Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам

— Желаю дать показания по делу о моем ранении, — заявил человек на носилках (они заняли все пространство кабинета). — А это вот наш адвокат — господин Алмазов. Вова, покажись людям, тебя не видно!

Из-за плеч санитаров в дверь заглянул незнакомец в деловом костюме. Черные очки он снял. Правую руку держал высоко, демонстрируя как знамя папку с бумагами.

— Буркин, кто вам разрешил покинуть больницу? — спросила Марьяна. — Вообще, что за цирк вы тут нам устраиваете?

Катя поняла — перед ней тот самый Олег Буркин — дуэлянт, Дантес, оппонент привлекаемого к уголовной ответственности Василия Мамонтова, которого еле-еле успели отправить от греха подальше вниз, в ИВС.

— Ничего не цирк, какой такой цирк? — Буркин ретиво приподнялся на носилках. — А из больницы я под расписку на два часа отпущен, главврач разрешил. Да если б и не разрешил, плевать, я все равно б к вам рванул. Такое дело — товарища сажают, тут мужик знаете как вести себя должен? Встал и пошел, во как! Ребятам вон денег дал, — он кивнул на санитаров, — а они не то что к вам, на край света доставят, правду я говорю, нет? Санитары ухмыльнулись.

— Ну-ка, к стулу меня, давай, давай, погодь, хорошо, ништяк. — Буркин ловко переполз с носилок на стул. Но, видно, двигать простреленной ногой было все же больно — он морщился, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.

— Так, уважаемый следователь. Хочу внести в это наше дело полную ясность, — он перевел дух. — Там, в больнице, сразу-то я не врубился, что к чему, окосел малость от наркоза. Зато теперь соображаю четко. И за свои слова отвечаю. А вы что же это? Вы пишите, пишите свой протокол.

— Что писать? — сурово спросила Марьяна. По ее лицу Катя поняла — от дальнейшего ничего для себя хорошего она не предвидит.

— Это вот, значит, как у нас дело было. Васька Мамонт ни при чем. Не виноватый он. Это я все сам, случайно. Долбанули мы с ним в «Охотнике» — День Победы отмечали, святое ж дело, сами понимаете. Ну и… выпили, в общем. Поехали домой на нашей машине — на «Форде»-то нашем. Васька за рулем, я на заднем сиденье. Ну и чувствую — мешает мне что-то в кармане — а это он, ствол, будь он неладен. Ну, я и хотел его переложить. Достал, да спьяну ошибся, нажал на курок. Вот меня и ожгло, вот сюда, — Буркин доверчиво показал на свою забинтованную ногу. — В общем, случай такой несчастный, непредвиденный вышел. Форсмажор. А Васька — он ни при чем. Он и не понял-то ничего сначала, ну дошло уж, как я матюгаться начал от боли. В больницу меня помчал, спасать, в общем.

Буркин обвел глазами-щелочками кабинет — каково, а? Произвело впечатление? Поверили?

— Значит, ранение вы получили в машине, в салоне? — спросила Марьяна.

— Ну да, ехали ж.

— А в яму как же тогда с водой провалились?

— В яму? А, ну да… «Форд» наш остановился, Васька начал меня осматривать, первую помощь оказывать. Ну а там темно как в ж… извиняюсь, темень, в общем, а в кювете лужа здоровущая. Ну, он оступился и туда меня утянул. Вытащил и в больницу помчал. Все так и было.

— Значит, огнестрельное ранение вы нанесли себе сами? — спросила Марьяна. — Я вас правильно поняла?

— Правильно. Сам. Случайно. Васька ни при чем. И нечего его это… арестовывать. Не за что — он ни при чем. Да я присягу дам!

— А как же тогда дуэль ваша? — презрительно спросила Марьяна.

Буркин кинул быстрый взгляд на своего адвоката Вову Алмазова. Вздохнул.

— Не было никакой дуэли, — ответил он. — Это он вам про дуэль брякнул, Мамонт?

— Выходит, Мамонтов лгал, утверждая, что вы с ним дрались на честной дуэли по чисто личным мотивам в березовой роще у деревни Луково? — отчеканила Марьяна.

Буркин поник головой.

— Нога мозжит, спасу нет, — пожаловался он хмуро.

— Мамонтов солгал? — повторила Марьяна.

— Он… ошибся, — Буркин вздохнул. — Дуэль… Эх, какие сейчас дуэли, уважаемый следователь? Вы подумайте сами.

— А вас не пугает перспектива самому занять место в камере предварительного задержания? — Марьяна, казалось, спрашивала с искренним интересом.

— Как это, за что?

— Ну, выгораживая своего приятеля и компаньона, вы тем самым вносите в дело много неясностей. Пистолет, который был изъят у вас нашим сотрудником в больнице, — газовый, переделанный, из которого, по вашим словам, вы и ранили сами себя, он ваш?

Буркин снова метнул взгляд в сторону адвоката.

— Ну, это… мой, только это, что я сказать-то вам хотел… Я его нашел возле бара «Охотник» в тот самый вечер. Ну, решил сразу в милицию сдать — а как же, мы закон знаем, уважаем. Но я ж объясняю — долбанули мы с Васькой здорово. А в пьяном виде являться к вам — сами понимаете, не резон, можно и в вытрезвуху загреметь. А там сейчас такие деньги дерут, прямо раздевают на ходу догола… Ну я и решил это, отложить явку и сдачу оружия на утро, — Буркин торжествующе обвел глазами Марьяну, стол, компьютер, Катю, сидящую за соседним столом, зарешеченное окно — во как я вас всех уел, а? Комар носа не подточит.

— Катя, пожалуйста, позвони из соседнего кабинета вот по этому телефону в экспертное управление насчет экспертизы по «Парусу». Должна быть уже готова, — сказала Марьяна, глянув на наручные часы. — А то тут… в общем…

Катя кивнула, выбралась бочком, бочком мимо носилок, санитаров, адвоката Алмазова. В соседний кабинет она не пошла, решила позвонить в экспертное управление с улицы по сотовому. Из-за двери кабинета Марьяны доносились возбужденные голоса. Там спорили, уличали друг друга во лжи, настаивали на своем, возражали.

Во двор уже заруливал автозак — задержанного Мамонтова пора было вести к судье с постановлением об аресте, но…

Судя по всему, автозак должен был вернуться на свой изначальный прикол. Катя покачала головой — при таких показаниях потерпевшего Буркина дело по обвинению его приятеля и компаньона уже начало трещать по швам. Арест Мамонтову уже не грозил. Катя была уверена — Марьяне на этот раз не останется ничего другого, как избрать для него подписку о невыезде.

Такому повороту Катя в глубине души была отчего-то рада. И телефон ведущего эксперта-патологоанатома она набрала в светлом, приподнятом настроении. Казалось, что и тут ее не ждет ничего страшного и неприятного.

Голос эксперта был усталым, будничным. Катя подумала: вот так вскрываешь, вскрываешь разных криминальных мертвецов, а потом и белый свет — не в радость. Она представилась, сказала, что звонит по поручению старшего следователя Марьяны Киселевой.

— А, насчет Авдюкова, готово. Только оформление самого документа займет некоторое время. Копию заключения я могу сейчас переслать по факсу. Там довольно необычная ситуация, на мой взгляд, вырисовывается, — сказал эксперт.