Эрл Гарднер - Дело незадачливого жениха

— Ну, а теперь самое время подкрепиться.

— Мейсон, я вас не понимаю, — прошептал Гарвин. Адвокат, не оборачиваясь, жестко бросил:

— Постарайтесь понять — ваше потерянное выражение лица действует на присяжных заседателей, не спускающих с вас глаз таким образом, что можете считать себя уже на пути в камеру смертников в Сан-Квентине.

С этими словами Мейсон небрежно зашагал к выходу из зала, легко покачивая своим портфелем. Весь его вид говорил о переполнявшей его беззаботности. Но как далеко это было от истины.

Делла Стрит присоединилась к нему в коридоре.

— Боже мой, шеф, — зашептала она, — неужели это правда?

— Не знаю, — ответил Мейсон, — со временем узнаем, но в данный момент я не хочу, чтобы зрители и присяжные видели, как я веду поспешные переговоры со своим клиентом.

— Что же нам сейчас делать? — спросила она.

— Захватим Пола и пойдем обедать, — ответил Мейсон. — Это все, что мы сейчас можем сделать.

Дрейк уже приближался к ним, пробираясь сквозь скопившуюся в дверях зала суда толпу, которая буквально пожирала глазами адвоката.

Детектив схватил Мейсона за руку и крепко пожал.

— Перри, ты проделал титаническую работу при перекрестном допросе. Ты заставил этого парня признать, что его показания, мягко говоря, сомнительны.

— Именно это меня и беспокоит. Его показания предвзяты, а он излагает их с неподдельной искренностью и уверенностью.

— Ты, похоже, не допускаешь мысли, что твой клиент мог уехать и совершить ночной вояж, не так ли?

— Откуда, черт побери, мне это знать? — взорвался Мейсон. — Ведь не влезешь же к нему в душу. Однако у нас в запасе есть козырная карта.

— Ты имеешь в виду показания жены Гарвина?

— Да. Конечно, присяжные заседатели посчитают, скорее всего, что она выгораживает своего мужа, но они тем не менее не стремятся и оставить новобрачную вдовой. Я рассчитываю, что алиби Гарвина, предоставленное миссис Гарвин, перетянет свидетельство Скенлона.

— А она точно знает время? — усомнился Дрейк.

— Да, — ответил Мейсон. — Она слышала, как пробили часы.

— Громко?

— Да. Я сам слышал, как они пробили десять часов в ту ночь, когда шел спать. Я…

Он умолк, как только увидел сеньору Мигуериньо, выплывающую из кабины лифта с громадными часами в руках. Она одарила адвоката добродушной улыбкой и проговорила:

— Как вы думаете, мистер Мейсон, муж вернется к своей жене и проведет свой медовый месяц в моей гостинице, нет?

— О, уверен, что так и будет, — обнадежил ее Мейсон. — А что вы собираетесь делать с этими часами?

— Их просил принести окружной прокурор.

— Зачем они ему понадобились? — удивился адвокат.

— Он хочет предъявить их присяжным.

— А что это за часы? — поинтересовался Мейсон, продолжая держаться непринужденно.

— Это часы из моей гостиницы.

— Часы, которые с помощью колокольчиков оповещают о времени? — уточнил адвокат.

— Верно, — ответила хозяйка гостиницы. — Но делают они это только днем.

— Только днем? — переспросил Мейсон. Та кивнула головой.

— Да. В Мексике люди любят слушать бой часов днем, а ночью они предпочитают спокойно спать.

— И что, эти часы ночью не работают?

— Они электрические, — пояснила сеньора Мигуериньо. — Вот здесь, сбоку, есть переключатель. Если вы не хотите, чтобы часы отбивали время, достаточно повернуть его вот так, и часы будут идти бесшумно.

— Вы хотите сказать, что когда вы поворачиваете переключатель, колокольчики перестают звонить?

— Совершенно верно. Как только вы повернете переключатель, колокольчики перестают двигаться, пока вы не повернете его обратно. Когда я иду спать, то, прежде чем лечь в постель, отключаю музыкальный механизм, и колокольчики больше не звонят. Утром же, когда наступает время просыпаться, я снова его включаю, и весь день часы исполняют свою нехитрую мелодию.

— И поэтому окружной прокурор захотел увидеть эти часы?

— Верно. Окружной прокурор покажет их присяжным, а затем передаст их в суд как вещественное доказательство, а мне купят новые, чтобы заменить эти. Я сказала им, что я бедная вдова и не могу позволить себе купить новые часы. Я не могу отдать эти часы и остаться совсем без часов. Посудите сами, как управлять гостиницей без часов?

— Да, конечно, это невозможно, — согласился Мейсон.

— Ну, — сказала она, — итак, мне нужно идти к окружному прокурору. Он велел мне прийти сразу же, как только начнется перерыв, потому что он хочет обсудить со мной мои показания. Мне придется давать показания, в которых этим часам отведена существенная роль.

— Ясно, — проговорил Мейсон. — Не будем вас задерживать, пойдем пообедаем.

— Приятного вам аппетита, сеньор.

— Благодарю вас.

Мейсон, Делла и Пол Дрейк повернулись и продолжили свой путь по коридору.

Дрейк пробормотал что-то невнятное, а Делла обеспокоенно прошептала:

— Неважные дела, шеф.

— Приятного аппетита, — с сарказмом повторил Мейсон слова сеньоры Мигуериньо.

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит уселись на диван в кабинете, расположенном в конце зала ресторана.

— Я не могу есть, — проговорила Делла. — Дела просто ужасные.

Мейсон с неизменной улыбкой на лице обратился к ней:

— Делла, возьми себя в руки. Люди вокруг наблюдают за нами и хотят знать, о чем мы беседуем и что мы чувствуем. Держитесь веселее, увереннее, шутите, но рассуждайте о происходящем так, чтобы никто за соседними столиками нас не слышал.

— А что, собственно, происходит, Перри? — спросил Дрейк.

— Я не уверен, что сам знаю это, — ответил Мейсон. — Боюсь, показания Скенлона здорово поколебали мнение присяжных. Я думаю, этот свидетель…

— Неужели ты исключаешь возможность того, что Гарвин действительно позвонил своей первой жене, затем сел в свою машину и отправился к Океансайду?

Мейсон сказал:

— Думаю, по глупости Гарвин вполне мог воспользоваться своей машиной и куда-нибудь отправиться. За долгую практику ведения перекрестных допросов многих людей обостряется чувство на то, когда человек говорит правду, а когда лжет. Теперь я признаю, что, пока я при допросе ставил Скенлона в невыгодное положение и пока у полиции не было возможности влиять на него, Скенлон говорил правду, и я это чувствую. Давайте предположим, что у него были некоторые трудности при опознании мужчины, который разговаривал по телефону в соседней кабине. Но как бы то ни было, он не сомневается в том, что этот разговор имел место, а я по собственному опыту знаю, что стена между телефонными кабинами тонкая, как бумага. У полиции уже сейчас должен быть документ, подтверждающий телефонный звонок, целью которого, по всей вероятности, был разговор с Эзел Гарвин. Рассуждаем дальше. Предположим, что из кабины вышел не Гарвин. Кто еще в гостинице мог заказать разговор с Эзел Гарвин?