Татьяна Полякова - Тень стрекозы

— Белая горячка, — с грустью констатировала я, покидая квартиру.

С дьяволом действительно шутки плохи, думала я, спускаясь по лестнице. Стоит позволить всякой чертовщине угнездиться в твоих мыслях, и мир становится сущим адом, а там и с катушек съехать — дело двух минут. Неужели то, что я услышала от Агнессы, — всего лишь бред одинокой сумасшедшей? Может человек сам себя так запугать? Или за всем этим что-то есть? Вернее, кто-то есть. Вполне конкретный человек, которого она смертельно боится… Следователь разговаривал с ней и наверняка решил, что бедная баба спятила. А если, как и я, усомнился в происках нечистой силы, то должен был заинтересоваться, чем занимались подружки, с кем встречались и прочее. Если как следует перетрясти их знакомых, может, дьявол и приобретет вполне человеческие черты?

Алексей Дмитриевич скучал в машине и моему появлению явно обрадовался.

— Поговорили? — спросил заинтересованно.

— Ага.

— И что она вам сообщила?

— Что дьявол живет в каждом из нас. А милицейские так все сплошь с рогами и хвостами, да к тому же танцуют под сатанинскую дудку.

— Дама сильно выпивающая?

— Непохоже.

— Тогда непонятно, куда врачи смотрят.

— У меня к вам тоже вопрос… — Я повернулась к Ковалеву, вглядываясь в его физиономию. Он вроде бы насторожился… Или мне показалось? — Вы знаете, что подобных убийств было, по меньшей мере, три?

Он невольно поморщился. По этой его реакции мне стало ясно: Агнесса, возможно, и сумасшедшая, но об убийствах сказала правду.

— Откуда она знает? — помедлив, спросил Алексей Дмитриевич.

— От Светланы.

— О, черт… — покачал головой он и отвернулся.

— Не желаете просветить меня? Очень надеюсь на вашу доброту и отзывчивость.

— Что конкретно она сказала? — Теперь Ковалев повернулся ко мне.

— Сейчас я хотела бы послушать, что скажете вы.

Он размышлял не меньше минуты. Две тяжелые складки на переносице придали его лицу суровое выражение. Как видно, решение далось ему нелегко. Я не торопила, молча наблюдая за чужими душевными муками.

— Она права, — кивнул он. — Уже три трупа.

— Почему милиция это скрывает?

Ковалев пожал плечами:

— Должно быть, не хотят, чтобы в городе началась паника.

— Потрясающе. По городу бродит маньяк, а доблестная милиция…

— Тут есть еще кое-что… — перебил он. — Делом занимается ФСБ.

— Нельзя ли об этом поподробнее?

— Я знаю только то, о чем шепчутся в коридорах. Милицию просили в это дело не соваться. Убедительно просили. Так что вам тем более соваться ни к чему.

— По этой причине вы поспешили стать моим верным оруженосцем?

— Я же сказал: ни к чему мне еще один труп на участке. Я могу понять ваше желание докопаться до истины, но…

— Вряд ли мне позволят, — закончила я начатую Алексеем Дмитриевичем фразу.

— Вот именно. Кстати, в целях вашей же безопасности. Светлана могла что-то узнать ненароком и оказалась в подвале со вспоротым животом. Это не охладило ваш пыл?

— Значит, маньяк… — постукивая пальцем по рулевому колесу, пробормотала я задумчиво. Встрепенулась от пришедшей в голову мысли и повернулась к своему спутнику:

— А вам не кажется, что вчерашние мальчики в данную версию не укладываются? Или они — наши друзья из ФСБ?

— Не болтайте глупостей. Я понятия не имею, что это были за типы. Но их появление меня здорово взволновало.

— Поэтому вы не стали сообщать о них в милицию?

— Светлана Сергеевна, ехали бы вы в Питер, а компетентные люди во всем разберутся. Вы потом статью напишете…

— И не надейтесь! Мне только интереснее стало.

— Тогда нам придется стать неразлучными. Очень меня тревожит ваша безопасность. Буду приглядывать за вами, пока в отпуске.

— Откуда такое человеколюбие?

— А вы мне нравитесь. Красивая, умная… Правда, нахальная, но к этому можно привыкнуть.

— А вы мне не нравитесь.

— Чем прогневил?

— Мутный вы тип…

— Ну вот. Я со всей душой…

— Возможно, я изменю свое мнение о вас.

— Да? И что я должен сделать? Открыть свою душу? Рассказать биографию в деталях? Поклясться на Библии, что черных мыслей не держу?

— Все это очень увлекательно, но подождет. Мне нужна полная информация о всех трех убийствах.

— А луну с неба вам не надо?

— На что она мне? Пусть на небесах висит.

— Как вы себе это представляете? Я не луну имею в виду, а информацию.

— Я помню, что вы простой участковый, но ваш облик внушает определенные надежды. Напрягитесь, совершите невозможное, — я хитро улыбнулась, — для женщины, которая вам, как вы сами сказали, нравится.

— Да? И что я буду иметь?

— Все, что пожелаете. То есть все, что в моих силах.

— Ловлю на слове. Не вздумайте потом отнекиваться.

— Что вы! Я готова вам отдаться прямо сейчас, в качестве аванса. Или у вас на мой счет совершенно другие планы?

— Не вгоняйте меня в краску. У меня нет вашего нахальства, к тому же…

— Что?

— Ничего. Не мешайте думать, каким макаром совершить подвиг в вашу честь.

— Не возражаете, если я пока заведу машину и мы поедем в ресторан? Хороший обед улучшит ваши мыслительные способности.

Он хмыкнул и отвернулся, а я направилась в сторону центра города, справедливо полагая, что лучшие рестораны должны быть именно там.

Однако в ресторан мы не попали. По дороге Алексей Дмитриевич позвонил по телефону, назвал собеседника Севой, и.., разговор у них вышел затейливый.

— Хочу, чтобы ты поговорил с одним человеком.., об убийствах. Знаю. И все-таки прошу. Нет, у тебя не годится. Приезжай на Подбельского, там на углу пивная. Будем через двадцать минут. Сворачивайте, — повернулся он ко мне, убирая телефон. Подбельского — это где старый главпочтамт. Надеюсь, помните.

— Почему бы нам не встретиться с Севой в приличном ресторане, а не в столь злачном месте, как пивная?

— Менты в приличных ресторанах чувствуют себя неуютно. Пивнушка в самый раз.

— Вы думаете. Сева захочет что-то рассказать? — усомнилась я.

— Надеюсь. Он любопытен и на ребятишек из ФСБ большой зуб имеет.

— Да? И чем они ему досадили?

— А это, уважаемая Светлана Сергеевна, уже не ваше дело.

Мое присутствие в данном заведении было неуместным. Так думала не только я, но и немногочисленные посетители. Нас проводили недоуменными взглядами, бармен выразил неодобрение поджатием губ. Однако Алексей Дмитриевич, как видно, не обратил на это никакого внимания. Принес три кружки пива и орешки, хлопнулся на стул напротив и углубился в созерцание напитка. Понюхал, сделал глоток и улыбнулся.

— Вполне приличное. Можете попробовать.

— Я за рулем.

— Похвальное стремление к трезвости. Тогда я и вашу кружку выпью. Чего добру пропадать. Кофе и чай здесь не подают, так что извините.