Франсуаза Саган - Хранитель сердца [Ангел-хранитель]

– Это забавно! Знаешь, мне потребовалось много времени, чтобы поверить, что между вами ничего не было, но теперь я в этом уверен. Но скажи мне, с кем он спит?

Мне пришлось признать, что я не имею об этом ни малейшего понятия. Раньше я думала, что он провел две-три ночи в объятиях какой-либо молоденькой звездочки, но это оказались именно те ночи, когда он занимался выбранными им жертвами. И тут же Глория Нэш – после смерти Лолы звезда номер один – обратила на него внимание и даже прислала ему приглашение на вечер, куда ей пришлось пригласить и меня. Не забыла Глория и Пола

– Я пойду только из-за вас двоих, – признался он. – Надеюсь, этот вечер для нас кончится лучше, чем тот, Другой.

Я тоже искренне в это верила.

– Все равно я удивлен, что из-за обычной драки ты так расхворалась. Твои приступы печеночной колики хорошо известны в Голливуде, Дороти. Один был, когда Фрэнк ушел к Лоле, другой – когда Джерри выгнал тебя после того, как ты обозвала его грязным скрягой, и еще один, когда твоя бедная секретарша выпала из окна. То есть они имели под собой более веские причины, если можно так сказать.

– Что ты хочешь, Пол? Я старею.

Более веские… Если б он только знал!.. Бог мой, если б он только знал! На мгновение я представила выражение его лица и начала смеяться. Минут пять я буквально плакала от смеха. В последнее время мои нервы определенно расшатались, но Пол проявил снисхождение, терпение, заботу и даже дал мне свой платок, чтобы вытереть потекшую с ресниц тушь. Наконец я успокоилась, пробормотала что-то, извиняясь, и поцеловала Пола, чтобы успокоить и его. Мы были одни в моем кабинете. Кэнди куда-то вышла. Пол был со мной все нежнее. Мы решили этим же вечером поехать к нему. Я позвонила Льюису и сказала, чтобы он обедал без меня (на этой неделе съемок не было), велела ему быть хорошим мальчиком. И тут меня снова разобрал смех.

Он обещал не буянить до следующего утра. С ощущением нереальности всего происходящего я поехала с Полом обедать к Чейзену, готовая встретить сотню людей, которые ничего не знали. Все это изумляло меня. И только позже, ночью, рядом с Полом, который, как обычно, спал, положив голову мне на плечо и обняв меня рукой, я неожиданно почувствовала себя одинокой и испуганной. Я владела тайной, страшной тайной, не была научена хранить секреты. Я так и не спала до рассвета, а в то же время в пяти милях от меня в своей маленькой кроватке безмятежно, должно быть, спал мой сентиментальный убийца и ему снились птички и цветы.

В тот вечер у Глории Нэш мы выглядели исключительно элегантно. Я надела черное, вышитое бисером платье, купленное за бешеную цену в Париже, которое восхитительно оголяло спину – один из оставшихся моих козырей. Льюис в смокинге, с блестящими черными волосами выглядел, как молодой принц, хотя в нем было что-то от фавна. Пол являл собой спокойного, элегантного мужчину лет сорока, со светлыми волосами, седеющими на висках, и ироническим взглядом. Я уже смирилась с тем, что мои бисеринки превратятся в пыль, зажатые между двумя смокингами в «ягуаре», когда Льюис торжественно поднял руку:

– У меня есть для тебя новости, Дороти!

Я вздрогнула, а Пол заговорщицки засмеялся:

– Это настоящий сюрприз, Дороти, пойдем за ним.

Льюис вышел в сад, сел в «ролле» и на что-то нажал. «Ролле» издал мягкий, ровный звук, дернулся и, члавно тронувшись с места, остановился передо мной. Льюис спрыгнул на землю, обошел вокруг машины и с низким поклоном открыл дверь. От изумления я лишилась дара речи.

– По крайней мере, сюда-то он доехал, – рассмеялся Пол. – Да не удивляйся ты так. Залезай. Шеф, мы едем к мисс Глории Нэш, кинозвезде, Бульвар Заходящего Солнца.

Льюис тронул машину с места. Через стекло, разделявшее нас, в зеркало заднего обзора я видела лицо Льюиса, радостное, детское, счастливое, возбужденное доставленной мне радостью. Бывают моменты, когда реальность жизни полностью ускользает от меня. Я нашла старую переговорную трубку и поднесла ее ко рту:

– Шеф, что заставило «ролле» сдвинуться с места?

– Я всю неделю чинил его. Как видишь, не зря.

Я посмотрела на Пола.

– Он признался мне три дня назад, – Пол улыбнулся. – Мне кажется, Льюису лет двенадцать. – Пол в свою очередь взял трубку. – Шеф, советую вам сегодня быть повежливее с хозяйкой. Ваше безразличие могут неправильно истолковать.

Льюис пожал плечами, но ничего не ответил. Я отчаянно надеялась, что все будут добры ко мне в этот вечер и у моего маленького преступника не возникнет никаких странных желаний. К этому вечеру я готовилась последние десять дней. Приукрашивала коллег, друзей и изображала Голливуд, эти гнусные джунгли, цветущим раем любви. Если же едкая реплика о ком-либо все-таки слетала с моих губ, я немедленно рассказывала о воображаемой услуге, которую эта личность оказала мне три года назад. Короче, я быстро могла стать идиоткой, сойти с ума, если этого еще не случилось.

Глория Нэш встретила нас в дверях своего скромного тридцатидвухкомнатного домика. Прием этот ничем не отличался от других: сад, подсвеченный маленькими лампочками, залитый светом бассейн, огромные столы и вечерние туалеты. Глория Нэш – блондинка, красивая и образованная. К сожалению, она родилась лет как минимум на десять позже меня и никогда не забывала любезно напомнить мне об этом самыми разными способами: восклицаниями типа «Но как тебе удается сохранять такой цвет лица? Ты должна в будущем открыть мне свои секреты» или посмотрев на меня с выражением изумления, будто сам факт, что в свои сорок пять я могу стоять одна, без поддержки, достоин занесения в книгу Гиннесса. В тот вечер она выбрала именно второй путь, и на мгновение под ее изумленным взглядом я почувствовала себя мумией Тутанхамона, случайно выставленной для обозрения. Она немедленно увела меня, чтобы я могла поправить прическу, которая, впрочем, в этом не нуждалась, но это один из наиболее скучных и неизменных обычаев Голливуда: каждые десять минут женщины должны исчезать, чтобы причесаться или припудрить нос. На самом деле Глория дрожала от любопытства и забросала меня вопросами о Льюисе, от которых я всячески старалась увильнуть. Наконец она начала злиться, сделала несколько намеков, которые я. игнорировала, и в отчаянии, когда мы уже покидали ее очаровательный будуар, перешла в наступление:

– Знаешь, Дороти, я питаю к тебе глубокую привязанность. Да-да. Еще когда я была маленькой и увидела тебя в том фильме… э… В общем, кто-то же должен предупредить тебя. О Льюисе рассказывают странные истории…

– Что?! – кровь застыла в моих жилах, но мне удалось замаскировать мой испуганный вскрик под вопрос.

– Как ты упряма!.. Я должна отметить, что он чертовски обольстителен.