Татьяна Гармаш-Роффе - Вечная молодость с аукциона

Она отчаянно шарила ногами, цепляясь за камни каблуками в надежде найти углубление, которое позволило бы ей продвинуться поглубже во весь свой немалый рост… И, уф, нашла! Она оттолкнулась руками от земли еще немного, и ее тело втиснулось в щель до конца…

Но ноги повисли в пустоте!

Александра почувствовала, как тело ее, лишенное опоры, поползло вниз. Медленно, но верно. И ей не за что было ухватиться, чтобы остановить движение вниз! Почти перед ее носом топтались ноги сторожа. Можно было бы подтянуться на руках немного вверх, чтобы ухватиться за край пещеры - но там были его ботинки! Он мог запросто отдавить ей пальцы!

Александра судорожно пыталась нащупать ногой потерянную стенку пещеры, которая была где-то правее…

Нашла. Замерла в крайне неудобной позе, зацепившись одной согнутой ногой за опору - другая болталась где-то в воздухе, в глубине пещеры. Наконец сторож решился и пошел куда-то дальше, бормоча себе под нос ругательства.

Александра подтянулась на руках и выпросталась из щели. Уф! Она легла грудью на ее край, не в силах сделать еще одно движение, вытащить себя целиком из щели и встать на ноги. К тому же сторож мог вернуться в любую минуту, и тогда снова придется прятаться. Так что надо сейчас осторожно въехать обратно, хорошенько зацепиться за опору, чтобы не провалиться глубже: кто его знает, что там на дне? Может, вода? Может, острые камни?

- Мадам? - голос сторожа раздался громко и совсем близко, и Александра резко оттолкнулась руками назад, втискиваясь снова в пещеру. - Вы напрасно затеяли играть здесь в прятки, я вас уверяю! Здесь места опасные, легко переломать ноги или шею… Выходите, будьте же благоразумны - я знаю, что вы где-то здесь прячетесь!

…Кажется, она вскрикнула. Тело ее съезжало по наклонной плоскости, руки бесплодно царапали по камням и песку, в тщетной надежде за что-нибудь ухватиться, только сдирая кожу в кровь и обламывая ногти… И лишь когда они достигли нижнего края дыры, в которую она неумолимо проваливалась, Александра сумела ухватиться за какой-то выступ левой рукой.

Да… Это только в кино бывает, что люди висят часами на руках, на одной руке, на пальцах руки и прочая чушь. Александра продержалась всего пару нескончаемых минут. Онемевшие пальцы больше ее не слушались. Такие мелочи, как занозы, ободранная кожа и сломанные до крови ногти, уже были несущественны. Пальцы ее разжались, и Саша ухнула куда-то в непроглядную темень.

- C обратной стороны, говоришь?

Реми развернулся и поехал вдоль горы, которую венчал Замок Кота в сапогах. В том месте, где подножие горы заканчивалось, Реми съехал на обочину.

- Теперь придется пешочком…

Он выключил мотор, достал из багажника фонарь, перчатки, веревки и еще какие-то нужные вещи, и детективы двинулись в чащу деревьев, облепивших гору.

По дну, слева от них, текла узенькая, почти высохшая речушка. Даже не речушка, а так, ручеек какой-то. Справа высилась громада горы. Деревья и кусты мешали разглядеть местность, ежевика хватала их за брючины, оплетала туфли. После первой же попытки снять ее с себя голыми руками Кис быстренько надел перчатки: колючки легко отламывались от гибких лоз и оставались в коже, к тому же невидимая в темноте крапива принимала деятельное участие в возмущенном восстании местной флоры, потревоженной вторжением непрошеных ночных визитеров.

Вершина горы и замок на ней практически не просматривались за деревьями, и понять, где они находятся по отношению к парадному въезду, было весьма затруднительно… Да и указание Александры «с обратной стороны» было весьма условным… Посему детективы тщательно высвечивали подошву горы в надежде разглядеть тропинку. Наверняка почти нехоженую - какой дурак будет спускаться пешком из замка, когда там есть прекрасная дорога и имеется в наличии машина? Нехоженую - и потому основательно заросшую…

Несколько раз они ошибочно принимали естественные проплешины в растительности за начало тропинки и радостно начинали карабкаться вверх, чтобы через несколько метров обнаружить, что никакой тропинки тут сроду не было…

- Выключи свет, - вдруг шепотом сказал Кис. - Смотри!

Реми, до сих пор сосредоточенно разглядывавший землю, тоже поднял голову: впереди и значительно выше их по горе бегал луч мощного фонаря. Александра? Но откуда у нее фонарь?

Детективы прислушались. Тихо.

Они двинулись в сторону пятна света, которое беспорядочно бегало по склону горы. Александру ищут?

Увы, это предположение было куда более правдоподобным… Утешало одно: раз ищут, значит, еще не нашли.

Мужчины прибавили ходу и вскоре обнаружили тропинку. Узкую и, разумеется, заросшую, но все-таки она просматривалась. До них едва слышно донесся мужской голос - звук скрадывала влажная и буйная растительность. Голос звал… Реми даже показалось, что он расслышал слово «мадам»…

Они ступили на тропинку. Реми из предосторожности выключил фонарь, и теперь приходилось напряженно вглядываться под ноги, чтобы не потерять ее едва мерцающую нить. Иногда они останавливались, всматриваясь наверх, вслушиваясь.

Пятно света больше не тревожило ночь, и теплая влажная тишина обняла черный склон горы, прижавшись к нему всей плотью, как любовница…

Достигнув примерно того места, где еще недавно гулял луч фонаря, они остановились, притаившись, на тропинке. Насколько можно было доверять органам обострившихся слуха и зрения, в окрестностях никого не было. Уже не было, точнее. Реми и Кис были согласны: недавняя сцена говорила о том, что Александру искали.

Нашли? Или, не найдя, убрались восвояси?

Как бы то ни было, на этой тропинке Александру детективы не обнаружили. А ведь она просила ее встретить внизу… Что означало только одно: ей не удалось тропинкой воспользоваться. И, чтобы узнать, почему да отчего, детективам необходимо было попасть в замок. Туда оставался только один путь: калитка, о которой говорила Александра. Что могло их поджидать в самом замке - неизвестно, но гадать они не собирались. Придут - увидят. А там и разберутся…

Громада крепостных стен приближалась с каждым шагом, и вскоре во мраке очертились пять каменных ступенек и глухая деревянная дверь в стене. Реми взялся за огромное металлическое кольцо, потянул.

И дверь открылась.

…Падение было жестоким. Она взвыла от боли. Правая щиколотка сильно подвернулась, и Александра, глотая невольные слезы, ощупывала ее в темноте, пытаясь понять: вывих? Перелом? Растяжение?

В кромешной тьме ничего не было видно. Где она, что вокруг, куда она угодила?

Ее шикарный туалет пребывал не в лучшем состоянии, чем она сама: подол платья изорвался в клочья об острые камни, и лоскуты свисали, щекоча колени… Александра нащупала один, побольше, оторвала и туго перевязала щиколотку. Потом с трудом встала на ноги и, преодолевая резкую боль, двинулась наугад, вытянув вперед руки…