Татьяна Гармаш-Роффе - Королевский сорняк

- Понятно, - ответила Тоня. - Только у меня вряд ли получится…

…И снова была «репетиция». Снова Кирилл мучил ее упражнениями и комментариями:

- Зачем ты брови подняла, лоб наморщила, глаза прикрыла? Нет, милая, все куда проще. Сделай сдержанное лицо, посмотри холодно, а в это время подумай: кто вы такие, чтобы меня обсуждать! И прикажи им мысленно отвязаться от тебя. Вот, учись!

И Кирилл придал своему лицу небрежное высокомерие, холодное равнодушие.

- Откуда ты все это знаешь?

- Жизнь заставила, - засмеялся он.

- И тебе это пригодилось в общении с людьми, на работе?

- Еще бы!

- А мне зачем, Кирилл? Я ведь за кассой сижу, бизнесом не занимаюсь…

- Ну и как, тебе нравится сидеть за кассой? Ты всю жизнь готова за ней провести?

- Нет… Но со временем, может…

- Что «может», Антония? Золотая рыбка к тебе приплывет? И устроит тебя на другую работу?

- Ну, нет, конечно, но…

- Золотые рыбки бывают только в сказках. В жизни, чтобы чего-то добиться, нужен прежде всего характер. Секрет именно в этом. И я пытаюсь сформировать твой характер, чтобы, когда приплывет золотая рыбка, ты оказалась готова к новому статусу. А не осталась у разбитого корыта.

- Ты же сказал, что золотые рыбки только в сказках!

Он обнял ее и прошептал в ухо:

- Не хотел говорить тебе раньше времени, но… Так и быть: твоя золотая рыбка - это я, - усмехнулся он. - И я хочу, чтобы ты сменила работу.

Кирилл отодвинул ее от себя и посмотрел на ее лицо, наслаждаясь изумлением.

- Я уже переговорил с одним своим хорошим приятелем, он согласен взять тебя в фирму, - добавил он.

Тоня что-то восклицала. У нее нет диплома, образования, опыта, - как она будет работать в ФИРМЕ?

Кирилл только усмехался, глядя на ее растерянность.

- Научишься, не бойся. Ничего сложного, на первых порах секретарская работа. Все лучше, чем за кассой сидеть, верно? Главное, тренируйся в своем магазине: пока что, с твоей беззащитностью, ты можешь спровоцировать только жалость к себе. А ты должна вызывать уважение. Восхищение. Ты должна знать себе цену и нести себя гордо, как знамя!

…Уволиться из магазина оказалось проще простого: ее немедленно отпустили, облив презрением и пожелав: «Скатертью дорога». Тоня вспомнила слова Кирилла и сделала холодное, отрешенное лицо. Эффект оказался незамедлительным. Хоть она и не смотрела по сторонам, уходя, а все же заметила, как через напускное презрение товарок пробилось удивление и любопытство. Вот как все просто, ты прав, Кирилл…

Неделю спустя Тоня осваивалась на новом рабочем месте. Все оказалось действительно несложно, вполне по ее разумению, и она с удовольствием погрузилась в новую работу. В фирме было уместно носить те дорогие костюмы, которые покупал ей Кирилл; там ее новый облик, ее прическу, умелый макияж - все то, что пришло в ее жизнь с появлением Кирилла, - там это оценили. К тому же зарплата была намного выше, чем в магазине, и теперь Тоня могла и сама купить себе то, о чем не смела и мечтать раньше.

Кирилл вникал в малейшее ее сомнение или недоумение. Он был постоянно готов помочь, научить, подсказать. Он снова репетировал с ней каждую мелочь - поворот головы, осанку, походку, жесты, - все, что должно составить ее имидж на новом месте. Днем он работал, у него была своя фирма, которая поставляла дорогую мебель из Европы, но все свободное время он посвящал Тоне. Матери и то не отдают столько времени своим детям, сколько он возился с ней! Его интересовал каждый ее вздох, каждая мысль, каждая тень, пробежавшая по лицу. Он вглядывался в нее даже в постели, в ее искаженные сладостной судорогой черты, словно пытался зафиксировать их навсегда в памяти.

Тоню это смущало и даже подспудно напрягало. Так не бывает! Но она сказала себе, что бояться ей нечего: никакого «левого» интереса к ней у Кирилла быть просто не могло! Насиловать ее незачем, она и так отдается ему каждую ночь. Красть у нее тоже нечего, да Кирилл и сам богат неимоверно. Просто он такой вот особенный.

Что ж, тем лучше… Тоня была совершенно счастлива.

Галка говорила, качая с упреком головой: «Ты стала совсем другая, Тонька. С тобой даже страшно общаться». Тоня смеялась. Но чувствовала, как растет стена отчуждения между ней и ближайшей подругой. Она больше не смела прибежать к Галке и поделиться своей очередной радостью. У нее, у Тони, теперь было слишком много радостей. И они выглядели бестактно на фоне скудной Галкиной жизни.

А ей так хотелось поделиться счастьем! Тоня жила взахлеб, и этого было слишком много для нее одной.

И тогда она вспомнила об Александре Касьяновой.

…Два года тому назад она приходила к ним в магазин, чтобы поговорить с продавцами и кассирами. Известная журналистка, Александра тогда интересовалась сменой контингента покупателей, она собирала материал для статьи о социальном расслоении общества. Тоня, рассказывая ей о нескольких стариках, постоянных клиентах их магазина, расплакалась от жалости, упомянув, что они теперь не покупают ни мясо, ни рыбу - им больше не по карману. Александра ее даже утешала. А потом спросила, что покупает сама Тоня. Выяснилось, что ненамного больше…

Как-то так нечаянно вышло, что они разговорились. Журналистка стала ее расспрашивать о жизни, но Тоня не могла отвлекаться от кассы, и дело кончилось тем, что Касьянова, - «да-да, та самая Касьянова!» - пригласила ее к себе домой.

Так завязалась их необычная дружба. Александра была лет на десять старше, во сто раз красивее, в миллион раз увереннее в себе и умнее, чем Тоня. Но она симпатизировала Тоне, которую прозвала «Антоненок», и они продолжали встречаться, хоть и нечасто. И теперь Тоня поняла: ее поймет только Александра Касьянова!

- …Алеша, помнишь Тоню, кассиршу? Антоненок?

- Что-то смутно припоминаю… Невзрачная такая девушка, тихоня, да? - отозвался Алексей Кисанов, частный детектив и любимый мужчина Александры Касьяновой.

- О, видел бы ее сейчас! Такая красотка стала - глаз не отвести! Вчера была у меня, я с трудом ее узнала!

- Сделала пластическую операцию?

- Нет, влюбилась!

- Я не знал, что это один из методов пластической хирургии… - пробормотал Алексей, посматривая на экран компьютера. - Надо ли сделать вывод, что ты своей божественной красотой обязана исключительно мне?

- То есть? - возмущенно подняла брови Александра.

- Ну, как же, как же, - следуя твоей логике, ты влюбилась в меня и стала красоткой. А до этого, наверное, уродиной была… - скороговоркой договорил он, уворачиваясь от запущенной в него тапки.

- Алешка! Еще одно слово, и я…

- Понял, понял, - я получу вторую тапку. А ты будешь ходить босиком. Это очень эротично, между прочим.

- Придушу тебя!

- Не в твоих интересах. А то без меня снова станешь уродиной!!!