Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!

— Мобильный где? — спросила я Стаса, завидев первые городские постройки.

— Эти отобрали.

Григорий протянул мне мобильный.

— Тоже разряжен, — вздохнула я, возвращая его Стасу.

— Держи мой, — предложил Григорий.

— Подожду до дома.

— Этого куда везти? — спросил Григорий, сворачивая на светофоре.

— Выбросим его здесь, — предложил блондин.

— Не зверствуй, — вступилась я. — Он дойдет только до первого мента. Вези ко мне. Там найду, во что переодеть его.

Нас подвезли к самому дому. Я вышла, держа Сашку под мышкой, следом выбрался Стас.

— Бывай, герой, — хмыкнул блондин презрительно, не стерпел и добавил:

— Держался бы ты от нее подальше, не то точно головы не сносить.

— Тебя спрашивают? — одернул его Григорий. Захлопнул дверь, и джип покатил по улице.

— Будь как дома, — сказала я, отпирая дверь.

Сашка побежал к мискам. Стас сбросил ботинки, повесил куртку и спросил:

— Можно принять душ?

— А ты справишься?

— Хочешь мне помочь?

— Нет. Только если ты там отключишься, я не смогу сама помыться.

Он ушел, а я отправилась готовить завтрак и баловать Сашку печеньем.

Стас, вернувшись из ванной в белом Дедовом халате, плюхнулся на диван в гостиной и закрыл глаза. Я наблюдала за ним из кухни, подошла и предложила:

— Позавтракаешь?

— С удовольствием.

Для начала я решила принять ванну, постояла под душем, переоделась и вновь заглянула в гостиную.

— Лейкопластырь есть? — спросил Стас.

— Сколько угодно.

Я пошарила в аптечке в ванной и вернулась с лекарствами.

— Ребра целы?

— Не знаю. Все тело ноет.

— Это ерунда. Откинь голову.

Я пристроилась на диване рядом и принялась заклеивать его разбитую физиономию. Он открыл глаза, потом осторожно потянул меня за рукав халата.

— Опять любовь поперла? — удивилась я. — Рожа разбита, а тебе все мало.

Он задумчиво провел ладонью по моему плечу, освобождая его от халата.

— Это что?

— Ты же видишь.

— Откуда у тебя эти шрамы?

— Тебе что за дело? Все никак не угомонишься? Был бы умный, давно бы купил билет в Санкт-Петербург. С физиономией порядок, — сказала, возвращая рукав на место. — Можно идти завтракать.

— Знаешь, я на тебя совсем не сержусь, — заявил он. — Ты все правильно сделала. У тебя неприятности, и вдруг я… Действительно, вызывает подозрения.

— Спасибо за понимание.

— Поцелуй меня, — тихо сказал он, обнимая меня за талию.

— Я бы с удовольствием, но… я другому отдана и буду век ему верна. Поздняк метаться.

Я поднялась от греха подальше и отошла в сторону.

— Ты идешь? А то я одна весь завтрак съем.

— Все ты врешь, — отправляясь за мной на кухню, заметил он. — Такие, как ты, никому не принадлежат.

— Ага, я народное достояние. Шлюха, одним словом.

— Ты можешь говорить серьезно? — поморщился он.

— Иногда. Но не часто. Налегай на бутерброды, а мне надо позвонить.

Однако телефон зазвонил сам, и, сняв трубку, я услышала голос Вешнякова:

— Появилась? А чего мобильный отключен?

— Мобильный едва не остался у злых дядей. Но мы тоже не с пустыми руками, есть две пушки, хочешь подарю?

— Чего ты болтаешь? — обиделся Вешняков.

Я поведала ему о своих приключениях. Он только сердито сопел.

— Говорил, охрану надо. Сиди дома, — отрезал он. — Сейчас с Лялиным приедем.

