Томас Фрэнк - Шерлок Холмс и Священный Меч

Сопровождаемый облаком дыма, Холмс сосредоточенно принялся расхаживать по гостиной. Этот высокий, поразительно сильный человек был лучшим боксером-любителем, которого мне когда-либо доводилось видеть. Его движения отличались изяществом, шаги – невероятной легкостью. В противном случае, боюсь, он протоптал бы дорожки в наших коврах, ибо очень любил размышлять на ногах. Я полагал что его разум, с его необыкновенной способностью концентрироваться, целиком поглощен размышлениями о деле Дитса. Я не знал, с каким поручением он послал Гиллигана, но, услышав упоминание о вокзале, мысленно связал его с Мейзвудом. Как обычно. Холмс меня удивил:

– Я полностью одобряю ваш выбор, Ватсон. Думаю, Вихрь без труда выиграет приз.

В моих глазах, которые следили за его подвижной фигурой, вероятно, отразилась досада. Список лежал на дальнем конце стола, и как он мог разглядеть его вместе с моими пометками, было выше моего разумения.

– Но вы подчеркнули Нуранию, отца Вихря, ибо прежний чемпион стал теперь племенным производителем на мейзвудской ферме. Неужели не понятно, какой выбор следовало сделать?

Я подавил вздох огорчения. После объяснений Холмса все и в самом деле становилось очевидным.

В который уже раз, к своему удовольствию, поразив меня своей проницательностью, сыщик перешел к делу. Его слова, предназначенные мне, с таким же успехом могли бы быть обращены к стенам. Я был такой же привычной принадлежностью обстановки, как многочисленные книги и папки с делами, чем-то вроде живого резонатора.

– Мои люди сообщили, где находится Чу Санфу.

Отсутствие оживленной деятельности в его логове свидетельствует, что он еще не слышал о нашей поездке в Мейзвуд.

– Вы полагаете, что в Суррее у него свой источник информации?

– Если моя версия верна. Я думаю, что в Мейзвуде побывал его человек. Подтверждением служит львиная голова с отломанным ухом. Я также считаю, что ночной посетитель был не грабителем, а скорее разведчиком, задача которого состояла в том, чтобы все хорошенько разнюхать. И наконец, я убежден, что Китаец ищет Священный Меч.

– Погодите. – Иногда я выходил из отведенной мне роли греческого хора, что ничуть не смущало Холмса. Более того, он порой даже приветствовал это, ибо получал таким образом возможность испробовать, насколько остер клинок его ума. – Ваши первые утверждения можно признать вполне обоснованными, но третье представляется мне уязвимым. Известно ли нам наверняка, что этот меч, который вас так интересует, не миф?

– Тише, Ватсон. Надо посетить сэра Рэндольфа Рэппа, чтобы обосновать это мнение.

Я не мог не признать, что сэр Рэндольф – превосходный эксперт, специалист. Он уже не раз оказывал содействие Холмсу, посему и в самом деле его слово по этому вопросу могло стать решающим.

– Рэпп непременно сошлется на то, что во всех мифах и фольклорных сказаниях присутствует зерно истины. Взять хотя бы легенду о царе Мидасе…

На какие еще древние источники собирался сослаться Холмс, я так никогда и не узнаю, ибо, заслышав какой-то шум на лестнице, он распахнул дверь и дверной проем тут же заполнила могучая фигура Берлингтона Берти.

– Вот мы и пришли, сэр. Может, чуток припозднились, но уж так получилось.

– А, Берти, заходи.

Когда Холмс отступил в сторону, впуская пришедшего, у меня в буквальном смысле глаза на лоб полезли, ибо позади великана я увидел другую фигуру. Ростом он был не выше Холмса, но шириной плеч превосходил даже Берти. Круглое и гладкое, без единой морщины, безбородое лицо, голову венчали светлые, почти белесые волосы. Выражение глаз ребенка плохо сочеталось с толстой шеей и исполинским туловищем. Ноги у него были короткие, но крепкие, как дубки. На лице, точно намалеванная, стыла улыбка. Сонный, словно только что пробудился, весь он походил на огромный квадрат.

Я торопливо вскочил и заметил, что Холмс смотрит на нашего посетителя с удивлением, как бы недоумевая, реален он или высечен из дерева ваятелем, натурщиками для которого служили Гог и Магог.

– Это наш Крошка, – представил Берлингтон Берти.

– Вижу, – ответил Холмс, поражая меня своим хладнокровием. – Присаживайтесь, джентльмены.

Юмор обитателей таких районов, как Ламбет и Лаймхаус, Челси и Кройдон, по своей природе довольно прост: для такого гаргантюа не нашлось другого прозвища, кроме как «крошка». Я наблюдал за его движениями с некоторой тревогой, надеясь, правда, что наша мебель все же уцелеет. Холмс искусно направил его к самому большому креслу у камина.

– Крошка немногословен, но он парень хороший.

– Охотно верю, – сказал Холмс. – Вижу, что он понимает все без лишних слов.

Славный парень двигался так, словно ступал по яйцам или находился в кукольном домике. С восхищением наблюдая за ним, я подумал: «Конечно же, ему приходится быть осторожным. Одно неловкое движение – и стена опрокинется».

Крошка опустился в указанное ему кресло так плавно, что оно даже не скрипнуло. Мирно сложив руки на коленях, он с интересом наблюдал за Холмсом, Берти и мной. С лица его не сходила улыбка.

– Вы сказали, что для нас, возможно, найдется кое-какое дело, мистер Холмс, поэтому я привел парня с собой, чтобы вы сами на него посмотрели.

– Он подойдет, – ответил мой друг.

Крошка внимательно прислушивался и, видимо, даже что-то уразумел, ибо тотчас привстал, но его спутник жестом велел ему сидеть.

– Мы еще не договорили.

Когда великан вновь опустился в кресло, Берти повернулся к Холмсу.

– Я уже говорил вам, мистер Холмс, что так и не смог сграбастать того третьего парня, когда на нас напали в доках.

– Ты сказал, что у тебя есть кое-какие зацепки, – отозвался сыщик, в конце концов все же оторвав глаза от Крошки.

– Я имел в виду Слепого Луи, нищего. Он живет неподалеку от доков и видит все, что только стоит того. – Берти повернулся ко мне, словно это требовало дальнейшего подтверждения. – Таких острых глаз не сыскать отсюда и до самого мыса Лендс-Энд, доктор.

– Слепой Луи?

– Он самый. Была у нас такая мыслишка, что Слепой Луи как раз в это времечко возвращался домой и видел нашу драку. Он уже взялся было за свою белую палку, хотел нам помочь, но увидел, что мы с негром, которого замочили, сами справляемся. А после того как мы ушли. Слепой Луи решил посмотреть, не сыщется ли в карманах убитого нескольких пенсов, но Луи – человек осторожный, это его, можно сказать, и спасло, потому что пришли китаезы, забрали тело и увезли. Луи не знает, что это за китаезы, но думает, что тот, кого я уложил, Сидни Путц.

Холмс покачал головой в знак того, что не знаком с этим малопочтенным гражданином.

– Я тоже его не знаю, мистер Холмс, но Луи говорит, что Путц работал на ростовщика Вайсмана. Вот и все, что я смог раскопать.