Рекс Стаут - Убить зло

Старый Скиннер тоже ушел, я назначил ему хорошую пенсию. Они с отцом пробили первый двойной шурф на западе от Алледжинес или что-то в этом роде.

Он, однако, вовсе не выглядел истощенным, а напротив, свежим, полным энергии, как молодой бычок. Ты был ошеломлен.

К тому времени принесли бифштекс, и ты читал свои записи, аккуратно разложенные на столе:

— В Юте и Колорадо существуют девять компаний класса А. В 1900 году их было шесть, и три из них числились в наших книгах. Сейчас ни одной, только одна из них покупает небольшие количества нашего товара через маклера в Канзас-Сити. Три новые обходятся без нас, одна из них связана с Бетлхемом. Полная потеря двух, а практически — трех компаний.

— Кто ими занимается?

— В основном Байере из Сан-Франциско, но Харпер в 1907 году был в Денвере и на Соленом озере.

— А что говорит об этом Джексон?

— Он занимает свою обычную позицию: экспансия, естественное перераспределение, здесь теряешь одного покупателя, там где-то подбираешь другого.

— Что сделано в этом сезоне?

— Ничего, если не считать того, что Байере написал несколько писем. Джексон никогда не проверяет Байерса, мне кажется, он его побаивается. Он смутно намекал на предложение от Фэрелла, о котором как-то слышал. По этому вопросу у нас ничего нет, даже списка операций.

— Когда мы их потеряли?

— Последний заказ поступил от них в 1903-м, другой — в 1905-м.

Тебе пришлось потратить почти два дня, чтобы раскопать все эти данные; у Дика на ознакомление с ними ушло всего пятнадцать минут. Но обычно такие сведения сообщались не устно; он брал с собой твой меморандум в Карртон и по вечерам изучал его. Вы с ним чаще говорили о людях, об их отношении к делу, об их способностях и деловой энергии. Сейчас ты поражаешься, вспоминая, как нахально два юнца судили о старшем поколении и как редко они обычно ошибались в своих оценках. Недостаток скромности в твоих докладах, которые Дику казались смелыми и энергичными, на самом деле происходили из твоего незрелого презрения к сути вещей. В результате это создало тебе множество врагов.

И лишь нескольких друзей вроде Шварца, он по твоей рекомендации был назначен руководителем экспортного отдела, через голову старших и заслуженных.

Месяцы, год, два года ты находил во всем этом жизнь и интерес. За это время тебе редко приходилось проводить вечера в одиночестве, потому что обычно четыре-пять вечеров ты переваривал и раскладывал по полочкам проделанную за день работу, а остальные проводил с Диком. Самые счастливые дни твоей жизни? Вряд ли, но, по крайней мере, это были времена, когда ты ближе всего подошел к радостному ощущению, что в отношениях между тобой и жизнью чаще исполнял роль источника, чем приемника. Дик устроил так, чтобы во время его поездок в Карртон одна из его машин всегда оставалась в твоем распоряжении, и этот порядок сохранился даже после его возвращения на постоянное место жительства в Кливленд, но ты редко пользовался этим преимуществом. Он полностью игнорировал светскую сторону жизни, отказываясь появляться даже на те домашние приемы, которые устраивала Эрма, и всегда брал тебя с собой.

— Вы так и умрете детьми, — равнодушно замечала Эрма. — Демон и Пифия, жертвы Железного века — я поставлю ваши статуи на площади.

— Валяй, но делай это на свои дивиденды, — так же безразлично парировал Дик.

После окончательного возвращения Дика в Кливленд у тебя постепенно стало появляться все больше свободного времени. Эрма уехала в Европу. Дик запер дом и переехал жить в Клуб охотников за соколами. Большую часть вечеров он проводил в офисе, где обычно с ним бывал и ты, но вскоре он стал находить себе друзей из среды молодых банкиров и бизнесменов, а в этом кругу ты чувствовал себя не очень уютно, хотя тебя всегда приглашали и привечали.

Однажды они задумали устроить вечеринку у Куртни по дороге в Конниаут. Ты собирался поехать, хотя и без особого желания.

— Давай, Билл, поедем, ты должен поехать, — уговаривал тебя Дик. — Это мой первый загул за целых два года. Господи, подумать только, я не имел ни одной девчонки за два года! Думаю, и ты тоже. Едем с нами.

Ваша шумная компания отправилась в путь около полуночи на двух автомобилях Дика и еще четырех других.

В твоей машине оказались два молодых брокера, имена которых стерлись у тебя из памяти, и четыре или пять девушек из шоу «Райт-театра», который ты часто посещал. Ты сидел за рулем, и одна из девушек, коротенькая и пухленькая, уселась рядом и все время повторяла:

— Жаль, что не светит луна.

Когда ваши машины прибыли к Куртни, ворота закрылись, и все заведение было предоставлено в распоряжение вашей компании. Пары, уже определившиеся за время короткой поездки, начали разбредаться только для того, чтобы сразу же собраться в главной гостиной, где был приготовлен длинный узкий стол, полностью сервированный, сверкающий столовым серебром, хрустальными бокалами и украшенный букетами цветов.

Гости расселись, большая часть согласно традиции, но с некоторым замешательством, так как женщин оказалось гораздо больше, чем мужчин.

— Я бы ни за что не поехала, если бы меня не пригласили, — с вызовом заявила девушка, сидящая от тебя по левую руку.

— Тогда тебе лучше поехать домой, — язвительно у тебя за спиной прошептала ей другая, сидевшая справа.

Ты никогда не напивался пьяным, за исключением одного-двух раз с Диком во время учебы в колледже, и тогда чувствовал себя скорее больным, чем пьяным. В этот раз тебе совсем не хотелось пить. Ты не принимал никакого решения на этот счет, по отношению к собравшимся не испытывал никакого отвращения или чувства превосходства, просто не пил. Сидящие рядом девушки пытались влить в тебя спиртное, затем оставили свою затею и сами опустошили твой бокал. К этому моменту на коленях у Дика уже сидела какая-то рыжеволосая девица, и он вилкой кормил ее супом.

Веселье разгоралось, время от времени звучали тосты, которых никто не слушал, кто-то начинал петь, гости пытались танцевать, все неувереннее держась на ногах, раздавались крики и визги, наконец они затеяли игру в прыжки лягушки. И снова пары начали понемногу исчезать, но Дик потребовал, чтобы они вернулись и увидели то, что, по его словам, было самым интересным на вечеринке. Он яростно стягивал чулки с рыженькой девушки, которая взвизгивала, хохоча и отбиваясь. Наконец она высвободилась и убежала.

— Эй, Билл, лови ее! — заорал Дик. — Хватай ее! Держи!

Он начал с возмущением объяснять тем, кто его слушал. Оказывается, девица согласилась танцевать на столе обнаженной за сто долларов, а теперь пытается нарушить контракт.

Она выкрикнула из угла комнаты совсем трезвым голосом: