Элизабет Джордж - Прах к праху

— Это же всего лишь курица.

— Ты разочарован. Я тебя разочаровала. Прости меня, милый. Я совершенно ни на что не годна. Не умею готовить. Шить. Не играю на пианино. Не обладаю талантом к рисованию. На ухо мне наступил медведь.

— Ты же не на роль героини Джейн Остин претендуешь.

— Сплю на симфонических концертах. Не могу сказать ничего умного по поводу Шекспира, Пинтера или Шоу. Думала, что Симона де Бовуар 5— это какой-то коктейль. Как ты меня терпишь?

Хороший вопрос. Ответа у него не было.

— Мы — пара, Хелен, — тихо проговорил он сейчас, стараясь не разбудить ее. — Мы — альфа и омега. Мы плюс и минус. Мы брак, который совершился на небесах.

Из кармана смокинга он достал маленькую коробочку из ювелирного магазина и положил на книгу на столике. Потому что, в конце-то концов, сегодня был именно тот самый вечер. Сделай этот момент незабываемым, подумал Линли. Пусть он будет проникнут романтикой. Прибегни к помощи роз, свечей, икры, шампанского на фоне негромкой музыки. Скрепи это поцелуем.

Из всего вышеозначенного в его распоряжении было только последнее. Линли присел на край кровати и губами коснулся щеки Хелен. Нахмурившись, она пошевелилась и повернулась на спину. Линли поцеловал ее в губы.

— Ляжешь? — пробормотала она с закрытыми глазами.

— Откуда ты знаешь, что это я? Или ты предлагаешь это любому, кто появляется в твоей спальне в два часа ночи?

Она улыбнулась.

— Только подающему большие надежды.

— Понятно.

Хелен открыла глаза. Темные, как и ее волосы, по контрасту с кожей они делали ее царицей ночи. Она вся состояла из теней и лунного света.

— Как там у тебя? — мягко спросила она.

— Трудный случай, — ответил Линли. — Игрок в крикет. Из национальной сборной.

— Крикет, — пробормотала она. — Кошмарная игра. В жизни в ней не разобраться.

— По счастью, для данного дела мне этого и не требуется.

Она смежила веки.

— Тогда ложись. Мне не хватает твоего храпа над ухом.

— Я храплю?

— Тебе никто раньше не жаловался?

— Нет. И я думал… — Он заметил ловушку, когда ее губы медленно изогнулись в улыбке. — Ты же как будто спала, Хелен?

— Спала. Спала. Как должен и ты. Ложись в постель, дорогой.

— Несмотря…

— На твое пестрое прошлое. Да. Я тебя люблю. Иди в постель и согрей меня.

— Сейчас не холодно.

— Мы притворимся.

Он взял ее руку, поцеловал, пальцы Хелен ответили слабым пожатием — она снова проваливалась в сон.

— Не могу, — сказал Линли. — Мне нужно рано встать.

— Ну и что, — пробормотала она, — поставишь будильник.

— Я не захочу, — сказал он. — Ты слишком меня отвлекаешь.

— Тогда это не сулит ничего хорошего нашему будущему, да?

— А у нас есть будущее?

— Ты знаешь, что есть.

Он поцеловал пальцы Хелен и убрал ее руку под одеяло. Хелен рефлекторно снова повернулась на бок.

— Приятных сновидений, — проговорил он.

— М-м-м. Да. Спасибо.

Он поцеловал ее в висок, встал и пошел к двери.

— Томми? — невнятно позвала Хелен.

— Да?

— Зачем ты заезжал?

— Оставил тебе кое-что.

— На завтрак? Он улыбнулся.

— Нет, не на завтрак. С этим ты сама разбирайся.

— Тогда что?

— Увидишь.

— Для чего это?

Хороший вопрос. Он дал самый разумный ответ.

— Наверное, для любви. — И для жизни, подумал он, и всех ее хитросплетений.

— Как мило, — сказала Хелен. — Какой ты внимательный, дорогой.

Она завозилась под одеялом, ища самую удобную позу. Линли постоял в дверях, дожидаясь, пока не выровняется дыхание Хелен. Услышал ее вздох.

— Хелен? — прошептал он. В ответ — дыхание.

— Я тебя люблю, — сказал он. В ответ — дыхание.

— Выходи за меня замуж, — сказал он. В ответ — дыхание.

Умудрившись выполнить взятые на себя на эти выходные обязательства, Линли запер квартиру, оставив Хелен досматривать ее сны.

Мириам Уайтлоу молчала, пока они не пересекли реку, проехав через Элефант и Касл и свернув на Новую Кентскую дорогу. Тогда она пошевелилась, только чтобы произнести слабым голосом:

— Из Кенсингтона до Кента никогда не было удобной дороги, правда? — словно извинялась за причиняемые ему неудобства.

Линли глянул на нее в зеркало заднего обзора, но не ответил. Рядом с ним сержант Хейверс, прильнув к установленному в машине телефону, передавала описание автомобиля Кеннета Флеминга в Нью-Скотленд-Ярд детективу-констеблю Уинстону Нкате. Закончив, она откинулась на сиденье и, обозрев забитую улицу, вздохнула:

— И куда, скажите на милость, все едут?

— Отдохнуть на выходные, — проговорил Линли. — Погода хорошая.

Первый час своего рабочего дня они потратили, разбирая бумаги Кеннета Флеминга. Часть их была перемешана с документами миссис Уайтлоу, напихана в ящики изящного письменного стола в маленькой гостиной на первом этаже. Другие бумаги, аккуратно свернутые, лежали в его прикроватном столике. Еще часть находилась в кожаном держателе на стойке в кухне. Среди них Линли и Хейверс обнаружили действующий контракт с командой Мидлсекса, прошлые контракты, зафиксировавшие его крикетную карьеру в Кенте, с полдюжины заявлений о приеме на работу в типографию Уайтлоу, морской путеводитель по Греческим островам, письмо трехнедельной давности, подтверждающее встречу с адвокатом в Мейда-Вейл — его Хейверс прикарманила, — и документы на машину, которые они искали. Линли бросил второй взгляд в зеркало. Сколько она еще продержится без медицинской помощи? Прижимая к губам носовой платок — как и ее одежда, он, похоже, не менялся со вчерашнего вечера — и опираясь на подлокотник, миссис Уайтлоу подолгу застывала с закрытыми глазами. Она немедленно согласилась на просьбу Линли съездить в Кент. Но теперь, глядя на нее, он начал думать, что это была не самая удачная из его идей.

Однако же ничего не поделаешь. Необходимо, чтобы она осмотрела коттедж. Она сможет сказать, что пропало — если пропало, — заметит малейшую странность, укажет на что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Но способность миссис Уайтлоу дать им информацию зависела от ее наблюдательности. А острота зрительного восприятия зависела от ясности сознания.

Линли хотелось утешить эту женщину. Но он не находил уместных слов и не знал, как начать, так как не вполне понимал природу скорби Мириам Уайтлоу. Истинная суть ее отношений с Флемингом виделась ему огромным белым пятном, которое со всей возможной деликатностью еще предстояло заполнить.

Она открыла глаза и поймала взгляд Линли, отвернулась к окну и сделала вид, что рассматривает пейзаж.

Когда они миновали Льюисэм и дорога стала посвободнее, Линли наконец перебил мысли их пассажирки.

— Вы хорошо себя чувствуете, миссис Уайтлоу? — спросил он. — Может быть, остановимся, чтобы выпить кофе?