Джон Макдональд - «Я буду одевать ее в индиго»

Брюс Банди — несколько иным способом и на ином уровне — нацелился на Дэвида Саундерса. Было интересно наблюдать, насколько более мужественным стал голос Брюса, его жесты и высказывания.

Их глаза блестели в свете свечей, лица разгладились, помолодели и стали одухотвореннее, голоса зазвучали чисто, эмоционально и весело. Симпатичные хищники, использующие свои изощренные мозги для того, чтобы незаметно подкрасться к новой жертве.

Наполовину в самозащите, наполовину пытаясь продвинуться в своем расследовании, я дождался паузы в разговоре и вывел его в новом направлении.

— Я хотел бы встретиться и поговорить с Эвой Витрье. Брюс, вы не могли бы оказать мне в этом содействие? Или вы, Бекки?

Наступило настороженное молчание.

Наконец Банди нерешительно произнес:

— Честно говоря, я довольно редко ее вижу. Когда она приезжает или уезжает, то никого не ставит в известность. Вообще-то она не особенно общительная. Даже когда она здесь, Трэвис, надо суметь довольно хитро извернуться, чтобы представиться ей. Насколько я понимаю, она уехала из города сразу же после участия в этой ужасной процедуре опознания трупа. Вряд ли ее можно винить за то, что она захотела поменять обстановку.

— Куда она уехала?

— Она никогда не сообщает своих адресов, — ответил Банди.

— Ходят слухи, — добавила Бекки, — что у нее есть еще несколько домов в разных странах. А их адреса она держит в тайне.

Я украдкой взглянул на Банди.

— Разве не вы мне говорили, что вам приходится защищаться от всевозможных козней Роко?

— Слушайте, Макги, почему вы так стараетесь казаться очень умным? — ворчливо спросил он.

— Отвечайте вопросом на вопрос, — усмехнулся я, — и у вас будет время обдумать ответ.

— Я воспринимаю имя Роко больше в обобщенном смысле, нежели как-то конкретно. Ведь такие люди очень похожи друг на друга, правда? Впрочем, как и вы, когда впервые появились здесь. Я только сказал, что чувствую себя вправе защищаться от происков… этих самых Роко и Макги.

— Но вы встречались с этой девушкой? Я имею в виду Бикс Боуи.

— Каким образом?

— Хотя бы через того же Роко. Или Эву Витрье, или еще кого-нибудь. Почему бы и нет?

Он улыбнулся.

— Дорогой мой, когда-то давным-давно, еще в Нью-Йорке, я посещал одного известнейшего психоаналитика. У него был отличный способ вызвать у человека чувство вины, задавая вопросы точно в такой же манере. Ведь некоторые пациенты лгут своим психоаналитикам, вы догадываетесь, о чем я? Иногда истина бывает до крайности неприятной. Человеку всегда хочется выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Нет, я никогда не видел эту девушку. И не вижу причин, по которым я должен был встречаться с ней или помнить о ней, даже если мы и встречались. Что-то я не пойму, какова настоящая цель всех этих расспросов?

— Мне непонятно, почему она упала с горы именно в вашей машине, Брюс.

Дэвид Саундерс зевнул и потянулся к бутылке.

— Видите? — воскликнула Бекки. — Мы надоели бедному Дэвиду. Отличная еда, Брюси. У тебя еще осталось это чудное бренди? Отлично! Налей мне еще чуть-чуть, самую капельку. Спасибо, дорогой.

Как только мы встали из-за стола, Майер сказал:

— Мистер Банди, я искренне ценю ваше гостеприимство и вашу любезность, но я что-то неважно себя чувствую. Наверное, сказывается высота и это замечательное вино. Самое лучшее для меня сейчас — это прогулка по свежему воздуху. Нет-нет, Трэвис, не беспокойся, со мной все будет в порядке.

Тонко и хитро проделано, старина. После того, как он ушел, подали бренди, и я заметил, что Брюс не мешает Дэвиду Саундерсу наливать себе сколько угодно, чтобы он мог почувствовать себя совершенно свободным. Вскоре они встали и пошли в дом, поскольку Брюс захотел показать Дэвиду какие-то экспонаты из своей коллекции.

Мы с Бекки присели на каменную скамью неподалеку от маленького фонтанчика.

— Честное слово, Трэвис, вы вели себя просто ужасно.

— Что я такого сделал?

— О, какая невинность! Вы доставили несчастному Брюсу немало неприятных минут и заставили его понервничать. А он и так был ужасно расстроен всей этой историей с Роклендом.

— И вы все знаете об этом?

— Он спрашивал у меня совета. Поверьте, он неплохой парень. Конечно, иногда бывает, что он ведет себя довольно глупо, порывисто и порой сталкивается… с проблемами, типичными для того мира, в котором он живет. Я думаю, мы остаемся друзьями только потому, что я никогда его не осуждаю.

— Настолько хорошими друзьями, что вы привели ему небольшой подарочек?

— Подарок?

— Одного стройного загорелого археолога.

— О да, конечно. Мы тут все ужасные грязные извращенцы, всегда готовые подарить ближнему то, что нам самим не нужно. Наверное, вам это кажется просто отвратительным?

— Меня это не очень интересует. Да и вас я совсем не знаю.

— Меня? Я всего лишь испорченная старуха, кровожадная и ненасытная до сильных молодых мужчин. Обычно они очень симпатичные, трогательные и благодарные. Но этот малый ведет себя как самовлюбленный жеребец. У него редкостная способность совершать жестокие поступки, которые и выдают его подлинную сущность. Он однажды рассказал мне мерзкую историю о том, как он избивал гомосексуалистов, когда учился в школе. Такие люди обычно скрывают свои порочные наклонности даже от самих себя. Я решила отделаться от него, потому что заподозрила что-то неладное. Брюс предложил привести Дэвида к нему и сказал, что сразу определит, верны ли мои подозрения. Через десять минут он подтвердил, что они оправдались. Что ж… может, это и лучше для Брюса после такого фиаско с Роклендом. Брюс довольно одинок в этом году. Парень, с которым он жил, утонул в прошлом году, когда они гостили у друзей в Акапулько. Для Брюса это был страшный удар.

— А что случилось с Роклендом?

— Дорогой мой, вы очень, очень милый. Но поверьте, временами вы становитесь утомительным. Подумайте сами, мы сидим здесь одни и каждый из нас прекрасно знает, как нам было бы хорошо в постели, а вместо этого вы пытаетесь вытянуть из меня длинную скучную историю, слишком длинную, чтобы ее здесь рассказывать. Я знаю, что вы мне подходите. По-моему, мы начинаем нравиться друг другу. Меня уже тошнит от слишком молодых мужчин. Они неистощимы и, в отличие от бедного Дэвида, слишком приторны. Как будто бесконечный десерт. Они пресыщают. Но приходится довольствоваться этим, потому что зрелые мужчины, у которых есть стиль и от которых исходит ощущение мужественности, как правило, уже женаты. А я в этих вопросах очень щепетильна. Иначе это будет очень похоже на воровство.

— Как же тогда быть с моей женой и пятью детьми?

— Вы лжете, сэр! Женщина оставляет свой след на всем, что ей принадлежит, будь то ее меха, белье или мужчина. Вы не женаты, и сомневаюсь, что когда-нибудь были. Хотя я однажды была замужем, давно, несколько веков назад.