Ипполит Рапгоф - Тайны японского двора

— А свадьба?

— Свадьба не затягивается. Друзья жениха отправляются к гадалкам, чтобы те определили какой-нибудь счастливый день для свадьбы, и вот в назначенный вечер невеста переходить в дом своего жениха.

— Неужели не полагается никаких религиозных обрядов или гражданских формальностей?

— Ничего подобного. Вся процедура заключается только в том, что невеста из дома своих родителей переходит в дом своего жениха.

— Конечно, невесте дают богатое приданое?

— Нет, денег никогда не дают в приданое, оно заключается лишь в платьях, маленьком лакированном письменном столике, рабочей корзинке, двух лакированных тарелках из дерева и ящике с румянами, белилами и помадами.

— В чем же заключается свадебное торжество?

— Невеста одевается во все белое. Это наш траур. А облачается невеста в траур в знак того, что отныне навсегда умирает для своей семьи. Как только новобрачные покидают родительский дом, так начинается тщательная чистка и уборка, а в прежние времена у нас даже зажигали костры, как это делается, когда из дома уносят покойника. Как только невеста, в сопровождении свата и его жены, входит в дом жениха, белый наряд заменяется цветным. Затем какая-нибудь молодая девушка встречает невесту с чашей рисового вина. К этой чаше невеста и жених прикладываются трижды. Затем подают вторую, затем третью и брак совершен.

— Как это просто! — воскликнул барон.

— А самое торжество, — продолжала Хризанта, — начинается с «чайной церемонии». Присутствующим подают маленькие чашки, к которым едва прикасаются, причем молча кланяются. Затем переходят к свадебному пиру, на котором бывает очень весело. Все веселы, кроме невесты, у которой нередко стоять слезы на глазах. И как ей не плакать, когда время, проведенное у родителей, можно считать самым счастливым. Родители, братья и сестры нас окружают нежностью и любовью, а по выходе замуж большинство японок становятся рабынями мужа, который их всегда и во всякое время может бросить, женившись на другой.

— Но разве и принцессы подчиняются такому порядку вещей?

— Если хочешь, и да, и нет. Мы более свободны в нашем выборе, так как, в крайнем случае, обращаемся к императрице Харуко во время прогулки в дворцовом парке и просим ее посодействовать нашему счастью. Она такая добрая, такая сердечная, наша императрица. Мы ее очень любим.

— И тебе делали много предложений?

— Очень много. Но, как видишь, я все отвергла, так как дорожу свободой.

Долго еще они беседовали, вспоминая каждый о своей родине.

Они побывали в театре Водевиль, видели там несравненную мадам Режан и вечером решили посетить кабачки монмартрского предместья.

Лишь поздно вечером они вернулись в отель и поднялись в свои апартаменты.

Они не простились, так как барон решил еще зайти к принцессе на прощанье.

Он пришел и это прощание длилось… до следующего утра. Рано утром, не желая компрометировать Хризанту, барон тихонько пробрался в свой номер.

Хризанта под впечатлением новых, охвативших ее чувств безвольно отдалась вихрю страстей.

Ей казался час, проведенный без возлюбленного — целой вечностью. И барон себя чувствовал прекрасно около своего предмета любви.

Целый день они ворковали, шутили, вспоминали детство. Барон много рассказывал о своих любовных похождениях в Париже, которые Хризанта выслушивала с возбужденным интересом.

И сегодня они побывали в милой беседке Булонского леса. Долго гуляли по берегу Сены, где она извилинами прорезала мелкие рощи, долины и поля.

Они катались без устали и только изредка отдыхали в какой-нибудь убогой ресторации пригорода и забавлялись незатейливостью этих бедных, но гостеприимных хозяев.

Им было везде так весело, так приятно.

Настал вечер и барон не покидал принцессы. Он остался в ее номере.

Хризанта сладко уснула среди ласк влюбленного барона.

Было около пяти часов утра, когда в комнату принцессы кто-то постучался.

Барон, забыв о том, что находится в комнате принцессы, спросонья громко спросил:

— Кто там?

— Принц Коматсу, — последовал резкий ответ.

Наступила томительная пауза.

Между тем, стук в дверь не прекращался, а усиливался.

Номер состоял из двух комнат и каждая из них имела отдельный выход в коридор.

У барона мелькнула мысль, во избежание скандала, скрыться незаметно. Вдруг прекратился стук и ясно послышались шаги уходившего принца.

Хризанта вздохнула свободнее.

— Боже мой, это фатально, — крикнул барон. — Что делать! что делать?

Хризанта в одной сорочке сидела на кровати и растерянно перебирала кружева своего одеяла.

— Нет, я должен скрыться — сказал барон. Он прошел в соседнюю комнату-гостиную, с балконом на улицу.

Сначала барон думал пробраться в соседний номер. Однако, план не удался. На просьбу открыть дверь ничего не ответили.

Тогда барон бросился к балкону, мимо которого шла водосточная труба. Ничего другого не оставалось, как спуститься по ней, рискуя разбиться насмерть.

Вдруг раздался сердце раздирающий крик.

Барон бросился назад и наткнулся на неожиданную сцену. В дверях стоял принц, испуганная прислуга и соседи по отелю.

— Можете идти, — обратился принц к номерному и, захлопнув за собой дверь, вошел в спальню сестры.

Наступило молчание.

— Я требую удовлетворения, барон, — наконец произнес принц.

— Я к вашим услугам, — возразил барон. И, сухо поклонившись, удалился.

Когда шаги барона замерли в конце длинного коридора, принц сказал сестре:

— Хризанта, твое путешествие кончилось. Ты завтра же вернешься домой.

Умоляющие глаза, обращенные к брату, и молчание были ее ответом.

Принц вышел из комнаты.

На улице было темно.

Но этот мрак был значительно светлее того, который царил в душе убитой горем принцессы. В первый момент принцесса растерялась неожиданностью инцидента. Но она вскоре пришла в себя.

— Что это с братом? — возмущалась она. — С каких пор он себе присвоил право распоряжаться моей судьбой? Я не допущу этого, — решительно промолвила она, притопнув ножкой.

Наскоро одевшись, Хризанта направилась в номер, занимаемый братом.

Не застав его, после небольшого раздумья, направилась к дверям номера барона.

Придя в свой номер, барон сначала бесился, сжимая кулаки, ходил взад и вперед по комнате, затем, как бы в изнеможении, бросился на диван и зарыдал как ребенок.

Мало-помалу рыдания его стихли и наступила сильная реакция… Он уснул и очнулся лишь от ласкавшей его волосы нежной руки принцессы.

— Ты так добра, ты тут со мною, дорогая, — всхлипывая говорил барон.

Хризанта держала маленький аметист, изображавший собой фигуру со сложенными на груди руками и поджатыми ногами.