Татьяна Полякова - Та, что правит балом

Я могла сколько угодно терзать себя подобными мыслями, но ничего не способна была изменить. Зато у меня появилась цель, пусть убогая, дрянная, лживая, но цель, которая не позволит мне вскрыть себе вены и умереть. По крайней мере сейчас. Возможно, потом будет еще цель, и еще… «Неужели я опять цепляюсь за свою жизнь?» — с ужасом подумала я и зажмурилась от отвращения к себе. К черту мысли, у меня есть цель. С завтрашнего дня я не буду думать о Павле и не буду жалеть себя. Я буду думать только о том, как убить Дена. Я стану красивой и буду улыбаться мужчинам, и поужинаю с Рахмановым, если он позовет, и буду спокойной. Мне надо быть очень спокойной, мне нельзя сорваться, иначе я проиграю. Вот только с Машкой видеться не надо, Машку не обманешь.

Я вернулась в прихожую, опустилась на корточки напротив команданте и сказала:

— Давай поговорим о методах ведения партизанской войны.

Через три дня я позвонила Рахманову, спросила смиренно:

— Я могу увидеться с сыном?

— Вспомнила, что у тебя есть сын? — презрительно ответил он, но тут же сменил тон:

— Когда ты хотела приехать?

— Сегодня.

— Сегодня я очень занят.

— Я не собираюсь встречаться с тобой, я хочу увидеть сына. Там два добермана в юбках, вполне достаточно для счастливого свидания.

— Хорошо, — подумав, сказал он. — Приезжай часов в пять, я распоряжусь.

В пять я была около его дома, охранник встретил меня возле калитки. Надежда Степановна ждала в дверях.

— Разувайся, — рыкнула она грозно. — Нечего грязь с улицы таскать. И руки вымой, прежде чем идти к ребенку.

Я сбросила туфли и прошла в ванную. В детскую она направилась вместе со мной.

— Полчаса. И я буду рядом.

— Это так необходимо?

— А ты как думала? От такой, как ты, можно ждать чего угодно. Еще наберется от тебя всяких пакостей.

Полчаса под неусыпным оком дракона в белом переднике были для меня сущей пыткой.

— Все, — сказала Надежда Степановна, поднимаясь ровно через тридцать минут. — Ребенка пора кормить.

Она взяла его из моих рук, и тут я увидела, как она смотрит на него, как бережно держит, и поняла, что тетка-дракон не просто привыкла к нему — она любит моего сына. И простила ей все. И сказала то, что и не думала говорить минуту назад:

— Спасибо вам.

Надежда Степановна вроде бы растерялась. Мы стояли и смотрели друг на друга, она нахмурилась и вздохнула, а потом сказала то, что, наверное, тоже не собиралась говорить:

— Ты не переживай, Коленьке здесь хорошо, отец его любит.

В комнату заглянула няня и шепотом сказала:

— Хозяин приехал.

— Не беспокойтесь, я ухожу, — заторопилась я.

Мы столкнулись с ним в дверях, Рахманов окинул меня взглядом, придерживая дверь, а я молча выскользнула на улицу. На следующий день, ближе к вечеру, он приехал ко мне.

— Прекрасно выглядишь, — сказал, когда я открыла дверь. — Антон уверен, что ты страдаешь, а непохоже. Может, менты не такие уж идиоты, подозревая тебя? Может, ты сама убила мужа?

— Может, — кивнула я. — Ты приехал, чтобы услышать мое признание?

— Следствие не закончено. Я приехал кое-что обсудить.

— Тогда проходи.

Он устроился в кресле, с неприязнью оглядываясь. Его раздражало все, и я в первую очередь.

— С работы уволилась? — спросил хмуро.

— Зачем мне работать, твоих денег более чем достаточно.

— И что ты собираешься делать?

— Просто жить.

Я подошла к окну и стала смотреть во двор, чувствуя взгляд Рахманова. Через минуту он оказался рядом.

— Кажется, у нас у всех непростой период, — неожиданно сказал он. Голос звучал странно, как будто он пытался справиться с волнением, знал, что это у него не получается, и злился на себя.

— Да, — кивнула я.

Олег положил мне руку на плечо, и я осторожно ее погладила, по-прежнему глядя в окно. Он все-таки задал вопрос, без которого не мог обойтись.

— Ты любила его?

— Не больше, чем тебя, — ответила я. — Просто он обещал вернуть мне ребенка.

— Был более простой способ, — еще тише сказал он, я молчала, и его это тревожило. — Мы могли бы… — он вздохнул. — Почему бы нам не отправиться отдохнуть куда-нибудь?

— Вместе с Коленькой? — резко повернулась я.

И Рахманов вновь стал самим собой. Едва заметно поморщился и ответил:

— Дорогая, тогда придется брать и нянек. Чертовы бабы мне и дома надоели, нормального отдыха не получится.

— Значит, вдвоем?

— Почему бы и нет?

Через неделю мы улетели за границу, где пробыли несколько дней. В аэропорту нас встречал Антон. Я избегала его взгляда, нервничала, оттого много болтала, хвасталась подарками, держала Рахманова под руку и без конца жалась к нему. То есть вела себя, как идиотка.

— Предлагаю напиться, — весело сказал Рахманов. — Тони, как ты? Заберем Машку и — в ресторан.

Антон тоже чувствовал неловкость и, сидя в ресторане напротив, старательно избегал моего взгляда. А когда наши взгляды все-таки встречались, в его глазах я видела жалость.

Я вышла в дамскую комнату, мыла руки, стоя перед зеркалом, когда там появилась Машка.

— Как там мужчины, не скучают? — улыбнулась я.

Она смотрела серьезно и молчала. Я тщательно вытерла руки, бросила салфетки и шагнула к двери.

— Юлька, что происходит?

— В каком смысле? — удивилась я.

— Что ты задумала?

— Ничего, — пожала я плечами.

— Я могу помочь? — жалобно произнесла она.

— Нет. То есть я хотела сказать, все нормально. У меня, по крайней мере. Идем, а то мужчины решат, что мы злословим на их счет.

На следующий день объявился Ник.

— Как там на жарком юге? Сладкоречивый, поди, неделю на тебе верхом скакал? Вчера его видел, рожа невыносимо довольная.

— Не ревнуй. Что, от меня убыло?

— Да вроде нет. Радость моя, а ты папу не дуришь? Может, бумажки у тебя?

— Глупостей-то не говори, — осадила его я. — Будь они у меня, я и мой сын уже были бы далеко отсюда. А я где? Рядом с тобой. И по-прежнему любовница Рахманова.

— Как тебе, кстати, это удалось? — хмыкнул он.

— Ты не поверишь, дорогой, легче легкого. Хочешь, напьемся сегодня, как в старые времена?

— А сладкоречивый?

— Ему об этом знать ни к чему.

— Ты на что папулю толкаешь? Ладно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Месяц пролетел в какой-то безумной суете. Я болталась по магазинам, выбрала себе кучу платьев, потом купила новую машину.

— Дорогая, ты меня разоришь, — не выдержав моих аппетитов, взмолился Рахманов.

— Я еще даже не начала как следует.

— Чем тратить деньги на ерунду, лучше бы подумала о квартире. Тебе давно пора ее сменить. Не квартира, а сарай, у меня мурашки по коже каждый раз, когда я захожу сюда.

— Я хочу не квартиру, а дом, — ответила я.

— Умерь свои аппетиты, — нахмурился Олег.