внутренне ощущала какие-то сомнения. Теоретически она всегда осуждала грешника, но практически почти всегда прощала.

Она пошла наверх с тяжелым сердцем и постучала в дверь Элли. Ответа не последовало, и миссис Лентон постучала снова. После третьего раза она повернула ручку. Дверь была заперта.

У викария был очень старый дом. Стены его оплели заросли плюща, здание окружали плодовые деревья. Они были так стары, так высоки, что, казалось, кроны их уже достигают неба. Когда Элли решила, что дома бывать по вечерам и даже по ночам не обязательно, ей даже в голову не пришло использовать лестницу или дверь, для того чтобы уйти. Все, что требовалось, — сделать крошечный шажок от выступа окна до толстой ветки грушевого дерева. Это было совсем нетрудно, и совесть сначала не мучила ее. Элли переполняла романтика и страстная любовь. Ей всего лишь хотелось прикоснуться к этому чуду, отогреть свое сердце. Однако, когда Джеффри обратил на нее внимание, когда прикоснулся и впервые поцеловал, все стало мучительным. И ее совесть, которая шептала, что она поступает не совсем правильно, и мысли об Эдне, от которой страшно хотелось избавиться, — именно она не отпускала Джеффри, следила за ним. Конечно, Элли все понимала: он не мог сейчас уйти от Эдны, иначе Адрианна оставила бы его без средств к существованию.

Теперь Элли понимала, что Джеффри никогда не уйдет от жены, что он любит свой стиль жизни — легкий, непринужденный — гораздо больше, чем когда-либо будет любить женщину. Раньше Элли все виделось словно в тумане, теперь же она начала понимать, каким человеком был Джеффри. Он только пришел и взял то, что она ему предлагала, потому что это было легко и относительно безопасно, а когда безопасность исчезла, исчезла и его любовь. Если она, конечно же, была вообще. Настало время попрощаться.