Альфред Мейсон - Вилла «Роза»

– Селия, ведь это неправда! Скажи, ведь это неправда?

Селия отняла руки от лица и громко сказала:

– Пускай мадам Россинол приходит во вторник! – и мадам Довре пылко сжала ей руки.

– О, спасибо! Спасибо! – вскричала она. – Сегодня Адель Россинол смеялась, по во вторник мы ее убедим, Селия! Ах, Селия, я так счастлива! – Ее голос упал до торжественного шепота. Это было жалко и смешно. – Она не должна смеяться, это неправильно! Л возвращать людей обратно на землю через ворота мира духов – вот это замечательно!

В ее устах крайне нелепо звучал жаргон, которому мадам научилась у Селии. «В последний раз!» – про себя взмолилась Селия. Скоро вся ее жизнь изменится; хотя между ней и Гарри еще ничего не было сказано, она была в этом уверена. Еще один, последний раз, чтобы оставить мадам Довре в расцвете ее веры, она проведет сеанс на вилле «Роза».

Когда они приехали на виллу, мадам Довре сообщила радостную весть Элен Вокье.

– Ты будешь присутствовать, Элен! – возбужденно воскликнула она. – Во вторник. Нас будет трое.

– Конечно, если мадам так желает, – покорно согласилась Элен. Она оглядела комнату. – Вы, мадемуазель, можете сесть на табуретку в нише и задернуть занавески, а мы – мадам, подруга мадам и я – сядем за стол, который стоит у окна.

– Да, хорошо, – сказала Селия.

Когда мадам Довре была особенно довольна Селией, она, как правило, быстро отпускала горничную и посылала ее расчесать девушке волосы. Вот и на этот раз в комнату Селии пришла Элен Вокье и, расчесывая ей волосы, вскользь заметила, что родители Серветаза живут в Шамбери и ему хотелось бы их навестить.

– Но бедняга боится попросить выходной. Он ведь совсем недавно служит у мадам.

– Конечно, мадам даст ему выходной, если он попросит, – с улыбкой сказала Селия. – Я завтра с ней поговорю.

– Это будет очень любезно с вашей стороны. Но может быть… – Элен запнулась.

– Да?

– Может быть, мадемуазель лучше сначала поговорит с Серветазом, чтобы подбодрить его – пусть сам попросит. У мадам есть свои причуды, не так ли? Ей не нравится, когда забывают, что она хозяйка.

Соответственно, на следующий день Селия поговорила с Серветазом, Серветаз – с мадам, и она ответила:

– Ну конечно. Надо решить, в какой день.

Тут и Элен смиренно выступила со своим предложением.

– Раз мадам ждет подругу во вторник, может, тогда ему лучше и взять выходной? Мадам не захочет далеко уезжать после обеда.

– И правда, – приободрилась мадам Довре. – Мы пораньше пообедаем в Эксе и вернемся сюда.

– Тогда я скажу ему, что он может уезжать завтра, – сказала Селия.

Этот разговор состоялся в понедельник. Вечером мадам и Селия, как обычно, пошли обедать на виллу «Флёр».

– Я была не в духе, – ответила Селия следователю, когда он попросил объяснить приступ отчаянья, свидетелем которого невольно стал Рикардо. – Мысль о предстоящем сеансе становилась все более ненавистной. Мне чудилось, что я веду себя как предательница по отношению к Гарри. Нервы были натянуты до предела. Я вообще в тот вечер была сама не своя, – извиняющимся тоном добавила она. – За обедом я решила, что если после обеда встречусь с Гарри, а я была в этом уверена, то расскажу ему всю правду о себе. Но когда встретила его, то испугалась. Я знала, как он может жестко смотреть. Я была в ужасе от того, что он обо мне подумает. Я боялась его потерять. Нет, говорить я не могла, не хватило мужества. Из-за этого я еще больше на себя разозлилась и… и поссорилась с Гарри. Он удивился – но ведь это естественно, правда? Что еще можно поделать в таких обстоятельствах, как не поссориться с человеком, которого любишь? Да, я с ним поругалась, наговорила всякого в надежде обидеть его. Потом убежала, чтобы не расплакаться. Я пошла играть и все проиграла, кроме билета в пять луи, но игра меня не успокоила. Чувствуя себя несчастной, я выскочила в сад. Я вела себя, как ребенок; в этот момент меня и увидел мистер Рикардо. Меня мучила не потеря небольшой суммы, а мысль, что я трусиха. Потом мы с Гарри помирились, и я, как последняя дура, решила, что он сейчас попросит меня выйти за него замуж. Л в этот вечер я не хотела! О, я хотела, чтобы он мне это предложил, хотела больше всего на свете – но не в этот вечер. Я чувствовала, что должна покончить с сеансами и всеми трюками до того, как выслушаю его и отвечу «да».

Эта простодушная исповедь тронула сердце судьи, который слушал ее с глубокой жалостью, прикрыв глаза рукой. Девушка чувствовала себя недостойной Гарри Ветермила! Она отдала ему свое сердце; ее переполняла гордость от мысли, что он ее тоже любит, – какая горькая ирония! В душе судьи нарастал гнев против этого человека.

– Продолжайте, мадемуазель, – сказал он, и голос его предательски дрогнул.

– Мы договорились встретиться в среду, это слышал мистер Рикардо.

– Вы сказали ему, что «были бы рады его видеть» в среду, – уточнил судья, цитируя показания Рикардо.

– Да. Я имела в виду, что к тому времени во всех этих обманах будет сказано последнее слово и я смогу с чистым сердцем выслушать то, что он намерен мне сказать… – Ее голос прервался. Она с трудом овладела собой. – Потом мы пошли домой.

Однако во вторник утром от Адели Тейс пришло письмо. Она приглашала мадам Довре с Селией в Аннеси, чтобы пообедать в местном отеле, а потом вместе вернуться в Экс. Предложение соответствовало настроению мадам Довре. Она пребывала в лихорадочном возбуждении.

– Да, так будет лучше; спокойно пообедаем в тихом месте, где пас никто не знает, – сказала она и посмотрела в расписание. – Есть обратный поезд, который приходит в Экс в девять часов, так что мы не испортим праздник Серветазу.

– Родители будут его ждать, – подтвердила Элен.

Итак, Серветаз уехал в Шамбери в час пятьдесят, а позже мадам Довре и Селия поехали на поезде в Аннеси. Пожилая дама мечтала о том, чтобы сегодня ей наконец явилась «она», а юной девушке страстно хотелось крикнуть: «Сегодня – в последний раз!» Эту фразу она повторяла снова и снова: «В самый последний раз».

Тем временем Элен Вокье старательно сожгла письмо Адели. Она осталась на вилле «Роза» в компании уборщицы, которая на допросе показала, что Элен сожгла в кухонной топке какое-то письмо, а потом долго раскачивалась в кресле с довольной улыбкой, время от времени облизывая губы. Но сама Элен Вокье ни словом не обмолвилась об этом эпизоде.

В Аннеси, в саду отеля на улице Паквир, их нетерпеливо поджидала Адель Россинол – под этим именем выступала Адель Тейс. Это была высокая, гибкая женщина; по настоянию Элен она оделась в длинное платье и жакет из сапфирового бархата, который несколько смягчал ее вульгарную, хоть и привлекательную внешность и придавал фигуре некоторую элегантность.