Татьяна Полякова - Тень стрекозы

— Смотреть по сторонам.

Он еще немного побубнил, но вскоре выдохся и всецело сосредоточился на работе.

Я не позволяла себе расслабляться, хотя и делала вид, что изнываю от тоски, но Пашка не обращал на меня внимания. Надо сказать, работал он сноровисто — то ли мысль о деньгах придавала ему силы, то ли торопился покинуть кладбище. Одно несомненно: он вполне мог претендовать на звание лучшего могилокопателя. Его макушка уже давно сровнялась с землей, когда раздался характерный звук, Пашка слабо охнул и позвал меня:

— Светка…

Я перебралась к нему поближе и присела на корточки.

— Это крышка гроба, — сообщил он, глядя на меня с такой обидой, точно был твердо уверен: вот сейчас я заявлю, что пошутила и могилу разрывать было ни к чему.

— Надо ее поднять, — кивнула я и подала ему лом.

— Ну уж нет, — разозлился он, но так как я молчала и продолжала сидеть на краю могилы, он чертыхнулся и стал орудовать ломом. Надо отдать ему должное, он и здесь трудился почти как профессионал. — Дай руку, — вновь позвал он.

— Ты же ее не открыл.

— Открою сверху. Не хочу я быть рядом.., с этим…

Я протянула ему руку, он выбрался из ямы и ломом поддел крышку гроба. Она приподнялась, а затем встала перпендикулярно к гробу.

Не знаю, чего я ожидала… То есть на что-то, безусловно, надеялась, иначе бы не затеяла все это. Я бы, к примеру, не удивилась, не окажись здесь покойника вообще. Но то, что мы увидели, все-таки потрясло. В предутреннем сумраке труп был хорошо виден. Он был обезглавлен, голова находилась тут же, под сложенными руками, точно покойный не знал, на что опереться, и решил, что собственная голова самая подходящая вещь для этого.

Пашка издал какой-то странный звук и рванул бы отсюда, не успей я схватить его за руку. Перспектива самой махать лопатой мне не улыбалась.

— Спокойно, — ласково сказала я. — Он не кусается. Честно.

— Это что такое? — вытаращил он глаза.

— Доказательство моей правоты, естественно.

— Сатанинский обряд?

— Ага.

— Будешь вызывать милицию?

— Думаю, это неразумно. Ты, кстати, не расслабляйся, тебе его еще закапывать.

Я достала фотоаппарат и сделала несколько снимков.

— Закрывай, а то у меня от его вида тошнота наворачивается, — сказала я.

Пашка охотно мое пожелание выполнил, но лопату в руки брать не торопился.

— Зачем его закапывать?

— Затем, что гроб в таком виде, безусловно, привлечет внимание.

— Но ты ведь этого и хотела?

— Чего я хотела, я тебе потом скажу. Ты давай работай, время не ждет.

Лопату он все-таки взял и стал заваливать гроб землей.

— Ты очень странная девушка, — вынес он вердикт.

— Я мудрая. Если мы сейчас позвоним ментам, нам…

— Тебе.

— Хорошо, мне предстоит отвечать на очень неприятные вопросы и нести ответственность за содеянное. На такие вещи, по-научному то, что мы сейчас провернули, эксгумацией называется, нужна санкция. У тебя она есть? Нет. И у меня тоже. О том, что здесь творится, мне рассказал бомж, и для прокурора это не аргумент. Так что в лучшем случае я схлопочу по шее, а в худшем скажут, что голову мы ему сами оттяпали. За осквернение трупа срок еще накинут.

— Какому придурку понадобилось отрубать у жмурика голову? — покачал головой Пашка. — Хотя ее не отрубили, а скорее отделили от тела чем-то очень острым. Возможно, мачете или саблей.

— Ты так думаешь? — заинтересовалась я.

— Если бы орудовали топором, такого аккуратного среза не получилось бы.

— Потрясена твоими познаниями.

— Не одна ты у нас умная.

Пашка вновь сосредоточился на работе, а я поглядывала по сторонам с возросшим беспокойством. Итак, бомж не соврал, кто-то действительно развлекается здесь со свежими трупами. Что ж за ритуал-то такой? Надеюсь, наш губернатор не лишится головы в ближайшее время. Я вспомнила Берлиоза и незабвенную Аннушку с пролитым маслом и невольно поежилась. Вдруг во всей этой чертовщине что-то есть? Ведь увидела же я Светку в стекле гостиничной двери. Мало того, по сути, именно она указала мне на Верхнее кладбище. Да, дела… Если я сохраню здравомыслие до конца своего расследования, сие явится для меня приятным сюрпризом.

— Все, — сказал Пашка, оглядывая холмик.

— Хорошо бы дождя, — вслух подумала я.

— Надеюсь, родственники не решат навестить усопшего уже на днях, — поддакнул Пашка. — Если всерьез забеспокоятся и разроют могилу… Вот это шум будет в городе!

— Шум все равно будет, — утешила я. — Но желательно не сразу. Надеюсь, что нам повезет, как и тем психам, которые тут потрудились.

— А им повезло?

— Ну, если родственники на их бурную деятельность внимания не обратили, выходит, что повезло.

— Они наверняка его отрыли через несколько дней после похорон. Земля еще рыхлая. А сейчас здорово заметно. — Паша подхватил лом и лопату и зашагал к сторожке. — Идем. Дрожь берет от этого места.

Лопату и лом он спрятал за сторожкой, тщательно вытерев их тряпкой, которая валялась тут же и которую он наверняка принес с собой. Затем устроился на разбитом памятнике и сказал:

— Объясни, на кой черт тебе все это?

Я взглянула на него, прикидывая, стоит объяснить или перебьется? И без энтузиазма заговорила:

— Убитая журналистка была моей подругой.

— Та, которую искромсал какой-то маньяк?

— Да. А потом и ее знакомую. То самое убийство, о котором сейчас гудит весь город.

— А покойники здесь при чем?

— Пытаюсь понять. Но уверена — все это как-то связано.

— Сатанисты? — усмехнулся Пашка и сплюнул. — А чего от тебя хочет Гризли?

— Ему, точнее, его хозяевам они почему-то очень интересны.

— Не смеши меня. Гризли сам псих, но дурацкие обряды вряд ли его заинтересуют.

— Я не сказала обряды, я сказала, что их интересуют психи, которые этим занимаются.

— С какой стати Гризли интересоваться психами?

— Ты задаешь очень много вопросов. Держи бабки. — Я протянула ему доллары, надеясь, что они смогут поднять ему настроение.

Пашка сунул доллары в карман штанов, но особого счастья на его физиономии не наблюдалось.

— Тот, кто напал на тебя, один из этих психов?

— Наверное, — флегматично ответила я.

— Нормальная девка стучала бы зубами от страха…

— Я стучу, просто ты сидишь далеко и не слышишь.

— Вкручивай! Кто ты такая, а?

— Мы знакомились.

— Нет, серьезно. К ментам в объятия ты не спешишь, трупы тебя не особенно пугают… Еще и деньгами швыряешься.

— Швыряюсь кровными. Жалко до слез, но не обманывать же тебя. Отдашь долг, и Гризли тебе уже будет не страшен.

Пашка усмехнулся:

— Как бы не так…

— Значит, про долг ты врал? А еще хочешь, чтобы я тебе душу открыла. Чем ты ему не угодил?

С минуту парень сверлил меня взглядом. Не очень-то я надеялась, что он ответит на мой вопрос. Но он все же заговорил: