Татьяна Гармаш-Роффе - 13 способов ненавидеть

Справившись с двумя замками в считанные секунды, он оказался в квартире.

- Александра? - позвал он, но в ответ не услышал ни шороха, ни вздоха.

Все правильно, не станет милицейский грамотный человек держать пленницу в городской квартире, адрес которой так легко узнать, а замки так легко вскрыть… Он включил фонарик. В квартире имелось две комнаты и маленькая кухня - дом был старым, в двенадцать этажей, постхрущевское малогабаритное жилье. Обстановка оказалась совершенно спартанской - ничего лишнего. Лишь одна вещь поразила Алексея: на стене, над старым письменным столом с облупленной лакировкой - кажется, такую мебель делали в семидесятых, - висела картина. Вернее, не совсем картина: под стеклом, в рамочке, лежали, тщательно расправленные, два мужских зеленых носка. Два старых выцветших носка с растянутыми резинками и дырками на больших пальцах.

Алексей приблизился. На столе высилась стопка каких-то бумаг… Мамма мия, не "каких-то", - на столе высилась стопка фотокопий тех дел, которые выудил Алексей! С верхнего листка смотрела на него фотография красавицы Марины, фотомодели, чья сестра Маша так помогла детективу…

Он перебрал их все - ошибки нет, все двенадцать дел, включая последний, самый бредовый случай с ротвейлером…

Отчего-то покачав головой, детектив решил под конец заглянуть на кухню. А там…

Там ждал его еще один сюрприз. На маленьком шатком столике лежала записка, написанная мелким, косым почерком:

"Добро пожаловать, господин Кисанов! Извините, что не могу принять вас лично, - я занят. Поехал покупать яблоки для Александры - беременной женщине нужны витамины!"

Алексей снова покачал головой - то ли осуждая, то ли восхищаясь… И покинул квартиру.

…Александра думала весь день над его словами. Ей очень хотелось найти им возражение, умное и внятное, но она его не находила. По большому счету, в его словах была правда. Она снова вспоминала Тимура [8] - так и есть, она была для него предметом. «Предметом его любви»… Какое дикое словосочетание! Люди нашли абсолютно точные слова для обозначения тех самых отношений, о которых говорил Бенедикт, не подозревая при этом всю глубину их бесчеловечности…

Бенедикт появился на даче поздним вечером, часов в десять.

- Как вы думаете, Александра, любовь существует? - отдаленно прозвучал вопрос, сопровождаемый скрипом дверцы старого холодильника.

- Смотря что называть этим словом…

- Ну, не усложняйте. То, что обычно называют люди любовью.

- Люди обычно называют этим словом самые разные чувства.

- А вы, что вы называете этим словом?

- Я его стараюсь не произносить.

- Не доверяете ему?

- Примерно так.

- Это верх мудрости. - Он усмехнулся. - В той умной книжке, что я вам дал почитать, утверждается, что любви к другому не существует. Есть только отраженная от другого любовь к себе. Вот я и хочу узнать у вас: вы любите Кисанова?

- Да.

- Как это? Что вы чувствуете к нему, почему называете это любовью?

Она задумалась. Вопрос был непростым… Но Бенедикту действительно хотелось услышать ее ответ, она это чувствовала.

- Если честно…

- Мне нужно только честно! - донеслось из-за двери, на этот раз совсем близко.

- Так я и говорю: "если честно"… Жизнь моя сложилась так, что до Алеши мужчины меня не любили. Они хотели меня иметь. Я не имею в виду только сексуальный аспект, хоть это тоже… Я о другом… Психологическом, наверное, желании: подчинить, обладать, распоряжаться…

- Я как раз вчера вам об этом говорил. И Ки-санов ваш такой. Все люди одинаковы. Женщины хотят подчинить мужчину. Мужчины - женщину.

- Нет…

- Или она его, или он ее!

- Тоже нет…

- По-другому не бывает!

- Бенедикт… - Александра села на пол у двери, через которую велся разговор. - Бенедикт… Вы правы, конечно, люди часто пытаются установить в отношениях свое главенство… Я иногда думаю, что человеческие отношения в сфере эмоций вполне можно сравнить с бизнесом: есть бизнес, основанный на здоровом "ты мне - я тебе", то есть на взаимном обмене. А есть рэкет - вымогательство, насилие. Так примерно и в чувствах…

- "Ты мне - я тебе", так не бывает. Всегда один отдает больше, а другой его потребляет. Рэкет, как вы сказали. Это неизбежно.

- Избежно! Сложность только в том, чтобы найти такого человека, кото…

- Родителей, например, не находят.

- Разумеется, но потом, вырастая, вы сами выбираете, с кем дружить и кого любить. Делаете ошибки и учитесь на них, начинаете быстро распознавать сущность человека по первым же словам, жестам и выражению глаз…

- Родителей не выбирают!

- Да, но… Ну хорошо. У вас были в детстве проблемы, я понимаю.

- Вы ничего не понимаете!

Она промолчала. Да и что можно сказать ему в ответ?

- Вы мне так и не ответили, что у вас за любовь такая с Кисановым.

Она подумала некоторое время. Слова подбирались тяжело, но она чувствовала, что сейчас очень важно их найти.

- Мы дополняем друг друга. Ему плохо без меня, а мне плохо без него. Помните сиамских близнецов? С единой системой кровообращения? Это вот примерно так же. Мы два отдельных существа, но у нас единая система кровообращения.

- Непонятно. Объясните получше! Вы же журналистка, и вроде бы талантливая, как говорят, так найдите слова!

- Это очень трудно… Ну, например, когда я его обнимаю, я чувствую себя защищенной…

- То есть он вам отдает себя. Значит, вы его подавляете.

- Да нет же! Он тоже чувствует себя защищенным, когда обнимает меня…

- Он? От чего? От чего защищенным?!

- От "больших ветров"… Его жизнь - на ветру, то есть на неуютном перекрестке разных отрицательных событий… И я - я его дом. Убежище.

- Вы ему это внушили! Нормальный мужчина всегда живет на перекрестке "больших ветров"! Это его естественное состояние. А вы ему внушили, что он нуждается в вас!

Александра умолкла. Бенедикт, которому этот разговор был со всей очевидностью важен, желал меж тем не ее ответа и не ее мнения. Он искал доказательств своей правоты. В каких-то одному ему ведомых идеях…

- Хорошо, - сказала она. - Расскажите, что думаете об отношениях вы. Любовных или дружеских. У вас на это свой взгляд, верно?

- Одни потребляют других.

- Бенедикт…

- Замолчите! Я не нуждаюсь в проповедях!

- Да я и не собиралась…

- Замолчите же, наконец! - Он нервно дернул ручку двери, словно хотел проверить, заперта ли она.

Александра подчинилась. У него есть второй ключ от ее двери, она не забыла…

…Она решила, что он ушел к себе в комнату, потому что до нее не доносилось больше ни звука. Но выйти она не отважилась. И правильно сделала. Голос его долетел с кухни, - видимо, все это время он сидел там, в полной тишине.

- Вы верно сказали, рэкет… Моя мать изменяла моему отцу… И дело даже не в самом факте - больше половины супружеских пар подвержены изменам, по статистике. Но она изменяла открыто, нагло. Смеясь ему в глаза. Она знала, что он ее так любил, что не осмелился бы на разрыв… Она приходила ко мне среди ночи и пахла не моим папой - она пахла чужими мужчинами, когда наклонялась меня поцеловать… Я ненавидел этот запах. Я ненавидел ее поцелуи. А он - он ее жалел.