Элмор Леонард - Контракт с коротышкой

– Мне нужен этот материал, – сказал Майкл.

– Не волнуйся, ты его получишь. Я сказал этому агенту типа: «Что за хрень, пистолет мне к голове приставляешь, да? Зачем нам эта телка?» Вопрос-то уже решенный. А еще сказал: «Ну а если у них с Майклом взаимное непонимание? Сколько фильмов она сделала? Три?» Один прошел неплохо, два других едва покрыли затраты.

– Мне нужна эта книга, – повторил Майкл.

– Майкл, ты ее получишь, как только мы покончим с этим долбаным спором. Будь он режиссером, я бы еще мог понять, что ему нужен продюсер, с которым он сможет работать. Но он же писатель, мать его. Я так и заявил его агенту: «Эй, знаешь, Майкл ведь не обязан приобретать опцион на эту книгу», а тот мне: «Ну а мы не обязаны ее продавать», а я ему: «На хрена он ее написал, если не хочет продавать?» Нет, ты когда-нибудь слышал что-нибудь подобное?

– Ты должен понять, из каких побуждений он так поступает. Писатель иногда долгие годы пишет книгу, и неизвестно, продастся ли она. Ради чего он работает?

– Ради денег. В надежде сорвать крупный куш. Продать ее Майклу Уиру. Ради чего же еще? Знаешь, как мы поступим? Согласимся на встречу. А когда эта телка заявится, попросим ее подождать. Я позвоню этому агенту и спрошу: «Мы договорились? Давай колись, мы договорились или нет? Если не договорились, я гоню эту телку домой». Уверяю, если так их подставить, договоримся минут через пять.

Чили смотрел, как Майкл играет коробком спичек, от которых никто никогда не прикурит.

– Решай сам.

– Я тебе позвоню, – пообещал Бадди. Встав из-за стола, он как будто только сейчас заметил Гарри.

– Эй, Бадди, как поживаешь? – Гарри не терпелось, чтобы его узнали.

Агент кивнул – замечательно, мол, – и бросил взгляд в сторону Чили, как бы говоря: «Что? Еще один? И откуда они берутся?» Майкл не стал представлять Чили, лишь еще раз повторил, что эта книга ему нужна. Бадди ответил, что она уже у него в кармане, и ушел.

– Итак… – начал было Гарри, но его перебил Чили, которому не терпелось задать Майклу вопрос:

– Как я понял, простите, что спрашиваю, если другой агент скажет «о'кей», вы заключаете сделку, верно? А с этой женщиной, продюсером, вы будете встречаться?

– Не знаю, – задумался Майкл. – Полагаю, нам придется поговорить с ней. Честно говоря, я этим не занимаюсь.

– Чил, Майкл тут ни при чем, – встрял Гарри. Майкл закивал:

– Всему виной игра мышцами, танцы агентов друг перед другом в надежде занять более высокое положение.

– Они танцуют, а женщина стоит в центре, не понимая, что происходит. Вы используете ее как заложницу, чтобы получить то, что хотите.

– Да перестаньте, мне нужна только книга.

– А если они скажут «нет», вы ее пристрелите? – осведомился Чили.

И улыбнулся.

Майкл шутки не понял.

– Ну почему все меня обижают? – взмолилась звезда.

Было уже темно, а Кэтлетт так и не смог поговорить с Медведем. Звонил несколько раз, вернувшись домой, но не услышал ни слова. Даже от автоответчика. Сейчас Кэтлетт стоял на крыше своего дома, смотрел в ночь и пытался мысли привести в порядок.

Его мысли вдруг переключились на прадедушку с кавалерийской шпагой, потому что тот, настоящий Бо Кэтлетт, тоже жил на горе и из окон его дома тоже открывался вид, но без освещенных бассейнов, без девичьего смеха в ночи, даже без холодных звуков музыки, доносившихся сейчас снизу. У настоящего Бо Кэтлетта был вид из окна, была шпага, была своя скво, но чем он занимался? Перед самой своей смертью бабушка Кэтлетта прошептала: «Он много чем занимался», – но не уточнила, чем именно. Мысли Кэтлетта плавно перешли на вестерны, он задумался, что там поделывают другие люди, не ковбои. Живут в маленьких городках с одной улицей, носят шестизарядные револьверы, куда-то вечно спешат, как статисты в кино. Каскадеров всегда сшибают с лошадей или с крыш, а еще они падают, ломая перила, с террас и балконов. Стоит только прикоснуться к перилам, и те сразу же ломаются, как будто плотники на Диком Западе не умели делать перила. В тебя стреляют, ты налетаешь на перила – и все, уже летишь…

Он сам стоял, прислонившись к перилам. Мысли вернулись из столетнего прошлого в настоящее.

Об эти перила можно биться всем телом. Они сделаны из калифорнийского красного дерева, крепко закреплены болтами. Вид примерно такой же, как с двенадцатого этажа отеля, в котором он однажды останавливался. Если упасть, как в кино, до бассейна не долетишь. Врежешься в склон на полпути, потом покатишься вниз, как по лестнице, и приземлишься среди кустов и дерьма – там, где прячутся койоты… Он смотрел вниз и раздумывал, а не пригласить ли сюда Чили Пал-мера.

Не знаю, как это случилось, офицер, перила почему-то сломались…

Кэтлетт взял телефон со стула, в двадцатый раз набрал номер и дозвонился. Вот черт! Услышал голос Медведя.

– Чем ты сегодня весь день занимался? – спросил Кэтлетт, решив говорить с Медведем холодно, не трепать себе нервы.

– Парень их одурачил.

– Ты говоришь о Чили Палмере? Это я знаю.

– А еще в новостях сообщили об аресте в аэропорту. Взяли парня из Майами, предположительно связанного с организованной преступностью.

– Ага, значит, ты новости смотрел? Как еще развлекался? Пару комедий случаем не поглядел вместо того, чтобы мне позвонить?

– Отвозил Фарру к матери в Коста-Месу. По тамошнему телевизору шел выпуск новостей. Я все и увидел. Потом посидел немного из вежливости, объяснил, почему всегда опаздываю с чеком. Вернувшись, захотел поесть. Подумал, что ты все равно уже переговорил с Гарри и все узнал. В сущности, мне наплевать, узнал ты или нет, я прекращаю работать на тебя и Ронни, завязываю.

– И это говорит человек, прыгавший с высотных зданий?

– Я прыгал на воздушные подушки. В твоих делах под задницу ничего не подложишь. У меня есть Фарра, я должен думать о ней.

– Ты и так только о ней думаешь. Даже продукт покупаешь только вместе с ней.

– Я завязал, Кэт. Ронни забрал два кило для Палм-Дезерт, остальное я привезу завтра утром, и мы в расчете.

– Ты серьезно все обдумал?

– Я размышлял об этом всю дорогу в Коста-Месу и обратно.

– Может, завтра поговорим? Сегодня у меня есть для тебя несложная работенка. Чили живет у той женщины, у Карен. Я хочу, чтобы ты открыл мне дверь.

– Я уже и так твой соучастник по одному делу. Хочешь войти в дом – выбей окно.

– А если у нее сигнализация?

– Отлично, значит, не выбивай.

– С тобой что-то случилось, да? Это падение с лестницы тебя так потрясло?

– И прочистило мозги. Здесь все по-другому, не так как в кино. Когда ставишь трюк, знаешь, что произойдет. А этот парень не привык валять дурака, он сразу приступает к делу. Может быть, ты с ним и говорил, да только ничего ты не понял.