Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!

— И твой Тагаев тоже. Тигры, мать их. Пауки в банке…

Мое душевное состояние способствовало тому, что до дома я доехала в рекордно короткие сроки. Несмотря на поздний час, свет в гостиной горел. Загнав машину в гараж, я поднялась в холл, Сашка отправился на кухню и там затих, почуяв неладное, а я вошла в гостиную. Тагаев играл в шахматы. Он поднял голову и сказал:

— Привет.

Я прошла и села напротив.

— У тебя неприятности? — спросил он немного погодя.

— Даже не знаю, что ответить.

— Значит, неприятности. И появился новый знакомый.

— Кого ты имеешь в виду?

— Парня, с которым ты пила кофе в «Домино».

— Потрясена твоей осведомленностью, — развела я руками.

— Пустяки. Хозяин мой приятель.

— Впредь буду осмотрительнее.

— Да, и постарайся себя сдерживать, драка в кабаке не лучшее занятие для женщины.

— Он первый начал.

— Идиот. Может, тебе стоит носить значок «Держитесь от меня подальше»?

— Ты чем-то недоволен? — помедлив, спросила я.

— Недоволен? — Он поднял брови, демонстрируя удивление, и сложил руки на груди.

— Может, ненароком я нарушила твои планы?

— Интересно, какие именно?

— Тимур, — поморщилась я, — нам не пора ли поговорить?

Он улыбнулся и кивнул:

— Начинай.

— У вас с Дедом наметились разногласия? — собравшись с силами, спросила я.

— Они всегда были. И что?

— Они всегда были, но вы с этим как-то справлялись. Теперь все не так. Я права?

— Нет.

— Что нет?

— Ты не права, — сказал он спокойно.

— О, черт. Как ты не понимаешь… Ты ставишь меня в безвыходное положение. Если бы мы могли просто поговорить…

Он засмеялся, тихо и весело.

— Хочешь убедить меня в том, что тебя действительно волнуют мои дела?

— Да, они меня волнуют, — призывая себя к терпению, ответила я.

— Знаешь, ты очень убедительна, — вздохнул он, смеяться ему надоело по неизвестной причине, вряд ли потому, что его убедил мой ответ. — По утрам самовнушением не занимаешься? «Я счастлива, у меня всё хорошо…»

— А ты? — разозлилась я.

— Поначалу пробовал, но мне это не помогает.

— Тогда какого черта не уйдешь?

К ответу он подошел очень серьезно, помолчал, подумал, развел руками и улыбнулся:

— Не могу. Без тебя подохну, и с тобой не жизнь.

Я досадливо покачала головой:

— Слушай, я люблю тебя.

— Себе-то хоть не ври. Если бы у меня хватило сил, я бы давно ушел. Сама ты не сбежишь. Будешь жалеть меня, считать себя виноватой, тихо ненавидеть, не меня, себя. Я много думал, похоже, из этой ситуации нет выхода.

— Выход всегда есть. Взял бы да и пристрелил меня к чертовой матери.

— В этом вся ты, — хмыкнул Тимур. — Нет бы сказала: пустил бы себе пулю в лоб и дал бы пожить спокойно. Хотя это выход. Тебе такое не приходило в голову?

— Мне в голову приходят только светлые мысли. Вообще, я хотела поговорить не о том, что ты упорно не веришь в мои чувства, а о твоих отношениях с Дедом.

— Это одно и то же, — огорошил он.

— Что? — спросила я.

— Это все звенья одной цепи, как сказали бы в романе.

— Тимур, ты сукин сын. Ты портишь жизнь себе и мне.

— Я знаю.

— Нет, ты не знаешь. Ты не желаешь мне верить. Все мои слова ты считаешь враньем, все мои поступки сплошным упрямством.

— Ах, детка, детка. Я прекрасно знаю, если бы у тебя был выбор, ты бы…

— Рада, что ты все решил за меня.

— Иди к черту, детка.

