Эрл Гарднер - Дело коптящей лампы

— О чем это ты?

— Да ведь это ты поехал туда и либо случайно выронил мою пудреницу из кармана пиджака, когда убивал его, либо сделал уже намеренно после убийства. Я так думаю, ты надеялся, что меня оправдают, если я смогу доказать, что действовала в целях самообороны.

— Детка, ты сошла с ума.

— Хорошо, — вдруг сказала она. — Я возьму это на себя.

— Что именно?

— Я скажу, что была там, чтобы защитить тебя.

— Но ты ведь действительно была там?!

— Конечно была, дорогой.

— Ну, черт возьми, ты ничего не должна говорить окружному прокурору.

— Но почему? Мне, например, кажется, что это именно то, что ты хотел.

— Ева, послушай меня! Была ты, в конце концов, там или нет?

— Конечно, я там была, дорогой, — если это тебе поможет выкрутиться.

— Проклятие! — пробормотал Стэнвуд, с облегчением вздохнув.

Ева Реймонд оглянулась, подзывая к столу официанта.

— Еще один коктейль для меня, — велела она.

Сумерки уже начали сгущаться, когда Грэмпс Виггинс аккуратно припарковал машину, пользуясь зеркалом особой конструкции, установленным на багажнике, которое было задумано специально для того, чтобы присоединять к ней трейлер.

Милдред, одетая в кокетливый фартук, появилась в дверях кухни и с угрюмым лицом наблюдала за его манипуляциями.

Пока Грэмпс возился с трейлером, он не замечал ее, затем он поднял голову и улыбнулся.

— Привет, Милдред.

— Привет, Грэмпс.

— Меня изругали последними словами.

— Это что! Считай, что ты еще ничего не слышал.

Грэмпс вылез из машины, обошел вокруг нее и прицепил к ней трейлер. Замкнув крепящее устройство, он поднялся на крыльцо.

— Ну давай теперь ты высказывайся.

— И что я должна сказать, Грэмпс?

— Ну, например, какого черта я уехал и закрыл вам выезд из гаража и все такое.

Она расхохоталась.

— У тебя мания преследования.

— Да нет, мне действительно жаль. Я как-то забыл о существовании машины Френка. Торопился очень, понимаешь, а трейлер нужно же было где-то оставить.

— Да ладно, это, в конце концов, не так важно. Френк вполне может обойтись без машины, ведь в городе полным-полно такси, а тем более для официальных поездок у него есть служебная машина… Что-нибудь съестное у тебя есть?

— Нет.

— Тогда входи и устраивайся. У меня еще немного дел на кухне.

— А где Френк?

— Он еще в офисе. Сегодня у него тяжелый день. Грэмпс вошел на кухню и с порога заявил:

— А в этом доме есть что-нибудь выпить?

— Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать, и не вздумай опять попробовать меня соблазнить какой-либо своей дьявольской смесью. Тот последний коктейль, который мы готовили по твоему рецепту, заставил меня забыть об ужине, мясо подгорело, а Френк был вообще на себя не похож.

— Ничего подобного, — возразил Грэмпс. — На лице его было написано самое невинное удивление. Он вообще был слабый. И согласись, голова от него наутро совершенно не болит, так ведь?

— Не болит, не болит.

— Ну вот, а ты почему-то сердишься. А самой-то коктейль понравился.

— Но послушай, Грэмпс, болит наутро голова или нет, это еще не самое главное в жизни. Мне бы хотелось еще по возможности ясно соображать.

— Но я же тебе говорю, он был слабый. Подожди минутку, я сейчас сбегаю и выпью глоточек, даже не буду тратить время, чтобы смешать коктейль… Ты точно не составишь мне компанию?

— Точно, абсолютно верно, даже не рассчитывай на меня, — заявила она?

— Да, кстати, раз уж об этом зашел разговор, на ужин тебя ждет рубленое мясо.

— Ну, — промурлыкал Грэмпс, — рубленое мясо — это вещь. — Но добавил с изрядной долей сомнения: — Когда его правильно приготовят.

— Пожалуйста, без инсинуаций, — оборвала она его. — Попробуй только скажи, что мясо не вкусное. В этом случае тебе будет позволено только наслаждаться его запахом снаружи.

— А лук ты туда положила?

— Ну еще бы!

— А чеснок?

— И чеснок, только немного.

— А чеснок, протертый с солью, у тебя есть?

— Есть.

Ну ладно, положи мне немножко на тарелку, я потом сам добавлю в мясо, если понадобится, — попросил Грэмпс. — Все-таки мясо без чеснока не мясо.

Он отправился на задний двор, отпер дверцу своего трейлера, прошел в крошечный закуток, который он сам именовал кухней и налил себе стаканчик смеси собственного изобретения. Вернувшись в дом, он увидел Милдред, накрывавшую на стол к ужину.

Грэмпс попробовал мясо, добавил чеснок с солью, снова попробовал и одобрительно кивнул.

— Ты еще приготовила подливку?

— Ага.

— Получилось неплохо. Только так и надо, ведь рубленый бифштекс без подливки невозможно есть. Он будет по вкусу напоминать подошву. Я, когда хочу приготовить бифштекс, вообще подливку делаю заранее. Беру сначала много-много лука и жарю его первым. К тому времени, как поджарится лук, и мясо поспеет. Ведь нет никакой необходимости зажаривать его так, чтобы оно по вкусу напоминало подошву, лучше всего его слегка обжарить с луком, а потом добавить туда подливку и чуть-чуть потушить.

— Я с тобой не спорю.

— А если туда добавить еще побольше чеснока, то мясо получится — пальчики оближешь!

— Френку нельзя есть много чеснока. Тем более что ему часто приходится допоздна засиживаться на работе… Да еще ведь он никогда не знает заранее, когда он может там понадобиться.

— Да, я понимаю. А сегодня вечером чем он занят? Все то же дело об убийстве?

— Угу.

— Докопался до чего-нибудь? — спросил Грэмпс, будучи не в силах скрыть волнение.

Она рассмеялась.

— Пока он занимается самой что ни на есть скучной, обыденной работой: допрашивает кое-кого из Лос-Анджелеса. Он вызвал их сюда.

— Угу, — промямлил Грэмпс.

— Положить тебе еще немножко подливки, Грэмпс?

— Не знаю даже, по-моему, я и так объелся, — задумчиво сказал Грэмпс. — Подливка тебе чертовски удалась. Это к тебе перешло от Виггинсов — мы все отлично готовим.

Он еще немного подумал и протянул ей тарелку.

Милдред с удовольствием наполнила ее до краев. Грэмпс снова добавил туда изрядную толику чеснока с солью и уже почти что расправился со второй порцией, когда вдруг конвульсивно дернулся и прижал ладонь ко рту.

— Что случилось? — воскликнула Милдред.

— Зуб с дуплом, — скривившись, сказал Грэмпс и передал ей пустую тарелку. Другой рукой он осторожно погладил челюсть. — Проклятый чертов зуб! Сто лет назад уже надо было его залечить! Покоя от него нет. То ничего-ничего, а то вдруг как скрутит, как сейчас. Господи помилуй!

Грэмпс, стремительно поднявшись, оттолкнул от себя стул и принялся крутить по комнате.

— Давай я тебе накапаю на вату немножко камфары, положишь ее между больным зубом и щекой, — предложила Милдред.