Татьяна Полякова - Тень стрекозы

— Не знаю, что и думать, — вздохнула я, жалея, что завела этот разговор. Толку от Пашки мало, а вот любопытства в нем…

Тут он вдруг поднялся и шагнул ко мне. Провел пальцем по моей шее и присвистнул:

— Черт.., удавка?

— Она самая.

— Ни хрена себе! Удавка, шприц… Просто триллер какой-то! И ты мне паришь, что понятия не имеешь..

— Допустим, имею. Хочешь поучаствовать? — быстро спросила я.

— Я? Нет, я.., черт.., ты мне нравишься. Сам удивляюсь, с какой стати… Ты, конечно, красивая девка, но девок красивых пруд пруди, а у меня сейчас всякого дерьма выше крыши, так что не до девок. Но… Это, наверное, из-за того, как ты себя вела. Ты.., ты совсем другая…

Болтая подобным образом, он потянул меня за руки, а когда я оказалась рядом с ним, нерешительно меня обнял и коснулся губами моих губ. Против поцелуя я не возражала. Даже приняла в нем живейшее участие и обняла Пашку. А когда он поднял руки, убирая волосы с моего лица, быстро его обыскала. В кармане его клоунской рубашки, вне всякого сомнения, лежал пистолет.

— Что ты делаешь? — спросил он, отстраняясь.

— А ты как думаешь? — удивилась я. — Мелкий жулик с пушкой? Это забавно. Так кто стрелял: ты или он?

— Я стрелял, с перепугу, — нахмурился Пашка, достал пистолет и выложил его на стол. — В моем положении вещь не лишняя.

— Расскажи мне про свое положение.

— Расскажи мне про свое, — передразнил он.

— Зачем?

— А тебе зачем?

— Чтобы знать, случайно ли ты появился в моей жизни.

— Возможно, у тебя крутые враги, но ты особо-то не увлекайся. До того момента, как ты меня едва не пришибла, я знать о тебе не знал. Это первое. И второе. Ты мне нравишься. Не так, как нравится девка, которую поскорее хочется затащить в постель, хотя и против этого я возражать бы не стал. Просто нравишься. И я хотел бы тебе помочь. Проблема в том, что у меня свои трудности и.., я должен быть осмотрителен.

— У меня примерно то же самое, — понаблюдав за ним, кивнула я. — Хочешь принять душ — отправляйся первым. Постель здесь одна, в кресле спать неудобно, на пол постелить нечего. Потому кровать делим по-братски: одна голова здесь, другая там. Начнешь валять дурака, получишь в зубы и окажешься в коридоре. Все ясно?

— Еще бы, — усмехнулся Пашка, но в глазах появились веселые огоньки. Он сгреб пистолет со стола, сунул его в карман рубахи и пошел в ванную.

Я стояла возле окна, наблюдая за спящим городом. Пашка вернулся быстро, спросил:

— Джинсы снимать или так ложиться?

Ответа не дождался, штаны снял и устроился ближе к стене. Когда я вернулась из ванной, была уверена, что он уже спит. Не тут-то было. Только я натянула на себя одеяло, как он сказал:

— Светка, к Гризли этот тип отношения не имеет. Гризли на фиг не надо возиться с удавками и шприцами. Взяли бы за шкирку и сунули в тачку. Этот тип хотел тебя убить. И вовсе не из-за твоей красивой машины. Он убийца, понимаешь? Настоящий убийца. Не знаю, как объяснить, но я это почувствовал… — Он помолчал немного и продолжил:

— У меня есть место, где можно отсидеться, но бабок нет, и…

— Спи! — цыкнула я.

— Дура ты упрямая, — разозлился он. — Такая, блин, дура… Послать бы тебя подальше и…

Я пнула его пяткой в живот. Он охнул, погладил мое колено и весело сообщил:

— Вот как раз поэтому ты мне и нравишься.

— Тогда все в порядке, — заверила я. — Регулярные тычки тебе обеспечены.

Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Я подняла голову, взглянула на наручные часы и с удивлением присвистнула. Половина одиннадцатого. Покосилась на Пашку — он спал, отвернувшись к стене, и просыпаться явно не собирался. Вчера мы легли поздно, и он, по его словам, последнее время все больше ночевал по чердакам, но я все-таки заподозрила его в симуляции: грохот со стороны коридора стоял невообразимый.

Я нехотя встала и протопала к двери, на ходу собрав волосы в лучок и зевая. На пороге обозначился Ковалев. Физиономия то ли очень взволнованная, то ли злая. Выяснилось, что взволнованная. Он вздохнул, буркнул: «Слава богу!» — и вошел в номер. После чего начал гневаться:

— Какого черта ты не сказала, что произошло?

— Решила, что до утра подождет. Значит, ты уже в курсе? — Я опять зевнула.

— Сегодня начальство вызывало. В городе только и разговоров что о зверском убийстве, хотя реальность чудовищнее любых фантазий. Расписали так, что…

— Ты убийство Агнессы имеешь в виду?

Ковалев сделал два стремительных шага и замер. Разумеется, причина его внезапного одеревенения была мне ясна. Она как раз поднялась с кровати и смотрела на Ковалева, в замешательстве моргая.

— Здравствуйте, — наконец сказал Пашка.

— Привет, — ответил Ковалев и перевел взгляд на меня.

— Я нуждалась в утешении, — пожала я плечами, сообразив, что рассказ про мое доброе сердце и про то, как я не смогла оставить человека на улице, прозвучал бы исключительно по-дурацки. — А вы, офицер, мне постоянно отказываете.

— Нас ждут в половине двенадцатого. Поторопись, — ответил Ковалев.

Смотрел равнодушно и даже тупо. Плечи опущены, в глазах пустота. Затюканный мент, да и только. Выдал его лишь первый взгляд, обращенный ко мне, когда свою роль сыграл элемент неожиданности. Следовало признать, что Ковалев умел держать себя в руках. Да и в артистизме ему не откажешь.

— Тогда я пошла в ванную. Кстати, молодого человека зовут Павел, а это Алексей Дмитриевич.

— Здравствуйте, — еще раз сказал Пашка и даже поклонился. Потом поспешно натянул джинсы, а я удалилась в ванную.

Я не особенно торопилась, желая дать возможность мужчинам присмотреться друг к другу. Минут через десять в дверь постучали, я открыла, и в ванную внедрился Пашка.

— Ты что, спятила? — зашипел он.

— В каком смысле?

— Он же мент!

— Ну и что?

— Черт… — разозлился Пашка. — Ну, блин, спасибо тебе большое!

— За что?

Он хотел ответить, но у него не нашлось слов. Выскочил из ванной, и вскоре я услышала, как хлопнула входная дверь. Когда я появилась в комнате, Ковалев стоял возле окна и задумчиво пялился на стоянку внизу. Впрочем, может быть, его увлекло что-то другое. Я кашлянула, он повернулся.

— Готовы?

— Мы что, опять на «вы»? — удивилась я. Он внимательно посмотрел на меня, но, как и у Пашки, слов у него не нашлось.

— Молодой человек ушел, — все-таки сообщил он через минуту.

— Я заметила.

Я стала застилать постель, а он продолжил смотреть на меня.

— Времени очень мало, — сказал Алексей Дмитриевич. Как видно, его раздражали мои неторопливые движения.

— Слушайте, участковый, если я скажу, что между нами ничего не было, вам станет легче? — спросила я, подходя к нему.

— Мне это безразлично.

— В самом деле? — не поверила я, заглядывая ему в глаза.