— Может, ты для разнообразия забудешь мои старые грехи и мы…

— У тебя один грех, зато какой: ты не любишь меня. Ты стараешься, очень стараешься, только это впустую.

— Все, хватит, — не выдержала я. — Убирайся. Катись отсюда и не появляйся мне на глаза.

— Отлично. Скажи, тебе стало легче?

— Идиот! — рявкнула я, схватила вазу и запустила ее в стену, она ударилась о камин и разлетелась по ковру осколками. Сашка, выскочив из кухни, отчаянно залаял.

— А ты молчи! — прикрикнула я. Сашка завыл, глядя на Тимура.

— Неплохой бросок, — кивнул тот. — Я знаю, как ты любишь бить посуду, так что продолжай, не стесняйся.

— Надо было бы запустить се в твою голову.

— Твое желание мне понятно.

— Перестань. Что ты делаешь? Какого черта, а? Я действительно тебя люблю.

— А вот это ты зря. Ты не любишь, ты позволяешь себя любить. Это разные вещи. Ты позволяешь себя любить и зеваешь во весь рот от скуки. Тебе нужны страсти, дорогая. Вот если бы я ни в грош тебя не ставил, а еще лучше — заставлял страдать, вот тогда бы ты меня полюбила. Тебе обязательно надо страдать. Ты чокнутая сука, и я с тобой окончательно спятил.

— С последним утверждением я согласна. Теперь, когда я разбила вазу, а ты смог высказаться… — Если честно, в тот момент я все-таки надеялась, что мы сможем успокоиться и поговорить. Но я очень заблуждалась. Тагаев направился к двери, я схватила его за руку, он толкнул меня, а я заорала:

— Все, катись!

Он переобулся в холле, схватил куртку, не глядя в мою сторону, вышел и хлопнул дверью. А мне вдруг сделалось невыносимо больно, хотя и до той поры хорошо не было.

Я села на диван, обхватила себя за плечи и уставилась в пол. Сашка подполз ко мне и ткнулся носом мне в ноги.

— Твой приятель идиот. Слышишь? Сам дурак и меня достал.

Я взяла Сашку на руки и заревела. В основном от обиды.. А еще от страха. Вдруг во всем том, что он здесь наговорил, есть правда? Я любила Деда. Я любила Лукьянова. И тот, и другой заставляли меня страдать. Может, я действительно чокнутая сука?

— Эй, пес, — позвала я. — По-твоему, он прав? — Сашка вздохнул, а мне стало стыдно. — Идем чай пить. И перестань демонстрировать глубокое горе. Никуда твой Тимур не денется. Погуляет, вернет мозги на место, а потом явится и будет делать вид, что ничего не случилось.

Держа Сашку на руках, я прошла в кухню, заварила чай, грохоча посудой, швырнула крышку от сковородки, уперлась руками в стол и покачала головой.

— Полный дурдом, — пожаловалась я своей собаке. Пить чай не хотелось. Я бестолково сновала по кухне, задержалась у окна, составляя длинные оправдательные речи. Оправдываться вроде не в чем, но так получалось. — Черт, как все глупо, — бормотала я, злясь на себя, на Тимура, на ни в чем не повинного Сашку.

Странно, что я никак не могла успокоиться. Напротив, лихорадочно шагала из угла в угол, потом меня начала бить дрожь. Внутренности сводило судорогой, точно перед прыжком с огромной высоты, пока вдруг не пришла мысль: «Что-то случилось». Я постаралась взять себя в руки. Что могло случиться с этим сукиным сыном? Шляется по улицам или сидит в каком-нибудь кабаке. Я набрала номер его мобильного. Ясно, что разговор сейчас ни к чему хорошему не приведет, особенно по телефону, впрочем, я и не собиралась с ним говорить, просто хотела убедиться… «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Разумеется, он его выключил. Я звонила еще раз пять, не в силах остановиться, пока не услышала, что телефон трезвонит в гостиной, он был прикрыт подушкой, Тимур забыл его на диване.