— Сейчас не надо. Тачку хочу свою забрать, стоит сирота у супермаркета, если стоит. Давай через часик. Я бутылку захвачу, мне стресс снять надо.

Я быстро позавтракала, радуясь, что Стас, увлекшись едой, помалкивает.

— Ну что, барахлишко переодеться я тебе нашла. Дуй в гостиницу, а там как знаешь.

— Ты ж сама говорила, без тебя меня в три счета на кусочки разорвут.

— А уезжать ты не думаешь?

— Я должен выполнить волю почившей тети, не то миллионов мне не видать.

— Тогда сиди здесь. Посмотрите с Сашкой телевизор. Дверь никому не открывай, если что, звони Вешнякову. Номер я тебе записала.

Я вызвала такси и через полчаса была у супермаркета. Моя машина стояла там же, где и вчера, что меня порадовало.

Когда я вернулась домой, Стас спал в обнимку с Сашкой, укрывшись пледом. Я подошла и встала рядом, разглядывая его лицо.

— Я знаю, что ты здесь, — не открывая глаз, сказал он.

— А я и не прячусь.

— Ты ведь ему ничем не обязана.

— Кому?

— Своему Тимуру.

— Ничем. Если не считать, что пару раз он мне спасал жизнь. Но это ведь пустяки.

— Ты его не любишь.

— Откуда тебе знать? — удивилась я.

— Я знаю. Я все про тебя знаю.

— Интересно, откуда?

— Сердце подсказывает.

— А мое молчит.

— Правда? — Он открыл глаза. Я улыбнулась.

— Мое сердце в ларце, ларец в сундуке, сундук за семью печатями.

— Ты его любила?

— Кого?

— Того парня, что погиб?

— Какая разница? Любила, разлюбила. Его нет. Я немножко повыла на его могилке, а потом поняла, как мне повезло. Что бог ни делает, все к лучшему.

Тут в дверь позвонили, и нашу интересную беседу пришлось прервать. На пороге стоял Вешняков в компании Лялина. Оба были страшно недовольны, и их недовольство относилось ко мне.

— Проходите, — предложила я, радостно поприветствовав их.

— Жива, и слава богу, — пробубнил Олег, заметил Стаса и спросил:

— А это кто?

— Так, прибился.

Мужчины переглянулись, и выражение недовольства на их физиономиях заметно усилилось. Мы прошли на кухню. Я поставила на стол бутылку и собрала закуску. Стас с милой улыбкой возник в дверях.

— Тебе что здесь понадобилось? — удивилась я. — Наш мальчишник не для тебя.

Стас ушел, а Лялин усмехнулся:

— Сурова ты, Ольга Сергеевна.

— Доверия он у меня не вызывает.

— А чего тогда за собой таскаешь? — удивился Олег.

— Так спокойнее.

— Чокнешься с тобой, ей-богу, — сразу же запричитал Вешняков. — Не думаешь ты о моем здоровье, а у меня давление зашкаливает.

— Водкой не увлекайся, и все будет в норме.

— При чем здесь водка? — обиделся Артем. — Водка… выпьешь-то раз в неделю, и то в спешке и без удовольствия.

— Ну, заныл… — махнула я рукой. — Разливай.

Артем выполнил команду, мы подняли рюмки, и Олег предложил:

— За удачу, други.

Мы выпили. Вешняков отправил в рот кусок рыбки и забурчал:

— Валяй в деталях, кто, что и по какой надобности.

Я вторично поведала о своих приключениях. Мужчины слушали молча, по окончании моего рассказа Вешняков кивнул Олегу:

— Что скажешь?

— А что тут скажешь? Выходит, лопухнулись мы. Киллер предназначался не Деду, а Тагаеву. Меня больше интересует, какова роль отца родного в этом деле?

— Дед вполне мог договориться с Валей. А что? Не сам, конечно. Есть люди. Тагаев стал ему неугоден, решил сменить вождя.

— Может, так, а может… — Лялин нахмурился.