Рекс Стаут - Рассказы

Ужиная, мистер Варнер не переставал изумляться, откуда взялись эти фотографии — ведь у него не было снимков, кроме одного, который он подарил жене лет пятнадцать назад, и был уверен, что тот давным-давно уничтожен. Но нет! Его лицо смотрело на него с газетных полос!

Мистеру Варнеру крайне любопытно было узнать, каким образом газетчикам удалось раздобыть его фотографию. Теперь он вспомнил, что, когда вернулся с долгой прогулки после разговора с Лорой и мистером Нельсоном, человек из соседнего офиса сказал, что у его дверей примерно около часа дня топтались несколько репортеров и, не дождавшись, ушли.

Он уселся за стол, зажег свет — было уже почти восемь вечера — и развернул одну из газет. Так вот как он выглядел пятнадцать лет назад! Не так уж плохо, действительно — совсем не плохо! Вот только дурацкие усы придавали ему какой-то забавный вид. Может, со временем что-нибудь улучшилось? Он встал и подошел к зеркалу, висевшему над каминной полкой, а когда вернулся к столу, раздался телефонный звонок.

Адвокат взял трубку:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. Это мистер Варнер?

Он узнал голос звонившего сразу же.

— Да. Что такое, Хиггинс?

После небольшой паузы, во время которой мистеру Варнеру было слышно приглушенное бормотание двух голосов на том конце провода, Хиггинс ответил:

— Миссис Варнер хочет знать, приедете ли вы домой к ужину?

— Нет, не приеду… — автоматически брякнул мистер Варнер и осекся. Он подумал, что такое сообщение вряд ли целесообразно передавать через слугу. Хотя почему бы и нет? Ну, посудачат об этом в городе денек-Другой. И он спокойно продолжил: — Скажите миссис Варнер, что я вообще не приеду домой, — и положил трубку.

Снова усевшись в кресло, он взял газету и попробовал сосредоточиться на чтении. Но буквы расплывались у него перед глазами. Так мистер Варнер промаялся минут пять.

— Что за черт! — вслух выругался он. — Я что, стал плохо видеть?

Он раздраженно бросил газету на пол и взялся за свод законов, но с тем же успехом. Каким-то непостижимым образом на странице возникло видение пышной копны каштановых волос.

— Если уж я собираюсь сделать это, надо вести себя как настоящий мужчина, — недовольно проворчал он, а для того чтобы проиллюстрировать сказанное, выскочил из-за стола и принялся энергично расхаживать туда-сюда по комнате. Так он провел полчаса, потом подошел к окну и стал смотреть на тускло освещенную Мэйнстрит.

Из окна открывался вид на витрины модного ателье, которое располагалось прямо напротив, — сквозь стекло прохожим глупо улыбались восковые манекены, застывшие в жеманных позах. Этажом выше светились красные и голубые огоньки аптеки. В этот час улица была почти пустынна, изредка торопливо пробегали пешеходы, иногда проезжал экипаж или машина.

С северной стороны послышался рев автомобильного мотора, и вскоре из-за угла, с Вашингтон-авеню, вырулила машина. Она остановилась прямо напротив дома номер 417 по Мэйн-стрит.

Мистер Варнер внезапно почувствовал странное волнение.

— Этого не может быть, — пробормотал он, прекрасно зная, что именно так оно и есть, и уже не удивился, увидев знакомую фигуру, выбравшуюся из автомобиля и остановившуюся перед входом. Его охватило какое-то необычное чувство. Что это с ним происходит? Его словно парализовало, да так, что он не мог напрячь ни один мускул. Так он и стоял, тупо уставившись в открытое окно, на грани обморока.

Минута показалось ему длиннее целого часа, потом он услышал, как открылась и закрылась дверь, и знакомый голос позвал:

— Тимми!

Он медленно повернулся. Прислонившись спиной к двери, с пылавшим лицом и лихорадочно блестевшими глазами перед ним стояла Лора.

— Добрый вечер, дорогая, — выдавил мистер Варнер, и ему захотелось откусить собственный язык. — Не присесть ли тебе? — И он почувствовал себя полным кретином.

— Я пришла, — начала Лора, делая решительный шаг вперед, — чтобы забрать тебя домой.

Адвокат огромным усилием воли обрел власть над собственным языком.

— Я не собираюсь домой, — невозмутимо заявил он.

— Собираешься. Ты должен.

— Почему?

— Потому что я этого хочу. Ты мне нужен.

— А мои собственные намерения не принимаются в расчет?

— О! — У нее перехватило дыхание. — Вот как. Разве ты больше не хочешь жить со мной?

— Да, вот как. Именно так. Послушай, Лора, присядь. Давай поговорим.

К креслу, которое мистер Варнер выдвинул для нее, Лора подошла как-то нерешительно, чего он никогда раньше за ней не замечал, и несмело опустилась на подушки, ожидая, когда муж заговорит.

— Ты сказала, что я нужен тебе, — резким тоном начал он. — Еще бы, ты ведь пользовалась моими услугами, а теперь тебе меня не хватает, как не хватало бы Хиггинса.

Так что сейчас, когда ты спрашиваешь, хочу ли я жить с тобой, я говорю: нет, не хочу. Да, это так. Я жил с тобой пятнадцать лет. И если бы меня спросили, чего хочу я, я ответил бы: хочу, чтобы хоть некоторое время ты пожила со мной.

— Но ведь это же одно и то же… — начала было Лора, но муж перебил ее:

— Извини. — Он поймал ее взгляд. — Ты ведь понимаешь, о чем я.

Женщина опустила глаза.

— Да, — признала она.

— Тогда не притворяйся. Видишь ли, проблема в том, что тебе не надо было выходить за меня замуж. Возможно, тебе вообще не надо было выходить замуж. Но не думай, что я это говорю, потому что ты великолепный адвокат и должна посвятить себя карьере. Любой мало-мальски стоящий юрист заметил бы этот пункт о шестидесятидневном сроке в договоре о таможенных льготах с первого взгляда. Но ты пропустила его.

Он замолчал; его жена густо покраснела.

— Ты слишком резок со мной, Тимми.

После этих слов мистер Варнер вскочил со стула и заорал:

— Не называй меня Тимми!

Лора выглядела изумленной до глубины души.

— Почему?

— Потому что это дурацкое имя! Тимми! Ни одна женщина не обратила бы внимания на мужчину с таким именем. Поэтому я не порицаю тебя. Это самое идиотское имя из всех, которые я когда-либо слышал.

— Это твое имя. Поэтому оно мне и нравится.

— И именно поэтому я его ненавижу! — Мистер Варнер яростно сверкнул глазами. — Мне вообще не следовало позволять тебе называть меня Тимми. Мне не следовало позволять тебе делать многое с самого начала! Да, с самого начала! Но я был без ума от тебя… Я думал…

Она перебила его:

— Ты был от меня без ума?

— Конечно.

— Ты имеешь в виду, что… любишь меня?

— Да.

— Забавно, ты никогда не говорил мне об этом.

— Господи боже! — Маленький человечек снова сверкнул глазами. — Ты сама не позволяла мне это делать!

Было вполне достаточно того, что ты меня не любила.

— Это неправда.

— Правда.

— А я говорю — неправда.