Владимир Колычев - Все мы грешные

Из остановившейся рядом «тройки» выбрались двое, угрюмый и белобрысый. Их Настя уже видела сегодня. Оба с подругами, расфуфыренными девушками, видно, любительницами красивой жизни.

Внутри ресторан и впрямь производил впечатление. Дорогая мебель, стерильная чистота, блеск позолоты, вышколенные официанты в строгих костюмах. Сервис, уют, комфорт.

– «Интуристу» не уступит, не-а! Высший класс! Плати только и отдыхай... – Антон небрежно извлек из кармана брюк початую пачку десятирублевок.

– Откуда столько? – вырвалось у Насти.

– А вот это не твое дело, – беззлобно сказал он, погрозив ей пальцем.

На жизнь и развлечения Антон зарабатывал преступным и, разумеется, опасным ремеслом. Воровал много и с размахом.

Он и его дружки промышляли в основном квартирными кражами. Фартовыми слыли домушниками. Бывало, чистили магазины. На прошлой неделе, к примеру, «взяли» склад меховых изделий, удачно сбыли краденое, денег отхватили немерено. Во всех делах Антон был и организатором, и вдохновителем. Слушались его беспрекословно. Явный лидер, жестокий, умный.

Прежде чем идти на дело, он долго и тщательно обдумывал операцию. Голова работала как ЭВМ, постоянно в ней что-то просчитывалось, созревала какая-нибудь новая деталь к уже продуманному плану. И поэтому работали чисто, без трупов, следов после себя не оставляли. Не зацепишься...

Но это сейчас, а поначалу он допускал, бывало, непростительные ошибки.

Первый раз он попался в пятнадцать лет. Вместе с такими же несмышленышами-пацанами, как и сам, угнал мотоцикл. Но далеко не уехали – поймала милиция. По молодости тогда отделался двумя годами условно.

В шестнадцать неудачно залез в карман к барыге-спекулянту. И загремел на «малолетку», опять на два года.

В двадцать его замели на сбыте краденого. На этот раз он отдал «хозяину» три года.

Жизнь в неволе закалила его, выветрила из него много хорошего, сделала матерым волком, сильным и хитрым хищником. Жил по понятиям, по неписаным воровским законам. Всегда в «отрицаловке», на работы ни шагу. Не сломили его ни шизо, ни карцеры. В обиду себя не давал и других зря не обижал. С зоны вернулся уважаемым в своей среде вором.

И снова все по-старому. Но уже без глупостей. Прежде всего осторожность. И вот уже два года он живет в свое удовольствие, нет у ментов повода сесть ему на хвост.

На зоне он получил кличку Хмурый. Все верно, среди таких же уголовников, как и сам, он умел прятать свои чувства за маской холодного равнодушия ко всему, был неулыбчив, строг. Слов на ветер не бросал. К чему порожняки гонять? Заявлял о себе только делом.

Да и в миру, среди законопослушных обывателей, не торопился распахивать душу перед каждым встречным. Даже перед друзьями...

Другое дело Настя. К ней у него сразу появилось непривычно сильное чувство. Любовь с первого взгляда – неужели такое может быть? Еще вчера он мог уверенно ответить: «нет». У него были женщины. И с каждой его связывала только страсть, желание «попарить шишку». Тут уж если любезности, то дежурные, ни к чему не обязывающие. Затянул в постель, и все, никаких больше нежностей.

С Настей все по-другому. Да, она сексуальна, спору нет. Красивая! Мечта, а не девушка. Даже оторопь берет, когда представишь ее голой, да еще и в своей постели. Но, кроме плотского, испытываешь к ней и иное влечение. Душевное. Она согревает своим внутренним теплом, пробуждает светлые чувства. Его даже на лирику потянуло.

С ней можно улыбаться, болтать о всякой ерунде, казаться таким, как все, кого он называет слабаками. И не чувствовать при этом никакого внутреннего дискомфорта. Словно крылья распахнулись за спиной. Странное ощущение... А ведь он знает ее всего-то несколько часов.

Тяга к деньгам не делала Антона жадным. Он с легкостью расставался с червонцами, добытыми с таким риском. Они дарили ему власть, радость жизни, все, к чему он стремился. Но шиковал он вдали от глаз участкового. Зачем давать повод для нездорового любопытства?

Настя с интересом разглядывала посетителей ресторана. Прилично одетые мужчины с барской вальяжностью восседают за соседними столиками, кушают, выпивают, ведут неторопливые беседы. Словом, отдыхают люди. Здесь спокойно и уютно.

Но не знала она, кто они, эти люди, и какими иной раз бывают опасными.

Однако понимала, что бояться ей нечего. Она с Антоном, а он на короткой ноге кое с кем из собравшихся здесь авторитетов уголовного мира. Да и у самого под рукой крепкая команда.

Понт, Клык и Сом – так называл он своих друзей. Все они, как видно, побывали за «колючкой», все не робкого десятка. Могут постоять за себя.

Поначалу Настя держалась скованно. Но потом, хлебнув вина, поддалась общему разгульному настроению. Все ей здесь стало нравиться, даже друзья Антона.

Только она никак не могла привыкнуть к их манере изъясняться. Сам Антон из уважения к ней старался не прибегать к блатному жаргону. И друзей своих просил о том же. Те вроде бы и старались, да только не очень-то получалось. Разговор то и дело пересыпался солеными словечками из фени.

– Нравится? – спросил ее Антон, с довольной улыбкой обводя взглядом зал, залитый голубоватым светом.

– Еще как! – восторженно ответила Настя.

Со сцены лилась дивная музыка, для нее, по его заказу.

– Красивая жизнь! Но так просто ее не ухватишь. – Антон достал сигарету, закурил. – Я же ее ухватил и буду держать за хвост. Только скажи, что будешь моей, и я буду носить тебя на руках, как королеву...

Его слова завораживали, будто в сказке. Как же с ним хорошо! А вдруг она влюбилась?..

Ресторан она покидала навеселе. Спиртное кружило ей голову, путало мысли. Сейчас она готова на любое безрассудство. Или это ей только кажется?

– Уже поздно. Почти двенадцать. Едем обратно.

Зато Антон был серьезен.

В свои шестнадцать лет Настя знала, зачем нужны мужчинам женщины. Их волнует только одно: обладание женским телом.

И какие бы песни они ни пели, сколько бы цветов ни дарили, сколько бы ни клялись в любви до гроба, все их ухаживания сводятся к одному – затащить в постель.

И в то же время она разделяла секс на два вида: чистый и грязный. Первый – это когда женщина отдается по любви, когда у нее с любимым есть общее будущее. Второй – это как у нее с отчимом. Насилие и шантаж. Ненависть и рабская покорность.

Похоже, она в самом деле влюбилась в Антона. И он, кажется, дышит к ней неровно. На мгновение представив себя в переплетении их обнаженных тел, она вдруг ощутила сладострастный восторг. Он теплой приятной волной разлился по низу живота. И тут же где-то внутри ее включился защитный механизм, в мозг пошел сигнал об опасности.

Поэтому Настя была начеку, когда в машине Антон придвинулся к ней, запрокинул на спинку сиденья руку и нежно обнял ее за плечи.